Город моей мечты

— Ты мне такие штучки брось! Это ж надо додуматься — связаться с таксистом из «тьмутаракани»! Тань, ты в своем уме? Надо тебе найти нормального парня, городского.

— Аня, давай, я сама разберусь, кого мне найти.

— Да что в нем хорошего-то? Видела я твоего Славу — блеклый весь, шапчонка какая-то дрянная, куртка задрипанная… Ни роста, ни фигуры!

Меня пошатывало от слабости, я, видимо, еще не оправилась после болезни, да и сумку пришлось большую с остановки тащить — мне бабушка мяса положила, капусты квашеной, по баночке варенья и меда. Сил спорить совершенно не оставалось.

— Аня, лучше не лезь, я разберусь сама.

Зашла в нашу комнату наверху, ничком упала на диванчик и долго лежала, не отвечая ни на чьи расспросы. Почему-то было так плохо, плакать хотелось, а слезы не шли. За Славку этого было обидно, вот зачем приезжал, к чему узнавал про меня, что ему надо, навязался тоже — таксист!

Мы встретились через два дня в его «маршрутке». Утром оказалось свободно одно место спереди, рядом с водителем, и мне некогда было раздумывать. Глядя на дорогу, Слава начал разговор первым:

— Как домой съездила?

— Нормально, только заболела немного. Сейчас лучше.

Он посмотрел на меня пристально, но быстро отвел глаза на лобовое стекло:

— Что не позвонила-то? Я ведь ждал.

— Постеснялась.

Если я не знаю, как лучше ответить, всегда честно говорю то, что думаю.

— А я приезжал к бабуле твоей.

— Мне сказали. Только она не моя бабуля. Лучше ее Мария Васильевна звать. Или тетя Маша…

Повисло молчание. И мне вдруг показалось, что вот сейчас я выйду возле факультета, а Слава поедет дальше, и мы никогда не заговорим снова. Повода нет. И эта мысль отчего-то сделалась просто не выносима, возникло ощущение, что мне нужно непременно еще слышать его, видеть его взгляд, обращенный в мою сторону.

Зря Аня сказала, что он «блеклый», просто волосы светлые, будто выгорели на солнце и глаза, вроде бы, голубые, как у меня. Слава даже вполне симпатичный, и не старый совсем, хотя, явно не мой ровесник. С возрастом я никогда не угадываю, всегда прибавляю годы. А вот другим кажусь моложе своих лет.

— Как у тебя дела?

Голос мой звучит немного скованно, сама его не узнаю, неужели осмелилась все же спросить. Только Слава не ответил, а задал свой вопрос:

— Ты завтра что делаешь после учебы? У меня выходной, я бы заехал за тобой. Я вообще скоро с маршрута уйду, другую работу нашел. Мне надо больше свободного времени, дело у меня одно, надо оформлять документы по наследству. Отцова мать померла, дом остался, старый совсем, но стоит в центре среди новостроек, понимаешь?

Я не сразу поняла, что такого особенного в его доме, а Слава продолжал:

— Снести хотят, там же земля «золотая», еще можно «свечку» воткнуть, хоть в двадцать этажей, все коммуникации есть. Мешает им бабкин домишко, а я — единственный владелец теперь, им придется мне квартиру выделить. Вот и бегаю по адвокатам, столько денег уже угрохал, слава Богу, вроде сдвинулось малехо. А раньше застройщик даже разговаривать не хотел, представляешь? Уже два суда прошло, но решилось все в мою пользу. Немного осталось ждать.

И вот зачем он мне все это сейчас рассказывает? По сути же я для него — незнакомый человек, что же он сразу в откровенности-то пустился. Прямо вся душа на распашку… Я хоть и в селе выросла, но с чужими людьми стараюсь держаться настороже. Мало ли у кого что в голове. Могут и посочувствовать деланно, а про себя посмеются. Был у меня такой случай в первый год учебы, да, кажется, не один.

— Тань, во сколько завтра заехать-то к тебе?

— Я в три точно дома буду.

— Это хорошо! Меня уже тетенька твоя знает, еще покажусь, отпрошу тебя погулять.

Я плохо слушала лекции в этот день, на последней «паре» даже не стала ничего записывать, просто не смогла сосредоточиться. Один парень из нашей группы не удержался от замечания, прислал мне записку: «Таня сегодня задумчивая. Наверно, в меня влюбилась». Еще пару дней назад я бы, конечно, покраснела от столь пристального внимания к своей скромной персоне, но не сегодня.

Ночью тоже плохо спала, все ворочалась, а в голове одна только мысль: «Завтра у меня свидание!» Аня с Васей остались на городской квартире, я была одна в комнате. Уже за полночь поднялась с диванчика и села к окну. Луна стояла прямо над нашим домом, будто нарочно заглядывая в мои «покои», где-то у соседей выла собака, и сами собой вдруг сложились у меня рифмованные строчки:

Луна скатилась на подоконник,

Пес хриплым воем пророчит метель,

Ближе кладу потрепанный сонник,

Ежась от страха, крещу постель.

В доме жарко, а пол изо льда,

Свечка плачет слезами сальными,

На небе не удержалась звезда,

Упала она за лесами дальними.

Вот еще новости, никогда прежде не сочиняла стихов, а тут с чего-то решила их еще и оставить на память. Достала из тумбочки потрепанную толстую тетрадку, куда еще со школы записывала всякую всячину — от интересных книжных фраз, до собственных «афоризмов», аккуратно занесла и свою нынешнюю придумку. А потом не удержалась, заглянула на заднюю корочку…

Там приклеена Славина «визитка». Уж не знаю зачем, телефон ведь и так помню наизусть. Но пусть будет. Первая моя почти настоящая визитная карточка — «Вячеслав Рублев».

Он заехал за мной на какой-то странной машине, точно не иномарка, но и наших таких я не встречала, кажется.

— Слава, а какая это марка?

— Эге, да ты что, «Волгу» не узнаешь? Это ж «русский мерседес», модель для советской элиты.

— Ясно все с вами…

— От отца наследство, поезжу маленько еще и тоже продам. Я сам двигатель перебрал, кстати, и много чего поменял, привык уже как к родной за полгода. У меня раньше-то «Хонда» была подержаная, а пришлось продать, когда с адвокатами связался, столько возни, но вроде оно того стоило.

— А родители твои где? Отец-то жив?

Видно, что ответ Славе дался не просто:

— Помер он прошлой зимой. А я даже слезу не пролил, представляешь? Не могу ему маму простить за все, что он с ней сделал. И меня бросил на бабушку, когда сам новую семью завел. Под старость только опомнился, у него же две девчонки, а я вроде, как единственный сынок, хоть и не любимый.

Мать свою — старуху уговорил городской дом переписать на меня, машину вот от него получил по завещанию. Грехи, видно, хотел замолить, только я не сильно-то с ним общался перед кончиной, но отказываться от добра тоже не стал, мне-то надо о себе думать.

Про маму Славину я спрашивать уже не стала, видела, что тяжело ему говорить о ней. Только позже все-таки узнала ее грустную историю — она работала товароведом на крупном складе, а начальство проворовалось. Директор попросил ее взять всю вину на себя, мол «у тебя маленький ребенок, сильно не осудят, повинись». Обещали потом помочь, а может, просто запугали.

Отец Славы работал водителем в этой организации, не смог жену отстоять, подсказать правильное решенье. Женщине дали приличный срок заключения, а вернулась она оттуда хоть и раньше, чем должна была, но уже сломленным человеком. Вскоре ее не стало, а Славика вырастила бабушка, так как отец потерял к нему интерес, увлекаясь новыми романами.