Город может спать спокойно (сборник)

— Как там с ногой Каширина, Вачнадзе? — повышая голос, спрашивает он старшего сержанта.

— Все в порядке, товарищ полковник, — отзывается Вачнадзе. — Удалось освободить его ногу. Он говорит, что ему почти не больно, а я думаю, что она серьезно повреждена…

— Пусть еще немного потерпит. Мы сейчас начнем разбирать завал. А теперь расскажите поподробнее о замыкателе, который нашли. Он что, небольшой?

— Миллиметров тридцать в диаметре. Вверху, над крышкой, у него контактный зажим.

— А внизу?

— Штырь, тоже похожий на контактный зажим.

— Ну так это шариковый замыкатель! — уверенно заключает полковник Азаров. — Чертовски коварная штука! Вся надежда теперь только на то, что его батарейка уже разрядилась. В наставлении она называлась сухим элементом, напряжением в полтора вольта. Но все равно нужно быть с этим замыкателем очень осторожным — чем, как говорится, черт не шутит! Вы не трогайте там больше ничего, мы уже начали разбирать завал.

Пока саперы растаскивают ящики завалившегося штабеля, полковник Азаров продолжает рассуждать о найденном Вачнадзе замыкателе:

«Случайно ли он там оказался?… Его ведь устанавливали иногда вместе с минами в качестве элемента неизвлекаемости. Весьма возможно, что в том отсеке, в котором обнаружил его Вачнадзе, есть запасной вход в подземелье и немцы тоже его заминировали, опасаясь, что он будет откопан раньше, чем главный… Тогда шариковые замыкатели, наверное, продублированы там еще и взрывателями натяжного и нажимного действий. Нужно иметь это в виду и поговорить с Огинским и Бурсовым».

Они все еще не уехали, хотя Азаров не нуждается больше в их помощи. Он и сам знает теперь, что нужно делать. Даже когда обезвреживал мину-сюрприз у главного входа в подземелье, сообщил им об этом только за ужином. Бурсов даже разозлился на него за это:

— Ну знаешь ли! А если бы что-нибудь серьезное?…

— Если б серьезное, тогда бы я непременно к вам за советом, — усмехнулся в ответ Азаров.

ЗАСЛУЖЕННАЯ НАГРАДА

Бурсову и Огинскому очень не хочется уезжать, оставить тут Азарова наедине с заминированным подземельем. Но ведь у них дела в Москве. Да и Азаров хоть и в шутку, но жалуется:

— Не доверяете, значит? Не надеетесь, что я и без вас…

— Но мало ли что…

— А что же теперь-то? Мины у главного и запасного входов обезврежены…

— А какой-нибудь еще сюрприз?

— Самое опасное все-таки позади, — с деланной беспечностью улыбается Азаров. — Заболоченный угол подземелья, таивший в себе главную опасность, очищен наконец. Остальные боеприпасы в сухом месте и почти все в упаковке.

— А таинственный незнакомец?

— Он теперь тоже не страшен. Его ведь обнаружили и в любую минуту могут задержать. Капитан Лагутин лишь ждет на сей счет указаний своего начальства.

— В том, что он уже ничего, пожалуй, не сможет сделать, у нас тоже нет сомнений, — соглашается с ним Огинский. — Но раз он все еще торчит здесь, то надеется, значит, на что-то…

— А это потому, что ему неведомо, в каком положении разминирование. Не знает, что мы обнаружили наконец все их сюрпризы…

— Скажи лучше, что мы тебе надоели, — обиженно говорит Бурсов, но, увидев выражение лица Азарова, тотчас же восклицает: — Прости, пожалуйста! Пошутил, и притом глупо. Ничего, видно, не поделаешь с этим упрямцем, Евгений, — поворачивается он к Огинскому. — Привык он один на один… Я хоть и генерал, но не твой непосредственный начальник, Василий Петрович, а то запретил бы тебе это единоборство.

— Шутишь ты или серьезно? — спрашивает Азаров.

— Такими вещами не шутят. И будь бы на твоем месте кто-нибудь другой, даже помоложе тебя, я бы непременно настоял на запрещении. А с тобой сложнее… И не потому, что ты мой старый фронтовой друг…

— Для него ведь, как я понимаю, — это всё! — горячо произносит Огинский. — Все, чем он жил все годы войны, чем живет сейчас. Тут и чувство долга, и лозунг его — быть всегда впереди, и вера в себя, и, самое главное, пожалуй, быть примером для других, для своих солдат. Не забывай, что он командир полка…

— И все-таки этого было бы недостаточно, если бы…

— Если бы у нас с тобой не было уверенности, что он сделает это лучше, чем кто-либо иной, — заключает за Бурсова Огинский.

— Да я просто не знаю, кто бы из известных мне инженерных офицеров сделал бы это лучше, чем он! — снова восклицает Бурсов.

— Ну знаете ли!.. — только и может вымолвить растроганный Азаров.

Задержать Волкова решено утром, в восемь часов, когда саперы полковника Азарова начнут работу по разминированию склада боеприпасов. Капитан Лагутин предварительно договорился с Азаровым о способе привлечь внимание Волкова. Полковник посоветовался об этом со своим пиротехником, и тот предложил зажечь над перекрытием склада имитационный состав дыма.

В пять минут девятого, когда перекрытие над складом окутывается сплошной пеленой цветного дыма, хорошо видного даже сквозь завесу дождя, начавшегося еще на рассвете, капитан Лагутин со своим помощником и администратором гостиницы энергично стучит в дверь тысяча первого номера гостиницы «Добро пожаловать». Ему известно, что Волков уже позавтракал в буфете и минут пятнадцать назад вернулся к себе.

На стук никто не отвечает. Он стучит сильнее, но с тем же успехом.

— У вас есть запасной ключ? — обращается он к администратору.

— Есть, товарищ капитан.

— Открывайте тогда!

Администратор заглядывает в замочную скважину и, не обнаружив в ней ключа, вставляет свой. Повернув его дважды, он распахивает дверь.

Лагутин с пистолетом в руках первым входит в комнату, но в ней никого нет. Помощники капитана заглядывают в шкаф и под кровать. Там тоже пусто. Тогда взоры всех обращаются к открытому окну. На его подоконнике лужа дождевой воды и грязные пятна от подошв ботинок.

Офицеры госбезопасности тревожно переглядываются. Капитан поспешно шагнул к окну и, перегнувшись через подоконник, посмотрел вниз, на бетонированный двор гостиницы. Там уже собралось несколько человек у распростертого тела.

— Неужели выпрыгнул?… — чуть слышно сказал Лагутин.

— Скорее всего, поскользнулся, — предположил один из офицеров, проведя ладонью по скользкому от дождя подоконнику. — Выбирал, наверно, для фотосъемки место поудобней и сорвался…

Приказав одному из лейтенантов тщательно обыскать комнату, капитан со вторым помощником поспешил вниз.

Над телом Волкова уже склонился врач, вызванный из гостиницы.

— Он мертв…

Вечером капитан Лагутин снова заехал к полковнику Азарову и сообщил ему, что при проявлении пленки, вынутой из фотоаппарата Волкова, обнаружены три снимка западной окраины Ясеня с очертаниями имитационных дымов над Козьим пустырем.