Город Низких Облаков

Лёша прикинул, что бить окно слишком громко, а вскрывать замок слишком долго. Что из этих двух вариантов выбрать, он не знал, а думать следовало очень быстро. Полагаясь на удачу, он подошёл к двери и дёрнул на себя за резную деревянную ручку. К его удивлению и радости, дверь легко открылась, издав тихий протяжный скрип. Мужчина неодобрительно хмыкнул: ему показалось невообразимо глупо надеяться на запертую калитку настолько, что оставлять открытой дверь в дом. Он не знал, что Алина просто не собиралась засыпать. В её планы входило ещё посидеть на крылечке и попить чай, но, как обычно и бывает, планы не осуществились.

Войдя в дом, Лёша затаил дыхание, стараясь дышать беззвучно. Это было нелегко, так как после бега воздуха в лёгких не хватало. Ему не хотелось выдавать своё присутствие раньше времени: следовало убедиться, что девушка всё-таки одна в доме. Он быстро заглянул во все комнаты, где света не было. Они оказались пусты. Тогда мужчина зашёл в дальнюю комнату и несколько минут пытался выровнять дыхание, шумно втягивая в себя воздух и как можно медленнее выдыхая. Одновременно с этим он оставил на полу под столом свой рюкзак, а книгу вынул из него и положил на стол. Ему нравилось путешествовать налегке. Времени было мало, и он, снова затаившись, пробрался к двери, под которой виднелась полоска света. Лёша приоткрыл её и обнаружил Алину. Девушка спала в кресле, в ушах были наушники, а электронная книга лежала рядом на столике, на котором также располагалась лампа. Свет Алина, как подумал Лёша, не успела выключить, поддавшись сонливости. Мужчина подошёл ближе и остановился, неуверенный в том, что поступает правильно. Впрочем, отступать было уже поздно.

Запах полыни ударил девушке в нос, горький, приятный, травянистый и терпкий. Она принюхалась и улыбнулась: запах ей определённо нравился. Однако ей не понравился источник этого запаха, поскольку стоило открыть глаза, как она увидела Лёшу, который в нерешительности стоял напротив неё, борясь с желанием убраться из этого дома и не тревожить Алину до тех пор, пока не подвернётся более удачный случай для разговора. Только какое-то смутное тревожное чувство, что до более удачного случая он может просто не дожить, заставляло его оставаться на месте и не ретироваться.

Алина вздрогнула и, спросонья щурясь на свет, испуганно вскочила с кресла, вытаскивая наушники из ушей и отбрасывая их на кресло. Затуманенный навалившимся паническим страхом разум пытался найти способ защититься от проникшего в её дом чужака. Лёша понимал, что необходимо что-то говорить, иначе он действительно смотрится зловеще со своими взлохмаченными волосами и частым шумным дыханием, которое так и не удалось выровнять после бега, и теперь он счёл, что, будучи замеченным Алиной, он снова может позволить себе отдышаться.

– Нам надо уходить, – мягко сказал он, однако голос его подвёл и прозвучал хрипло из-за пересохшего горла.

– Как Вы… – начала девушка, но после закричала, как можно громче: – Вон из моего дома! – она надеялась, что кто-то услышит её голос и явится на помощь, хоть и была глухая ночь, и вокруг дома простирался вполне обширный участок.

– Послушай, нам надо идти, – Лёша перешёл на «ты», полагая, что таким образом станет ближе к девушке.

Она тоже перешла на «ты», потому как не было смысла уважительно обращаться к такому подозрительному типу, заявившемуся к ней среди ночи. Ведь выследил! И притащился! Угораздило же сесть с ним в одну электричку! Вроде и не был раньше похож на преступника, а теперь очень даже походил, поскольку нормального, адекватного объяснения его внезапному появлению быть просто не могло.

– Да пошёл ты! – она нашарила на столе телефон, стараясь действовать незаметно, и принялась набирать номер службы спасения.

– Они не помогут, – заметил мужчина, резко приблизился и ловким движением отобрал телефон у замершей от страха Алины, потом откашлялся и продолжил уже своим обычным бархатным голосом: – Прости, что не успеваю всё объяснить, но ты мне нужна, – он попытался дотронуться до неё, но она отскочила в сторону.

– Видишь ли, себе я тоже, вроде как, нужна… – ответила она, пятясь от него. – Помогите! – отчаянный крик прозвучал не так оглушительно, как должен был.

Мужчина чуть поморщился от этого крика, будто тот был ему неприятен, а затем осторожно протянул к девушке открытую ладонь и тихо ласково попросил:

– Пожалуйста, не кричи, ты привлечёшь внимание…

– Вообще-то я и пытаюсь привлечь внимание! – возмутилась Алина, поражаясь нелепости их разговора и всей ситуации в целом: мужчина, пробравшийся в чужой дом ночью, вёл себя весьма спокойно и доброжелательно, отчего девушке казалось, что кто-то из них двоих сумасшедший. Себя она исключила почти сразу и потому снова попыталась закричать, но внезапный резкий шум во дворе насторожил её. Кто-то ещё приближался к дому, и был явно не один.

– Что ты задумал? – Алина быстро переместилась к столу и схватила лежащий на нём раскладной нож и быстро приводя его в состояние готовности.

Этот тип привёл с собой банду! Девушка смотрела на него, как на врага народа и уже прикидывала, как бы так ударить, чтоб наверняка. Ну и что, что он симпатичный и прикидывается добрым, это ровным счётом ничего не меняло!

Лёша нервно прикусил нижнюю губу. Надо было уходить отсюда, но нельзя было применять силу, чтобы не заставлять девушку считать его своим врагом. Он и так уже выглядел злоумышленником и прекрасно это понимал, только никак не мог придумать, как же выпутаться из этой ситуации и остаться живым. Лёша растерянно смотрел на Алину. Нет ничего проще, чем нажать нужную точку под ключицей, и девушка потеряет сознание. Он знал свои силы, знал, что сможет увести её отсюда, только вот что она ему скажет, когда очнётся, он представлять не хотел. Она была нужна ему, он слишком долго искал её, чтобы сейчас спасти положение ценой ненависти к нему.

Алина времени даром не теряла и взяла свободной рукой за горлышко бутылку из-под вина, служившую вазой для одинокого цветка, разбила её о край стола и направила ощетинившуюся осколками бутылку на незваного гостя. Не будь всё столь не вовремя, Лёша мог бы восхититься своей новой знакомой и её решимости дать ему достойный отпор. Но звук бьющегося стекла, обеспеченный Алиной, слишком хорошо говорил падёнкам об их местоположении в доме, не оставляя Лёше выбора.

– Послушай… – снова мягко начал он. – Там, во дворе, люди, которые убьют меня, если мы сейчас не скроемся. Понимаю, что моя жизнь имеет для тебя сомнительную ценность, но я прошу тебя помочь мне. Их трое, и, будь они простыми людьми, для меня не было бы проблемы справиться с ними, но они будут драться на смерть. А убивать их нельзя. Стоит убить одного, на его предсмертный вопль сбежится десяток таких, как он, – мужчина старался смотреть Алине в глаза, хотя это было невыносимо: видеть смертельный страх и знать, что он сам является причиной этому. – Мы уйдём отсюда, а назавтра ты вернёшься домой. У этих людей нет долгосрочной памяти, завтра они и не вспомнят, что были здесь. Но сейчас нам надо уходить, – он уже устал держать на весу руку с примирительно протянутой ладонью, к тому же было очевидно, что просто так никуда эта девушка с ним не пойдёт.

Он резко бросился к ней, выбив из рук битую бутылку, которая, ударившись о пол, мигом разлетелась на мелкие осколки. Лёша перехватил занесённую для удара руку с ножом, отобрал его, быстро сложил и протянул Алине:

– Убери его, если тебе с ним спокойнее, – она чуть дрожащей рукой взяла протянутый нож и сжала его в ладони, понимая, что бесполезно пытаться противостоять этому человеку, который и так сильнее и ловчее её, да к тому же у него есть товарищи, которые, судя по звуку, уже разбили окно к соседней комнате.

– Посмотри на меня… – снова вежливо обратился к девушке Лёша и, дождавшись, когда она взглянет на него, продолжил: – Ты очень мне поможешь, если не станешь кричать и просто пойдёшь со мной. Пожалуйста… иначе мне придётся пойти на крайние меры… – он посмотрел на неё весьма красноречиво, однако девушка даже не взглянула ему в глаза.

Алина быстро перебирала в голове все возможные варианты развития событий, и выходило, что действительно лучше и проще выполнить требования этого человека. Он не был жестоким, в этом не было сомнений. Глаза смотрели тревожно, но не злобно, к тому же он не причинил ей боли, когда обезоруживал. И то, как он опасливо оглядывался, проверяя, не проникли ли ещё люди в дом, говорило о том, что они, всё-таки не вместе.