Город праха
Шрифт:
— Держи. — Пит предостерегающе взглянул на Майю.
Входная дверь распахнулась. На пороге стоял Бэт в обагренной кровью рубашке. Майя вскочила и кинулась к нему:
— Ты ранен?
Лицо у него было совершенно серым, и серебристый шрам на щеке темнел, как кусок изломанной проволоки.
— Убийство, — произнес Бэт. — Там в переулке труп. Убит парень. — Он взглянул на свою рубашку и покачал головой: — Кровь не моя…
— Убийство? Но кто…
Ответ Бэта потонул в шуме голосов. Все вскочили с мест и поспешили на улицу. Пит вышел из-за стойки и начал проталкиваться
Через головы собратьев Майя увидела лужу крови на серой мостовой. Кровь не успела высохнуть и растекалась по брусчатке причудливыми побегами алого растения.
— Перерезали глотку? — спросил бармен у Бэта, на лице которого вновь начали проступать краски.
— Я видел кого-то в переулке. Кто-то стоял на коленях над телом… — Голос Бэта звучал глухо. — Словно не человек, а призрак. Он убежал прочь, как только заметил меня. А парень был еще жив. Я наклонился к нему, но… — Бэт передернул плечами, и Майя заметила, что жилы на его шее вздулись, как толстые корни, оплетающие ствол дерева. — Он умер, не сказав ни слова.
— Вампиры, — промолвила пухлая девушка-оборотень, стоявшая у двери. Майя припомнила, что ее зовут Амабель. — Дети тьмы. Это могли сделать только они.
Бэт посмотрел на нее, развернулся и направился к барной стойке. Он хотел было ухватить Охотника за воротник, но тот стремительно вскочил на ноги.
— В чем дело, вервольф?
— Ты оглох, нефилим? — прорычал Бэт. — Там на улице убитый парень. Один из наших.
— То есть оборотень или еще кто из нежити? — Охотник изогнул светлые брови. — Вы все для меня на одно лицо.
Кто-то глухо зарычал. Майя с удивлением поняла, что это Стремный Пит.
— Он же совсем еще щенок, — сказал Пит. — Его звали Джозеф.
Имя Майе ни о чем не говорило, но на лице у Пита полыхала такая ярость, что у нее внутри все сжалось. Стая была настроена убивать, и, если у нефилима осталась хоть толика здравого смысла, ему следовало бы бежать без оглядки. Однако здравым смыслом чужака природа обделила. Он смотрел на взбешенных оборотней своими золотыми глазами и улыбался.
— Молодой ликантроп?
— Из нашей стаи, — кивнул Пит. — Ему едва пятнадцать исполнилось.
— И чего ты теперь хочешь от меня?
Пит изумленно воззрился на него:
— Ты же нефилим! Конклав обязан защищать нас в таких случаях.
Парень неспешно оглядел бар, и во взгляде его сквозило такое высокомерие, что Пит побагровел.
— Я не вижу никакой опасности. Разве что плесень по углам может нанести вред здоровью — но этой беде поможет обычная хлорка.
— У порога бара лежит убитый оборотень, — процедил Бэт. — Тебе не кажется…
— Мне кажется, что именно его защищать уже поздно, — отрезал Охотник. — Ведь он мертв.
Пит по-прежнему не сводил с нефилима глаз. Уши у бармена заострились, а когда он снова заговорил, голос звучал глухо из-за растущих волчьих клыков.
— Лучше поберегись, — прорычал он. — Поберегись, мой тебе совет.
— Серьезно? — Охотник смотрел на него безо всякого выражения.
— Так что ты собираешься делать? — спросил Бэт.
— Я
собираюсь допить виски, — сказал Охотник, взглянув на свой полупустой стакан на стойке, — если позволите.— Так вот, значит, как обращается с нами Конклав спустя лишь неделю после подписания очередного Договора, — презрительно бросил Пит. — Смерть нежити ничего не значит?
Охотник улыбнулся, и Майя вздрогнула. Выражение у чужака было в точности как у Даниэля, когда брат собирался оторвать крылья божьей коровке.
— Ну да, вполне в духе нежити, — произнес он, — ожидать, что Конклав станет расхлебывать кашу, которую вы сами заварили. Можно подумать, нам есть дело до того, что какой-то щенок нарвался горлом на нож в темном переулке…
А потом нефилим выругался. Произнес слово, которое оборотни не терпели и никогда не произносили сами. Омерзительное бранное слово, означающее плод непристойного сожительства волка и человеческой женщины.
Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, Бэт бросился на Охотника, но тот уже исчез. Бэт споткнулся и завертелся юлой, ища обидчика. По толпе пронесся изумленный вздох.
Майя, разинув рот, смотрела на нефилима, который невесть каким образом вскочил на барную стойку и теперь взирал на всех с высоты, широко расставив ноги. Сейчас он в самом деле был похож на ангела, готового обрушить на голову врага карающую десницу. Парень вытянул вперед руку… и поманил к себе разъяренную стаю. Оборотни не заставили себя ждать и толпой бросились на него.
Бэт и Амабель влезли на стойку, однако нефилим легко сбросил обоих на пол, уже усыпанный битым стеклом. Он двигался так стремительно, что его отражение в зеркале на стене казалось размытым пятном. При этом Охотник смеялся — даже когда его схватили за ноги и стащили со стойки и он исчез в клубке рук и ног. И даже когда в полумраке бара сверкнуло лезвие…
Майя затаила дыхание.
— Довольно!
В дверях стоял Люк — спокойный и хладнокровный. Выглядел он не просто усталым, а совершенно измочаленным, как будто что-то съедало его изнутри. И все же говорил он совершенно невозмутимо.
— Довольно. Оставьте парня в покое.
Стая немедленно отхлынула от нефилима, только Бэт остался на месте, вцепившись одной рукой в его воротник, а в другой сжимая короткий нож. На лице Охотника, залитом кровью, по-прежнему была улыбка, такая же опасная, как осколки битого стекла на полу.
— Это не просто парень, — сказал Бэт. — Это нефилим.
— Нефилимы вправе сюда заходить, — спокойно произнес Люк. — Они наши союзники.
— Он сказал, что это ничего не значит, — злобно бросил Бэт. — Про Джозефа…
— Я знаю. — Люк посмотрел на светловолосого чужака. — Ты явился сюда, чтобы нарваться на драку, Джейс Вэйланд?
Чужак, которого он назвал Джейсом, улыбнулся, растянув разбитые губы. По подбородку побежала тонкая струйка крови.
— Привет, Люк, — произнес он.
Услышав имя вожака стаи из его уст, Бэт в изумлении отпустил рубашку противника:
— Я не знал…
— Тут и знать нечего, — отрезал Люк. В его голосе засквозила такая же бесконечная усталость, как и во взгляде.