Город пустых. Побег из Дома странных детей

— Потому что это был очень неоднозначный эксперимент, результаты которого были тут же скрыты, чтобы никто не попытался его повторить. Как бы то ни было, оказалось, что провести нормального человека в петлю возможно,вот только его придется в нее пропихивать силой, и сделать это может только тот, кто наделен силой имбрины. Но поскольку у нормального человека нет второй души, он не в состоянии справиться с присущими временным петлям парадоксами, и его рассудок неизбежно превращается в кашу. Стоит ему войти в петлю, как он становится бессознательным, пускающим слюну овощем. Одним словом, он становится очень похож на этих несчастных людей перед нами.

Переваривая слова Милларда, все молчали. Затем Эмма прижала ладони ко рту и прошептала:

— О черт. Он прав.

— Что ж, в таком случае, — произнес клоун, — все еще хуже, чем мы предполагали.

Мне показалось, что весь воздух внезапно покинул комнату, потому что дышать мне стало нечем.

— Я не уверен, что понял, о чем вы говорите, — произнес Гораций.

— Он сказал, что чудовища похитили их души! — закричала Оливия и, в слезах подбежав к Бронвин, зарылась лицом в полы ее пальто.

— Эти странные люди не утратили своих способностей, — продолжал Миллард. — Их у них похитили, изъяли, вместе с их душами, которые затем скормили пустотам. Это позволило путотам развиться достаточно для того, чтобы получить возможность входить в петли. Это достижение и позволило осуществить недавнее наступление на странный мир и снабдить тварей еще большим количеством странных людей, у которых они могли изъять души, способствуя эволюции еще большего количества пустот, и так далее, по порочному и беспрерывному кругу.

— Значит, им нужны не только имбрины, — заключила Эмма, — но также и мы… то есть наши души.

Хью стоял в ногах кровати шепчущего мужчины, и мне казалось, что я слышу разгневанное жужжание его последней пчелы.

— Все странные дети, которых они похитили за долгие годы… Вот, значит, что они с ними делали? Я думал, что они просто были едой для пустот. Но это… гораздострашнее.

— Кто сказал, что они и у имбрин не планируют извлекать души? — заметил Енох.

Эта мысль заставила нас всех похолодеть. Обернувшись к Горацию, клоун поинтересовался:

— Как выглядит твой наилучший сценарий теперь, дружище?

— Не надо меня дразнить, — огрызнулся Гораций. — Я кусаюсь.

— Все в коридор! — распорядилась медсестра. — Есть у них души или нет, но эти люди больны, и здесь не место для перебранок.

Мы угрюмо вышли из палаты.

— Ну хорошо, вы продемонстрировали нам, что такое настоящий кошмар, — обратилась к клоуну и складывающемуся человеку Эмма. — Можете считать, что вам удалось нас напугать. А теперь скажите нам, что вам от нас нужно.

— Все очень просто, — ответил Сергей Андропов. — Мы хотеть, чтобы вы остаться и сражаться вместе с нами.

— Мы просто хотели показать вам, насколько это в ваших собственных интересах, — пояснил клоун. — Но ваш друг, — добавил он, похлопав Милларда по спине, — сообщил нам то, до чего мы сами ни за что не додумались бы.

— Если мы останемся, за что мы будем сражаться? — поинтересовался Енох. — Имбрины даже не в Лондоне. Во всяком случае, так утверждает мисс Королек.

— Забудьте о Лондоне! С Лондоном покончено! — ответил ему клоун. — Здесь битва завершена, и мы ее проиграли. Как только Королек спасет всех, кто еще остается в этих взломанных петлях, мы вооружимся и отправимся в другие места и в другие петли. Там тоже наверняка есть странные люди, которым удалось выжить, и они горят желанием драться.

— Мы создавать армию, — кивнул складывающийся человек. — Настоящуюармию.

— Что касается местонахождения имбрин, — добавил клоун, — то это не проблема. Мы поймаем тварь и будем ее пытать, пока она нам все не расскажет. Она сама нам все покажет на Карте Дней.

— У вас есть Карта Дней? — спросил Миллард.

— Целых две. Внизу расположены архивы, если вы не в курсе.

— Но это замечательная новость! — звенящим от волнения голосом воскликнул Миллард.

— Поймать тварь будет непросто, — засомневалась Эмма. — Это гораздо легче сказать, чем сделать. К тому же они постоянно лгут. Ложь — это их конек.

— Значит, мы поймаем двоих и будем сравнивать их ложь, — ответил клоун. — Они тут часто крутятся, так что в следующий раз, когда мы кого-то из них заметим, мы его бац, и схватим.

— Совершенно незачем ждать, пока они сюда явятся, — сообщил ему Енох. — Если я не ошибаюсь, мисс Королек говорила, что твари имеются в этом самом здании?

— Разумеется, — подтвердил клоун. — Но они заморожены. Мертвы, как дверные гвозди.

— Это не означает, что их нельзя допросить, — возразил Енох, по лицу которого медленно расползалась довольная ухмылка.

— Значит, вы с нами? — спросил складывающийся человек. — Вы оставаться и бороться?

— Я этого не сказала, — ответила Эмма. — Позвольте нам это обсудить.

— Что тут можно обсуждать? — удивился клоун.

— Конечно, обсуждать. Не торопить, — кивнул складывающийся человек и ушел, таща за собой клоуна. — Пойдем, я приготовить кофе.

— Ну ладно, — неохотно согласился клоун.

Мы сбились в кружок, как делали уже много раз с тех пор, как начались наши беды. Только теперь, вместо того чтобы кричать друг на друга, мы говорили спокойно и по очереди. Серьезность проблемы придавала обстановке определенной торжественности, заставляя нас вести себя с достоинством.

— Я думаю, мы должны бороться, — произнес Хью. — Теперь, когда мы знаем, что делают с нами твари, я не смогу просто вернуться к прежнему образу жизни и попытаться сделать вид, что ничего этого на самом деле не было. Единственный достойный выход — это борьба.

— Выжить тоже почетно, — заметил Миллард. — Такие, как мы, сумели выжить в двадцатом веке, прячась, а не сражаясь. Поэтому, возможно, все, что нам необходимо, это спрятаться получше.

Бронвин обернулась к Эмме и сказала: