Город сестёр 2

Их надо было куда-то девать. В палаточном городке из-за дождя становилось неуютно. Бабка уехала на стройку, посмотреть - как идут дела и поторопить с жилым корпусом. Всё остальное можно потом.

Вернулась нахмуренная.

– Надо трубы и сантехнику. Надо снова в Отрадный и выносить оттуда душевые кабины, ванны, унитазы... И, главное, трубы. Труб надо много. Потом, - кровати. Кроватей нет.

Горе - горем, но жизнь продолжается.

А Скорый пошел в школу.

И три часа выкладывался, поднимая на ноги искалеченных людей.

Рядом работали городские знахари. Они иногда с удивлением посматривали на Пашку.

А когда тот упал без сознания на пол, рядом с мужиком, которому восстанавливал ампутированную печень, с осуждением покачали головами и продолжили неспешно и рачительно использовать свои дары.

Очнулся он в пепелаце. Танечка сидела за рулём, скорбно поджав губы.

Посмотрел мутным взглядом и снова закрыл глаза. Видеть не хотелось не только никого, но и ничего. Опять ушёл в беспамятство.

Второй раз очухался, когда тащили в общагу. Шило нёс его на руках как ребёнка. Пашка хотел сказать, что он сам способен идти, но снова провалился в забытьё.

Ещё раз он всплыл из небытия под вечер, уже в своей постели. Рядом на стульчике сидела Беда. Она тихо спросила.

– Как ты?

Пашка поморщился в ответ. Что он мог сказать?

Тут же вошла в комнату Тьма, за ней Бабка. Шеф спросила.

– Очнулся?... Слушай, зачем ты так делаешь? Ты что, пытаешься убить себя?

Таня заступилась.

– Он просто устал. Ему надо отдохнуть.

Хоть, как эмоционатор, прекрасно понимала, что дело тут не в усталости. Да что там говорить. Над его тушкой стояли три мощных экстрасенса, - ментат, эмоционатор и сенс. Всё они видели и всё понимали. Им не нужно было врать про жестокую необходимость, совесть, мораль и нравственность.

– Паша... Будь добр, скажи мне пожалуйста, - задумчиво спросила Бабка, - ты зачем сам себя убиваешь? Мне как-то не нравится твой настрой. Я, что? Я что-то делаю не так?

Пашка слегка офигел от такой постановки вопроса.

– Нет, Мила, всё ты делаешь правильно, - язык ворочался с трудом.

– Ну не знаю... Ты же не просто так изводишь себя. Ты же уходишь от какой-то проблемы. От какой-то боли.

Таня мрачно покивала, соглашаясь с Шефом.

Пашка снова скривился.

– Чёрт его знает... Иногда находит...

– Что?

– Девочки, - увещевал Скорый, - не принимайте это на свой счёт. Просто... Иногда что-то ломается внутри. Вот, как сейчас. Жить не хочется.

Бабка подсела к нему на край кровати.

– Паша... Это с каждым так. Каждый проходит через это. Вон Беда... Помнишь?

Скорый покивал.

– Кто-то раньше, кто-то позже.

– А ты?

– А у меня Анька! Как я могу. Мне тоже было плохо. Тоже думала, - пулю в голову и всё. Но Аня, это она меня спасла. Эх... Была бы Ванесса, она бы всё тебе объяснила.

Маша-Беда подсказала.

– Это надо просто пережить. Перетерпеть. Сколько мы с тобой уже здесь?

– Сорок пять дней.

– В отпуск надо. Надо просто отдохнуть.

Пашка горько усмехнулся.

– Куда тут в отпуск? Кругом одно и то же.

– А давай в Город Сестёр тебя отправим. Как в санаторий.

Пашка снова усмехнулся.

– А ты, что - портальщик?

– Ай, Паша, не иронизируй. Тут Бекас пару часов назад пришёл. Поедет в Малиновку за коровами. Она, эта Малиновка, завтра в шесть утра перезагрузится.

– Да, - подтвердила Бабка, - нашу Сканию хочет взять.

– Хозяйство расширяет... Знаете, если вы все со мной пойдёте, то я согласен.

Бабка подумала-подумала.

– Знаешь, если всё сегодня правильно организовать, нанять и расставить людей, то завтра можно умотать. Дня на два... Беда, ты как?

– Я не против.

– Ну и славненько. А ты, - она ткнула в Пашку, - иди поешь, и спи дальше.

* * *

В одиннадцать часов следующего дня в Полис заехал Бекас на Скании и трёх сопровождающих её броневика. Они пошли прямым ходом к церкви. Точнее к месту строительства ангара для портала.

Там, под руководством Шпателя, уже устанавливали последние секции.

Внутри ангара, к столбикам, врытым в землю на месте возникновения окна, соорудили бетонный пандус.

Бабкина бригада ожидала их приезда. Экипировались как в дальнюю дорогу. Сидели, кто где, на стройплощадке, разговаривали. Собрались все, включая Деда и Янку.

Чем хороша Скания, так это тем, что в её кабине свободно помещается кваз. Даже голову пригибать не надо сидя за рулём.

Подогнали технику к, ещё не оформленному воротами, входу.

Бекас вылез из кабины, почесал чешуйчатую маковку. Постоял у заднего борта.

Бригадные подошли, спросили.

– О чём задумался?

– Чёрт. Надо как-то выгружать скотину.

– Много?

– Коров... Да не знаю... Голов сорок. И птица в броневиках.

– А свиней забрали, - спросил Скорый.

Все посмотрели на него как на недоумка.

– А что такого?

– Свиньи при перезагрузке обращаются, - пояснила Бабка, - а имунные хрюшки, - она пожала плечами, - я такого что-то не слышала.

Бекас задумчиво огляделся.

– Как выгружать-то. Надо наклонный настил сколотить.

– А как ты их туда загрузил?
– Поинтересовался Шило.

– "Как", "как"... Подсаживал... Чёрт!

– Не гневи Бога, - влез молчаливый Дед.

– Надо было больше ангар делать, чтобы фура вошла, - подумал вслух Короткий.

Из броневиков вылезли три человека, одинаковых, словно близнецы.

– В портал всё рано бы не пролезла, - вздохнул Бекас.
– Ну что, надо ссаживать бурёнок.