Город солнца

Задира подтягивался на трубе, проходящей над дверью камеры. Он делал уже пятый рывок из обычных пятнадцати, прижимаясь предплечьями к «перекладине», но что-то с ним сегодня было не так. Целый день он не мог вызвать в воображении хоть какую-нибудь песню или хотя бы гитарный аккорд. Задира покопался в памяти и вспомнил, что последний раз он проигрывал музыку в голове перед тем, как его избили. Это была композиция «Пепел» группы «Данциг». Затем пришли эти двое, и музыка из головы улетучилась. Задира сделал последний рывок и почувствовал, как к мышцам спины прилила кровь. Встав на ноги, он сильно хлопнул в ладоши, чтобы высвободить энергию, затем лег на пол и начал отжиматься из положения лежа — обычно он делал это сто раз. Сегодня — тысячу. Неизвестно, сколько еще его здесь продержат, поэтому Задира решил поддерживать себя в форме. Это было осознанное решение. Если с головой у него поплохело, то может предать и тело, и тогда он сразу же станет таким, как все. Завтра утром он встречается с адвокатом, которого ему предоставил суд, и они обсудят предъявленные ему обвинения. А пока его держат в специальном блоке. Это даже неплохо: он один в камере, вместо просмотра телепередач — физические упражнения, пятнадцать минут — душ вечером, перед тем как погаснет свет. Еда, правда, паршивая — пересоленная, жирная, с избытком углеводов. Пока это единственная проблема. На мистера Бесплатного Адвоката он не особо надеялся. Эти парни самые безнадежные из адвокатской братии, и Задира даже подумал было позвонить Ригги и попросить прислать хорошего адвоката. Хотя если проклятый сыщик уже побывал у Ригги, Задира уже покойник. А может, есть еще шанс. Горящие мышцы живота сводило от боли. Он решил подождать до утра и послушать, что скажет общественный защитник, а затем уже звонить Ригги. Задира надел шлепанцы, взял мыло, бритву, полотенце и пошел в душ.

— Вначале я остановился на «Пинночино», но потом решил, что это слишком романтично. Не хотелось, чтобы это выглядело так, будто я форсирую события, — сказал Бер, после того как Сьюзен похвалила «У Донохью».

— Крутое место, — заметила она, — клубное.

— Кроме того, если раскрыть все карты на первом же свидании, чем удивлять женщину потом? — продолжал сыщик, поражаясь собственной разговорчивости.

— Да ладно, Фрэнк, не комплексуй ты, — улыбнулась Сьюзен.

— Извини, в последнее время я редко бываю в таких местах.

— Да? Это из-за того дела?

— Из-за него. Да и вообще работа у меня такая. Я редко…

— Я тоже.

— Ты? Не может…

— А с кем мне ходить на свидания? С этими писаками, с которыми я работаю? Нет уж.

Она допила скотч, черный «Джонни Уокер» со льдом, и заказала бифштекс, как Бер.

— Я салаты практически не ем, — оправдываясь, сказала Сьюзен, с аппетитом принимаясь за еду.

— Это хорошо.

— К тому же ты, похоже, прав. «Пинночино», свечи в винных бутылках… все это имеет налет какого-то отчаяния. А ты когда-нибудь был женат?

— Однажды был. А ты?

— Один раз. А дети?

— Был сын.

— Был?

— Может, поговорим об этом в следующий раз? — Беру вопрос не понравился.

Женщина внимательно посмотрела на него, стараясь понять, что это значит, затем кивнула и взялась за бифштекс.

— А это кто? — спросила она, глядя на Пэла Мерфи, который мило беседовал с окружавшими его молодыми людьми — их было шестеро, лет по двадцать с небольшим.

— Владелец.

— Так это Донохью?

— Нет, Мерфи.

— Он что, купил это заведение у Донохью?

— Нет, у Магуайра. Мне так кажется. Но Донохью [20] тоже лицо не вымышленное.

— Ну конечно.

Оба рассмеялись.

Оскар Ригги сидел за коктейльным столиком и нервно тряс левой ногой. Ему осточертел вкус скотча и соленых орешков, и два раза он уже вставал, намереваясь уйти, но в последний момент брал себя в руки. Он уже разок спросил, как пройти в туалет, потом — откуда можно позвонить. Кредитную карточку он уже засветил — последние полтора часа ему все записывали на счет. Ригги сделал все, чтобы официантка его запомнила, а бармен узнал, если полицейские будут задавать ему вопросы. Люди приходили и уходили, потом появились участники какого-то съезда, у которых был обеденный перерыв, — в общем, многие запомнят хорошо одетого господина со сверкающей лысиной, который сидел один за столиком в центре бара. «Наверное, он кого-то или чего-то ждал», — подумают они. Он и в самом деле ждал звонка от Венка и Гилли, которые должны сообщить, что дело сделано. Время тянулось медленно, еле ползло, и Ригги начал заметно нервничать. Он сказал парням, чтобы не торопились и выбрали подходящее место и время, но видел, что те так и рвались в бой, поэтому с минуты на минуту ждал звонка. Все, его терпение лопнуло. Ригги поднял руку, подзывая официантку, чтобы расплатиться. Он поедет домой, сделает несколько звонков, а затем залезет в Интернет. Это, конечно, не ожидание в баре, но он здесь больше и минуты не останется.

20

Донохью, Мерфи, Магуайр — ирландские фамилии.

Пол барабанил пальцами по рулю и выравнивал дыхание, готовясь принять решение. Последние полтора часа он постоянно думал о Джейми, и это было странно. К воспоминаниям о сыне у Пола был особый подход. Если он позволял себе думать о Джейми больше чем пару минут, воспоминания обрушивались на него нескончаемым потоком, который грозил утопить его, поэтому он старался держать их под контролем. Но, сидя в машине и видя перед собой только большой белый дом, Пол не мог ни на что отвлечься, кроме собственных мыслей, роящихся в голове. Он видел совсем маленького Джейми, который сидит у него на коленях в пижамке с паровозиками, и ощущал его теплую тяжесть в руках. А вот он стоит на правом поле, ему скучно, рука в перчатке опущена. Он вспомнил радостную улыбку на лице своего мальчика, когда Пол делал вид, что не может его найти, и, якобы отчаявшись, говорил: «Я сдаюсь. Ума не приложу, где его искать». И тут Джейми выскакивал из-за форта, построенного из картонных коробок в подвале их дома. Эти воспоминания действовали на Пола как удар в солнечное сплетение, после которого тошнит и никак не можешь отдышаться. Он крепко потер ладонями лицо и вышел из машины.

Ночной воздух обдал его морозцем — обычное дело в конце зимы, когда до весны уже рукой подать. Пол пошел к дому, но не по мощеной дорожке, а прямо через газон. Он не стал стучать или звонить в дверь — сразу подергал ручку. Закрыто. Обошел дом, как они делали с Бером сегодня днем. Двери крепкие, задвижки заперты, не говоря уже о системе безопасности, лампочки которой были хорошо видны через маленькие толстые окошки входной и задней дверей.

Пол вернулся к тому месту, с которого начинал обходить дом, но пути для проникновения внутрь так и не нашел. Он понимал, что нужно быстрее возвращаться в машину и уносить отсюда ноги, но вместо этого присел в садовое кресло на заднем дворике и задумался. За домом было тихо, какофония уличных звуков сюда почти не доносилась. Слабый внутренний голос прошептал ему: «Уходи! Уходи!» — но Пол даже не пошевелился. Он попытался придумать, как объяснит Ригги свое присутствие, если тот вдруг вернется домой и обнаружит его здесь. Не придумав ничего путного, Пол стал размышлять, не попробовать ли ему применить физическую силу, если уж до этого дойдет. Здесь у него возникли сомнения. Тут возможны два варианта: он бьет Ригги по колену, а затем добивает или начинает с неожиданного прямого удара правой по лицу. Ни один из них ему не нравился.

Пол почувствовал, что вечерние звуки мешают ему думать, и сообразил, что находится здесь уже слишком долго и давно пора сматываться. Обходя дом, он увидел небольшой сарайчик, который скрывал мусорные отходы от набегов енотов и других лесных хищников. Пол посмотрел по сторонам и подошел к нему. Открыв дверь, обнаружил в сарае три мусорных бака — два пустых, а в третьем были кухонные отходы. Пол вытащил пакеты с мусором, закрыл сарай и понес их к машине. Он уже открыл багажник, когда фары подъехавшей машины залили его ослепительным светом.

Беру очень нравилось сидеть за столом с молодой красивой женщиной. Ее запахи превратили привычную, как старый халат, кабинку в ресторане в новое, совершенно загадочное место. Ощущался легкий аромат мяты от резинки, которую она пожевала после кофе, а затем засунула в пакетик от сахара; пахло цитрусовыми (Бер решил, что это лак для волос) и цветочными духами. Однако пора было уходить. Во время первого свидания ему совсем не хотелось затягивать разговор до момента, когда обоим уже не о чем говорить. Вообще-то со Сьюзен это было маловероятно, потому что она чувствовала, сколько задерживаться на одной теме разговора, перед тем как переходить к другой, а в какие моменты вообще нужно помолчать. И тем не менее Бер поднял руку, подзывая Кэйтлин, которая стояла у стойки. И она поспешила к ним с уже готовым счетом.

— Еще чего-нибудь, Фрэнк? — спросила официантка сиплым голосом. Да и каким еще он может быть у женщины, работающей в подобном заведении?

— Нет, спасибо, — ответил Бер, прежде взглянув на Сьюзен, которая отрицательно помотала головой. Когда он вынул кошелек, она тут же полезла за своим.

— Можно я…

— Конечно же, нет, — пробормотал Бер, отсчитывая банкноты, — но за предложение спасибо.

— Я знала, что ты скажешь «нет», — улыбнулась Сьюзен, и от этой улыбки его бросило в жар.

— Пошли?

Она взяла сумку, пальто и шарф и выскользнула из кабинки.

Задира зашел в душевую танцующей походкой, хотя музыка в его голове так и не зазвучала. Он освоил эту походку еще во время первой отсидки. Задира понял тогда, как это важно — демонстрировать уверенность даже тогда, когда ее не чувствуешь. Он прошел мимо двух амбалов, которые уже заканчивали мыться, и направился к крайним кабинкам. Задира слегка напряг мышцы спины и почувствовал, что накачаны они неплохо, но до этих двоих ему далеко, что и неудивительно при весе восемьдесят четыре, ну максимум восемьдесят шесть килограммов. Эти два лба, которые, закрыв воду, уже вытирались, были тяжелее его килограммов на двадцать каждый, что им явно не стоило особых усилий. Тюремные полотенца едва сходились у них на поясах. Задира прислушался к звуку своих шагов по кафельному полу, осознав вдруг, что обманывал себя — мускулатура у него что надо, но ростом он не вышел. К тому же за время бездействия он потерял изрядную долю скорости и стремительности, которые считал своим основным преимуществом. Задира решил, что если ему удастся отсюда выбраться и сесть на диету, он сократит число подходов, увеличит количество повторов, повысит скорость движений и в результате станет жилистым, как азиатский кикбоксер. Хватит уже быть быком, пора стать коброй.