Город спасения

Райан нервно перевела взгляд на Скар, своего специалиста по информации. Лицо Скарлетты было совершенно бесстрастным — навык, который она, вероятно, оттачивала годами.

— Андрей занимает высокое положение в «Руска Рома». Они соперники Санкт-петербургской братвы, — ответил за нее Нико, когда она передала еще один листок, похожий на газету. Статья была не на английском, но фотографии рассказывали историю. — Несколько лет назад была свадьба братвы. Грандиозное событие. Все должны были присутствовать, вот так я и оказался там. Юрий, лидер Братвы, должен был жениться на дочери своего заместителя. На Наташе Петровой. Александр Петров получил бы значительную сумму денег и территорию для контроля. Как мы уже говорили, на свадьбе все пошло наперекосяк. Русские цыгане всегда выступали против Братвы. По сути, они смертельные враги. Люди «Руска Рома» спрятались в соборе перед церемонией, — сказал Нико, пока мои глаза просматривали фотографии, разум создавал образы Никки там, среди шквала пуль.

— Люди «Руска рома» похитили ее? — и потом, она каким-то образом сбежала от них и спряталась в Штатах. Но тогда какого хрена она побежала обратно к ним?

Нико пожал массивным плечом.

— Не думаю. Она столкнулась со мной в тот день, и я отпустил ее, — все взгляды были прикованы к нему, когда он упомянул эту часть информации. — Я не думал, что она говорит по-английски, на самом деле она мне ничего не сказала, но у нее было такое выражение страха на лице, и оно напомнило мне о… — его голос затих, когда он встретился взглядом с Калебом поверх головы Скар. — Я знал, как обращаются с женщинами в преступных организациях, и предположил, что она, возможно, не хотела этого брака, — он пожал плечом. — Но никто не знает, что с ней случилось. Или как цыгане получили доступ к свадьбе. За всеми гостями были отправлены машины, и все наши телефоны, часы, все электронное отобрали перед поездкой.

Меня захлестнуло разочарование. Этот ублюдок Андрей нашел ее? Возможно, он угрожал ей, и именно поэтому она прилетела сюда.

— Если я случайно проткну кого-нибудь в его клубе, какие будут неприятности? — спросил я.

— Никого ты не проткнешь, — отрезал Калеб. Интересно, всегда ли он такой сварливый?

— Обезглавливание — та еще развлекуха. Сажать на кол — по сути, то же самое. Безобидная забава, — сказал Кенджи, пожимая плечами. Я изучал его профиль, ожидая, что он посмеется. Чувак был серьезен.

Когда Калеб отвернулся к Скар, я протянул кулак, ударяясь им о кулак своего нового друга.

— Нифига они не понимают, — прошептал я.

— Мы все сумасшедшие, но Калебу нравится притворяться, что он лучше справляется с жаждой крови. Я нихуя не скрываю, — улыбка, которой одарил меня Кенджи, была леденящей.

Да, мне нравится этот ублюдок.

Кто-то прочистил горло, и мы с Кенджи подняли глаза и увидели, что на нас раздраженно смотрит Скар, уперев руку в бедро и приподняв тонкую бровь.

— Если вы закончили дрочить друг другу, проявите внимание. У нас всего несколько часов, чтобы разобраться в этом дерьме, чтобы не выглядеть как дебилы. Мы не знаем обстоятельств, при которых она поехала к нему, только то, что несколько часов назад Никки приземлилась в Нью-Йорке переодетой, а затем решила отправиться в район Андрея, прежде чем написать Райан о встрече в его клубе. Пригласив всех нас, — сказала она, глядя на Кенджи с чем-то похожим на раздражение и вожделение.

Руки Нико и Калеба были скрыты от моих глаз, и я не мог не задаться вопросом, прикасались ли они оба к ней в этот момент.

— Да, мэм, — ответил Кенджи, бросив шутливый взгляд, от которого она закатила глаза, но я заметил, как приподнялся уголок ее рта.

Я хмыкнул, когда Кенджи ткнул меня локтем в ребра.

— Ты когда-нибудь встречал женщину, которой был готов позволить наступить себе на горло, благодаря за это? Я — да, — сказал он, и в его словах сквозило страстное увлечение.

Псих определенно влюблен.

Комок эмоций болезненно сжался, застряв у меня в горле, зубы заболели от напряжения.

— Да. Встречал, но вместо этого она наступила мне на гребаное сердце, — ответил я, глядя вперед, пытаясь дышать. — А теперь я пойду в ебучий клуб мужика, к которому она сбежала.

— Пиздец, — прошептал он.

Что ж, и правда. Пиздец.

ГЛАВА 37

ДЕКС

ГАННЕР ТЕПЕРЬ ГУРУ ОТНОШЕНИЙ, И НАМ ЭТО НРАВИТСЯ

— Конечно, заведение долбоеба выглядит именно так, — пробормотал я, когда мы толкнули массивную стальную дверь здания, которое больше походило на театр.

Клуб Андрея представлял собой нечто среднее между рок-концертом и авангардным показом на подиуме. Темные стены были увешаны концертными афишами и фресками с граффити, позолоченные люстры отбрасывали тусклый свет на пространство. Старая зона отдыха была преобразована в бар, который был покрыт всякими наклейками, с рядами разноцветных бутылок на зеркальных полках. На сцене выступала группа, и музыканты спрыгивали в толпу.

— У него что, чертова пиротехника взрывается? — спросил я, разозленный тем, что мне показалось это место крутым.

— «Европанк», — прошептал Нико мне на ухо. — Так называется этот стиль. Андрею нравится вся эстетика анархии постсоветского пространства. Отсюда и название, — он указал на гигантскую неоновую лампу, на которой синим цветом было написано «Анархия». Весь клуб был залит синими и зелеными огнями, и все, кто там работал, больше походили на рок-звезд, чем на барменов.

Женщина, ведущая нас вверх по лестнице в VIP-зал, была одета в кожаные брюки и майку, которая едва прикрывала сиськи, хотя, кажется, так и задумано. Изоленты на сосках в форме «Х» выглядывали каждый раз, когда она двигала руками, а ее волосы были ярко-зелеными и собраны в два пучка на макушке.

А я подумал, что буду выделяться в своей белой футболке и кроссовках. Кажется, «Европанк» — это скорее «похуй на внешний вид».

Если бы я уже не злился на того парня, мне, возможно, понравился бы клуб.

— Пожалуйста, садитесь. Андрей скоро подойдет, — сказала девушка, прежде чем отойти за барную стойку, которая была спрятана в углу.

VIP-зона располагалась на отдельных балконах. С этого балкона открывался вид на сцену. Все ряды сидячих мест были убраны и заменены столами и бархатными кабинками, которые больше походили на кровати, с разбросанными подушками и меховыми пледами.

Кенджи плюхнулся, положив руку на спинку. Он выглядел как дома в своей сетчатой майке и черных джинсах. Калеб больше всего выделялся в своем костюме, но он не надел галстук, и его татуированные руки и хмурый вид дополняли образ. Этот ублюдок выглядел опасно, так что он выделялся, несмотря ни на что.

— Какого хрена мы думали, что смешаемся с толпой? — спросил я, занимая место рядом с Кенджи, стараясь держаться спиной к балкону, чтобы наблюдать за единственным входом. — Мы пугающая кучка ублюдков.