Город стекла
Шрифт:
— Членство в Совете, — сказал Люк. — Ну конечно… формально устроить недолго. За час подготовим бумаги…
— Нет, — перебил его Рафаэль. — Не место в Совете. Кое-что другое.
— Кое-что… другое? — глухо переспросил Люк. — Что же? Будь уверен, если это в наших силах…
— О, еще как в ваших, — ослепительно улыбнулся вампир. — По правде, то, чего мы хотим, находится в пределах Зала. — Он элегантно указал рукой в сторону толпы. — Нам нужен мальчик Саймон. Светолюб.
Джейс как будто очутился во внутренностях гигантского монстра: тоннель петлял и изгибался. Пахло мокрыми камнями,
Наконец тоннель превратился в круглую пещеру, где с потолка свисали гладкие, словно отполированные драгоценные камни, сталактиты. Ровный пол украшали мозаичные колдовские символы. По кругу шли гигантские сталагмиты, а в самом центре высился столб из полированного кварца, похожий на огромный клык с красноватым узором. Сквозь прозрачные бока Джейс увидел, что узор — это нечто, курящееся внутри сталагмита, будто подкрашенный дымок в пробирке.
Высоко над головой сквозь круглое отверстие струился наружный свет. Пещера не была естественного происхождения, ее выдолбили, и узор на полу подтверждал догадку лучше всего. Вот только кому и зачем понадобилось обустраивать под землей огромное помещение?
Тишину вспороло резкое «Кар!», и Джейс, вздрогнув от неожиданности, нырнул за ближайший сталагмит. Приглушив свет ведьминого огня, стал следить, как из тени в дальнем конце пещеры выходят две фигуры. Они шагали в сторону Джейса, погруженные в разговор, не глядя по сторонам. Когда двое вошли в пятно света посередине, Джейс моментально узнал их.
Себастьян.
И Валентин.
Стараясь избегать толпы, Саймон возвращался к подиуму вдоль периметра Зала, нырнув за колонны. Он глубоко погрузился в раздумья: странно, что Алек, который всего на пару лет старше Изабель, идет на войну, тогда как сестра остается ждать. Остается молча, спокойно — ни слез, ни истерики. Как будто была готова. Впрочем, кто знает, может, и была. Как и остальные Охотники и их семьи.
Саймон достиг подиума и уже почти ступил на лестницу, но посмотрел вверх и заметил… Рафаэля. Старший вампир стоял перед Люком, спокойный как удав, в своей обычной манере. Люк же, напротив, негодующе мотал головой, подняв в знак отрицания руки. Рядом, возмущенная, стояла Джослин. Лица Клэри Саймон не видел, однако по напряженности плеч угадал ее состояние.
Не желая попадаться на глаза Рафаэлю, Саймон спрятался за колонной и прислушался. Даже сквозь бормотание толпы удалось расслышать Люка. Оборотень говорил на повышенных тонах.
— …даже не обсуждается. Как вы смеете об этом просить?!
— Я знаю, вы не откажете. — Голос Рафаэля был чистым, спокойным и высоким, как у подростка. — В такой-то мелочи.
— Это вам не мелочь, — сердито возразила Клэри. — Это Саймон. Он живой.
— Он вампир, — напомнил Рафаэль. — Ты, похоже, забываешь о сути Саймона.
— Ты сам вампир, — произнесла Джослин ледяным тоном, каким всякий раз отчитывала за глупости Клэри и Саймона. — Хочешь сказать, и твоя жизнь ничего не стоит?
Саймон плотнее вжался в колонну. Что происходит?
— Моя жизнь значение имеет огромное, поскольку она вечна. Ей нет определенного конца, назначенного людям. Дело в другом: Саймон — вампир и принадлежит мне. Прошу его вернуть.
— Не имеешь права, — отрезала Клэри. — Хотя бы потому, что Саймон тебе никогда не принадлежал, никогда не был интересен. Ты плевал на него, пока
не обнаружилась способность терпеть дневной свет…— Возможно. Хотя насчет причин ты ошибаешься. — Рафаэль запрокинул голову, сверкнув темными, словно у птицы, газами. — Ни один вампир не должен обладать даром Саймона, как ни один Охотник не должен иметь дар, доставшийся тебе и твоему брату. Нам постоянно твердили, что вампиры — существа противоестественные. Однако вот он, Саймон, противоестественный.
— Рафаэль, — угрожающе произнес Люк. — Не знаю, на что ты рассчитываешь, но Саймона я тебе не отдам.
— Зато отдаешь Валентину и его армии демонов… — Рафаэль широким жестом обвел Зал. — Всех этих людей, своих союзников. Ты позволил им отправиться на смерть по собственному выбору, однако Саймону выбора не даешь. Вдруг он сам решит иначе? — Рафаэль опустил руку. — Мы не станем биться, если не получим желаемого. Ни один из Детей ночи не примет участия в сегодняшней битве.
— Ну так и не участвуйте. Я не Валентин и не покупаю союзников за невинные жизни.
Рафаэль посмотрел на Джослин:
— А ты, Сумеречный охотник, что скажешь? Позволишь оборотню решать судьбу твоего народа?
Джослин посмотрела на Рафаэля, как на таракана, которого застукала посреди чистой кухни.
— Тронешь Саймона, вампир, — очень медленно произнесла она, — и я порублю тебя на кошачий корм. Понял?
Рафаэль поджал губы:
— Ладно. Лежа и умирая на равнине Брослин, спросите себя: стоила ли одна жизнь столь многих?
С тем он исчез. Люк обернулся к Клэри, но Саймон уже не смотрел на них. Он опустил взгляд на руки, ожидая увидеть в них дрожь. Нет, руки оставались неподвижны, как у трупа. Очень медленно Саймон сжал кулаки.
Валентин ничуть не изменился: гигант, чьи широкие плечи никак не вяжутся с тонкими чертами лица; за спиной Меч смерти и объемная котомка; на поясе широкий ремень, увешанный оружием — охотничьи кинжалы, кинжалы узкие, ножи для свежевания. Подглядывая за Валентином, Джейс испытывал полузабытое чувство — любовь, привязанность, оскверненную унынием, разочарованием, недоверием.
Странно было видеть отца в компании Себастьяна, который… поразительно изменился. Однако не формой нефилима и не мечом с серебряной рукоятью на поясе удивил он Джейса. Вместо шапки черных волос на голове самозванца сияли светлые, похожие на белое золото локоны. И шли они Себастьяну гораздо больше — лицо не выглядело болезненно бледным. Должно быть, Себастьян выкрасил их, маскируясь под кузена Пенхоллоу. Волна горькой ненависти поднялась в груди Джейса, но броситься на Себастьяна и задушить его на месте он не мог.
Каркнув еще раз, Хьюго приземлился на плечо Валентину, и Джейс испытал непонятное чувство. Птица практически жила на плече Ходжа, и видеть ее подчиняющейся отцу, что бы там Ходж ни натворил, было очень непривычно. Как-то неправильно.
Валентин погладил Хьюго по лоснящимся перьям и кивнул, словно беседовал со старинным приятелем.
— Есть новости из Аликанте? — спросил Себастьян, выгнув светлые брови, когда ворон снялся с плеча хозяина и воспарил под сводами пещеры.
— Не все так ясно, как хотелось бы. — Спокойный голос отца стрелой пронзил сердце. Руки непроизвольно дернулись, и Джейс как можно сильнее прижал их к бокам, благодарный, что сталагмит скрывает его. — Конклав объединяется с Люцианом и силами нежити.