Город страсти

Дики, которому предназначалась эта улыбка, либо не заметил ее, либо она его не поразила. Он стоял нетерпеливо на берегу и ждал, когда Сюзи причалит.

Дуэйн увидел, как Сюзи передала ему одежду и ящик со льдом. Пока они разгружали лодку, он на цыпочках отошел в густую тень, второй раз за вечер почувствовав смущение, сам не понимая почему. В век горячих ванн на открытом воздухе купание нагишом не такое уж страшное дело. Впрочем, купание нагишом никогда не было страшным делом.

Не их нагота поразила его в самое сердце; нет, здесь было нечто другое. Он присел на корточки на берегу, прислушиваясь к тому, как лягушки прыгают в воду, и вспоминая, как Сюзи Нолан улыбалась его сыну. Улыбалась ли так ему когда-нибудь хоть одна женщина в мире? Возможно, Карла в свое время. Но он, как и Дики, не уловил эту улыбку.

Сюзи и Дики, одеваясь, задержались на причале. Дуэйн слышал их голоса, но не мог понять, о чем они говорят. Раз Сюзи остановила Дики и поцеловала.

Затем Дики перенес ящик в «порше», а Сюзи подняла полотенца и положила их в барабан для грязного белья.

Его пикап стоял совсем рядом с «порше», и они, конечно, сообразили, что Дуэйн находится где-то поблизости, но Сюзи и Дики продолжали весело болтать, укладывая вещи в машину.

Дуэйн понимал, что поступает глупо, сидя в укрытии. Ему давно было известно, что Сюзи любит Дики Он сам узнал ее лишь благодаря тому, что в их отношениях наметились трения. У него не было никаких причин прятаться в темноте, слушая, как лягушки шлепаются в воду. Постояв еще немного, он заставил себя выйти к ним.

Сюзи с Дики стояли у «порше», взявшись за руки, когда Дуэйн приблизился.

– Привет, отец, – сказал Дики. – Где рыба?

– Сорвалась. Привет, Сюзи.

– Дуэйн, ты меня подвезешь? – спросила она. – Дики собирается в Уичита.

– Разумеется, я захвачу тебя.

Дики, переминаясь с ноги на ногу, заметно нервничал.

– Ты не собираешься на танцы? – спросил его отец. – Сегодня последний день праздника.

– О, я приеду, – ответил Дики. – Джейси устроит мне разнос, если я не покажусь на танцах и не потанцую с ней. Но сначала надо выполнить одно поручение.

Бросив на отца нервный взгляд, он снова поцеловал Сюзи.

– Ты скажи, – быстро проговорил он Сюзи, садясь в «порше». Шорти принялся прыгать и радостно лаять.

– Прихвати его, – попросил Дуэйн. – Мне кажется, он хочет прокатиться в «порше».

Дики не стал возражать. Он щелкнул пальцами, и Шорти прыгнул в машину, которая вскоре скрылась вдали, оставляя за собой пыльный шлейф.

– Чего ты должна сказать? – спросил Дуэйн.

– Мы собираемся пожениться, – ответила Сюзи. – Я буду твоей невесткой, Дуэйн.

– Брось, Сюзи!

– Это правда. Он отправился в Уичита за обручальными кольцами. Там магазины в торговом центре открыты до девяти вечера.

– Мне хочется утопиться… или утопить тебя. Сюзи рассмеялась. Ни одна из угроз не произвела на нее никакого впечатления.

– Дуэйн, со мной ему будет хорошо. Он уже перестал продавать наркотики.

– Не может быть! – искренне удивился Дуэйн. Дики любил реализовывать марихуану.

– Я откупилась. На это ушли последние деньги бедного Джуниора. Я сказала Дики, что слишком люблю его и не хочу, чтобы с ним случилось что-то ужасное.

– Это, конечно, хорошо, но необязательно выходить за него замуж, разве не так?

– О нас он ничего не знает, если тебя беспокоит это.

– Меня не это беспокоит. Меня беспокоит то, что происходит вокруг. Между прочим, Дженни считает, что забеременела от него.

– Я знаю. Ну и что? Из Дики выйдет отличный отец.

– Возможно… А Джанни забеременела от Лестера. Они скрываются в здании суда. Бобби Ли кажется, что он влюблен в Нелли. Джуниор имеет виды на Билли Энн, которая все еще замужем за Дики. Вот и ты собираешься замуж за него, даже не разведясь с Джуниором. Это уж слишком. У меня голова идет кругом. Необходимо что-то делать, и как можно скорее.

– Ты, Дуэйн, ничего не говоришь о себе, – заметила Сюзи. – Ты только разглагольствуешь о других.

– Да, потому что поведение других меня сводит с ума. Передо мной маячит банкротство, а тут еще по два раза на неделю женятся и разводятся.

– А тебе что до этого? Ты в браке счастлив.

– Я никак не пойму себя. Моя семья переехала от меня к Джейси.

– Они вернулись, не так ли?

– Да, но кто знает, что они снова не съедут?.. Они собираются в Италию. Мне кажется, что они вернутся, но – как знать. А может, и нет.

Чем больше он говорил, тем сильнее возмущался. Взрослые разумные люди потеряли все нравственные ориентиры. Людей больше ничего не сдерживает. Они делают все, что взбредет им в голову, как малые дети.

– Вы только послушайте, кто это говорит! – рассмеялась Сюзи, толкая его в бок локтем. – А мне помнится одна парочка, занимавшаяся любовью прямо под светофором. Если ты большой моралист, то как допустил такое?

– Так случилось, потому что ты не дала мне свернуть за почту, – ответил он, прекрасно понимая, что его попытка оправдаться выглядит довольно жалкой.

– Но ты не отказался бы снова заняться этим, если бы я предложила, а?

– Ни за что!

– Я думаю, что не отказался бы, – заявила Сюзи. – Я уверена на сто процентов, что не отказался, последуй от меня такое предложение.

– Ты собираешься стать моей невесткой. Если я и решусь на такое дело, то будь уверена, никогда не признаюсь.

Сюзи улыбнулась, но это не была та пламенная улыбка, которой она одарила Дики, нет; на ее лице он прочел удовлетворение женщины, уверенной в своих силах.

– Я не лишусь сна даже на две минуты от того, признаешься ты в этом самому себе, Дуэйн, или нет. Я просто хочу, чтобы ты признался, что сделаешь это, если я попрошу.

– А как Джуниор? – спросил Дуэйн, переводя разговор в другое русло. – Как он воспримет эту новость?

– Он уже воспринял ее спокойно. Я все рассказала ему сегодня утром. Он сказал, что не собирается мешать моему счастью. Он признался, что устал от меня, мешающей его несчастью.

Порыв ветра ворвался в кабину, разметав длинные волосы Сюзи.

– Я старалась сделать его счастливым, но есть такой сорт людей, которые не хотят быть счастливыми. Будь спокоен, Джуниор не умрет. Он из тех, кто, на первый взгляд, не живет по-настоящему, но я уверена, что он живет – по-своему. Ни шатко ни валко он будет жить, и в один прекрасный день снова разбогатеет, когда общая ситуация улучшится.

Они въехали в город как раз перед тем, как поток машин вот-вот должен был тронуться с площадок родео. Представление закончилось.

– Ты останешься на танцы? – спросил он.