Город в наследство

Огонь и вода — полярные стихии. Огонь и вода — очень сильные стихии. Огонь и вода — совершенно разные стихии, к ним даже взывают по-разному. Огонь и вода всегда противостоят друг другу, и чем сильнее их носители, тем тяжелее и яростнее будет бой. Но бывает, случается чудо, и эти стихии смиряются с тем, что им необходимо объединить усилия. И тогда из этого союза вырастает нечто столь мощное, что противники, которые еще мгновение назад были гораздо сильнее носителей этих объединенных стихий, сметаются с пути одним ударом. А древние амулеты, пережившие Великую Империю, рассыпаются песком.

Что именно произошло, десять сильных Рассветного Замка, они же цеповики, поняли сразу, но вот среагировать мгновенно не получилось. Они просто не поверили самим себе. Потомков магов, сбежавших на острова, они презирали, считали, что те давным-давно растеряли все знания и ничего нового не придумали. А уж объединять противостоящие стихии даже в великой империи умели немногие. Даже родственники не часто настолько друг другу доверяли. И вдруг такое.

Дальше стало только хуже. Пока перераспределяли энергию и перенастраивали амулет, чтобы заново раскрыть защиту замка, с небес свалились пара мальчишек и начали крушить якорные камни. Перенастраивать и распределять резко стало нечего и некуда. Зато возникла необходимость ремонтировать и заменять. Но опять же, сначала следовало избавиться от мальчишек с мечами. Учеников все-таки было жалко, ученики редкость и новых в ближайшее будущее набрать вряд ли получится. Сражаться эти ученики не умели. Они умели таскать камни и ставить их на место, закрепляя импульсом, но это дело не быстрое, и их успеют десять раз убить, прежде, чем дотащат.

Пришлось отправлять оставшуюся в замке охрану к мальчишкам. Ведь те, кто вне замка, пока добегут… Да и бежать им мешают неправильные островные маги. Подумать только, маги с оружием в руках! Смешно. Потомки беглецов успели очень низко пасть, если даже не способны привязать к себе неодаренных и заставить их за себя воевать.

Куда делся плащ, Ладай не помнил, наверное в какой-то момент он стал слишком сильно мешать и был сброшен, как омертвевшая шкура змеи. Повязку, прятавшую ненормально желтый глаз, пришлось снять еще в самом начале. Лезть в эту драку полуслепым было бы верхом глупости. А если кто-то из противников испугается, это их проблемы. Связывающая цепь была уже разрушена. Никто не успел оказать сопротивления и защитить ценную реликвию. Они были слишком заняты попытками удержать остатки купола, пока не подбежали основные силы города, а двух мальчишек сочли неопасными геройствующими идиотами. Хият был прав, те, кто сидит в сфере, мало что могли разглядеть снаружи и, видимо, не поняли, кто уничтожил их совершенную защитку.

Теперь оставалась только одна проблема: продержаться до того мгновенья, когда можно будет опустить оружие. Любимый и ставший практически родным меч в данный момент подъедал его внутренний резерв, полностью опустошив и себя, и накопители, а резерва того, в силу возраста, пока что слишком мало. Да и на защитку много уходит. А ее не снимешь, слишком много желающих убить, за всеми не уследишь. И меч без подпитки не оставишь. Без нее он не сможет пробить защиту противников. Даже с ней получается через раз.

Почему-то, когда не надо, время с удовольствием растягивается в бесконечность. И противники не заканчиваются. И…

Кто бы мог подумать, что разрушение купола окажется самым простым из предстоящих дел?

У Хията все еще оставалась защитка, державшаяся на честном слове, почти прорванный доспех, тренировочный амулет и крохи силы стихии где-то на дне то ли души, то ли ауры. В данный момент нужно было решить очень сложный вопрос — воспользоваться защиткой, полностью истощив стихию, или попытаться на ходу подлатать доспех с помощью накопителя? Он бы давно этот вопрос решил, но его все время отвлекали желающие проверить хрупкий с виду клинок на прочность. Они мешали воднику сосредоточиться и хотя бы приблизительно подсчитать время защиты, полученной в результате того или иного действия.

А потом упал Ладай, и вопрос, неожиданно, перестал быть актуальным.

На свет вылезла другая проблема — продержится ли купол на тех крохах силы, что есть, достаточно долго для того, чтобы хоть кто-нибудь успел спасти парочку слишком самоуверенных мальчишек? И бежит ли там кто-то на помощь?

Время неожиданно развернулось и его стало слишком много. Гораздо больше, чем осталось стихии где-то там, на донышке души. Время вообще странная штука. Его всегда либо слишком много, либо мало. И очень редко — достаточно.

Снести последних противников и изумленно застыть, не в силах сообразить, что можно сделать с тем, что открылось взгляду. Ажурный, похоже, сплетенный из воды, замешанной на огне, сине-алый купол. Бледный пацан, в центре этого ненадежного с виду сооружения, двумя руками держится за меч, белый, словно покрытый изморосью. Пацан пошатывается и дышит со всхлипами. У ног пацана валяется человек — непонятно, живой или нет. У этого человека очень светлые растрепанные волосы, а рука вцепилась в меч, по ощущениям похожий на спящего дракона. Меч темный, словно для контраста с белым.

— Отойдите!

Сквозь толпу прорывается девчонка, рыжая как пламя. Идет быстро и уверенно, ни капельки не сомневаясь, что туда следует идти.

— Хият, очнись! Хият!

Она бесстрашно приближается к сплетению воды и огня, и стремительно проходит сквозь него.

— Хият!

Пацан поднимает голову, светло улыбается. Купол постепенно тает, распадаясь на составляющие. Расплетаясь, как старый свитер.

— Солнышко, — говорит пацан, а потом начинает заваливаться на бок. Меч в его руках рассыпается снежинками, которые исчезают не долетев до земли.

— Хият?! — на мгновенье замирает девушка и бросается ловить падающее тело. — Не смей терять сознание! Медики!

— Это же Ладай, — изумленно говорит кто-то рядом с Лиираном, и мир приходит в движение.

Откуда-то появились медики, хотя они вроде в эту долину сквозь портал не шли. Дорану, впавшую в истерику, оттащили от Хията, изо всех сил уверяя, что он жив и практически здоров. А обморок, это так, это от переутомления. Беловолосого переворачивают на спину, проверяют жизненные функции, попутно убеждаясь, что это действительно Ладай, давно и надежно похороненный. А среди этого хаоса стоит Лииран и думает о том, что лучше бы Хият и дальше пропадал неизвестно куда, а потом появлялся живым, здоровым и веселым, чем вот так, полутрупом с посеревшей аурой, распоротым до костей боком и большим ожогом неясного происхождения на левом предплечье.

Разрастаться бедламу дальше не позволил любящий поорать командир. Лиирану даже почудилось, что он узнал в очередном вопле Кояна, хотя до сих пор казалось, что командовать воинами назначили кого-то другого. Как бы то ни было, этот, не теряющий самообладания человек, приказал не мешать медикам и немедленно отправляться искать остатки воинства противника, и тех, кто этим воинством управляет. Спорить с ним не стал никто. Даже Дорана, мрачно улыбнувшись, пошла к замку.

А медики продолжали колдовать над лежащими на земле телами, и мешать им не хотелось, хотя и было любопытно.

Злющие маги, с одного пинка, выбили ворота замка очередным щитом. Кто-то там впереди, с воплями, ворвался. Остатки воинства, помеченного красными шарфами, смели, как бумажные фигурки. Защиток у них больше не было, а сражаться, особенно защищаться и уворачиваться, они, как оказалось, умеют гораздо хуже обозленных жителей острова. Потом на пути попались какие-то непонятные личности с радостью сдавшиеся в плен. Одни уверяли, что они всего лишь слуги и спрос с них невелик. Другие гордо называли себя учениками и предлагали показать дорогу к учителям, которые над ними всю жизнь издевались, а теперь попытались отправить на убой. Предложением воспользовались, хотя кто-то всю дорогу не переставал рассказывать о том, что впереди ловушка. Почему его не заткнули, Лииран так и не понял.