Город великого страха

– Я склоняюсь к мнению, что смерть наступила естественным образом, – заявил Купер, – но окончательный диагноз сообщу только после вскрытия.

– Естественная смерть… Ну, конечно! – пробормотал мистер Триггс, уже мечтавший снять с себя будущую ответственность.

– Вид у него странный, – задумчиво произнес сержант Лэммл и принялся сосать карандаш.

– Слабое сердце, – вставил аптекарь Пайкрофт. – Я иногда продавал ему сердечные капли.

– Интересно, куда он так смотрит, – пробормотал сержант Лэммл. – Вернее, куда он смотрел перед смертью?

– На ту картонную ведьму, – проворчала миссис Чиснатт, не упустив счастливой возможности вставить словцо. – Он только и смотрел на эту бесстыжую девку. Когда-нибудь небо должно было его покарать.

– А я ведь слышал его крик, – как бы в раздумье продолжал Лэммл. – Не сомневаюсь, что кричал он.

– Что такое? – осведомился мистер Чедберн.

Карандаш сержанта проследовал изо рта в волосы.

– Трудно сказать. Сначала мне показалось, что выкрикнули имя. Слышалось Гала… Гала… Галантин; странно как-то, студень здесь ни при чем. Потом раздался вопль, и все стихло.

– Он смотрел на манекен, – тихо проговорил доктор Купер. – Мне не часто приходилось видеть выражение такого ужаса на лице мертвеца.

– Без дьявола здесь не обошлось, – снова вмешалась в разговор миссис Чиснатт. – И в этом нет ничего удивительного.

– А можно умереть от страха? – спросил мистер Чедберн.

– Конечно, если у человека слабое сердце, – ответил мистер Пайкрофт.

– Окно открыто, – заметил Сигма Триггс.

– Такого никогда не случалось! – взвизгнула миссис Чиснатт.

– Ему не хватало воздуха, и он решил подышать, ухмыльнулся аптекарь. – Не так ли, доктор?

– Мда… безусловно, – согласился врач.

Сержант Лэммл обошел магазин, вернулся с биноклем в руках и сообщил:

– Он валялся у витрины.

– Дорогая вещь, – вставил Триггс. – Удивительно, что он его бросил.

– Там же валялось и это, – продолжал сержант, протянув ему солнечную дразнилку.

Мистер Триггс осмотрел крохотный аппарат и в раздумье покачал головой.

– Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, каким целям служит эта вещь, – назидательно произнес он. Грегори Кобвел забавлялся, посылая солнечные зайчики в глаза прохожим. Черт подери!.. Бедняга даже до меня добрался вчера во второй половине дня.

– Несчастное взрослое дитя! – громко произнес мистер Чедберн.

– И все же у него не все были дома, – с горечью сказала миссис Чиснатт. – Вы только подумайте, он выбрал себе эту грошовую куклу вместо настоящего божьего создания, ведущего праведную жизнь и имеющего незапятнанную репутацию.

– Вскрытие покажет, – решительно подвел итог дискуссии доктор Купер.

В заключении говорилось о естественной смерти, наступившей от эмболии.

Двенадцать честных и лояльных граждан, члены жюри, собрались в красивейшей зале ратуши и вынесли свой вердикт, а потом угощались за счет муниципалитета портвейном и печеньем.

Дело Грегори Кобвела было закрыто.

В тот же вечер Сигма Триггс и Эбенезер Дув с удобством разместились в уютных креслах перед громадными бокалами с холодным пуншем и раскурили свои трубки.

– Теперь мой черед рассказывать истории, – начал Сигма Триггс и в мельчайших деталях пересказал трагические события, благодаря которым он несколько часов исполнял обязанности почетного констебля.

– Подумайте только, этот толстый разиня Лэммл слышал его крик «Галантин!» Смешно. Почему студень, а не окорок или сосиска?

Мистер Дув извлек изо рта трубку и начертал его в воздухе некие кабалистические знаки.

– Кобвел учился на архитектора, мечтал об известности и обладал обширными познаниями в мифологии.

– И какова же роль этой мифологии – Боже, до чего трудное слово – во всей случившейся истории? – осведомился Сигма Триггс.

– Он крикнул не Галантин, а Галатея, – заявил мистер Дув.

– Галатея? Не знаю такой…

– Так звали статую, в которую боги вдохнули жизнь.

– Статуя, которая ожила… – медленно пробормотал мистер Триггс. Он больше не смеялся.

– Итак, мой дорогой Триггс, историю придется рассказывать мне. – Старый каллиграф отпил добрый глоток пунша и щелчком сбил пепел с трубки. – Во времена античных богов жил на острове Кипр молодой талантливый скульптор по имени Пигмалион…

IV ЧАЕПИТИЕ У СЕСТЕР ПАМКИНС

Над галантерейным магазином сестер Памкинс имелась вывеска «У королевы Анны» – деревянное панно, на котором красовался лик дамы со старинной прической на английский манер, и в даме этой совершенно не замечалось сходства с книжными изображениями Анны Стюарт и Анны Киевской. Даже искушенный знаток геральдики с трудом объяснил бы присутствие орленка без клюва и лап в углу картины, а тем, кто проявил бы излишнее любопытство, сестры Памкинс ответили бы, что вывеска уже находилась на своем месте, когда они купили торговлю у предыдущего владельца.

Три сестры Памкинс, жеманные дамы с желтым цветом лица, всегда одетые в строгие платья из сюра, расшитого стеклярусом, пользовались солидной репутацией и считались богатыми. Их дела процветали.

В тот вторник величественная Патриция, старшая из сестер, подбирала разноцветные шелка для вышивок миссис Пилкартер, которую пригласили на традиционное чаепитие.

– Уокер! – позвала она. – Уокер… Где же носит черт эту тупую девицу, коли она не отвечает на мой зов?

Служанка, молоденькая бледная девушка с голубыми глазами, звалась Молли Снагг, но мисс Памкинс, беря ее в услужение, нарекла Молли Уокер, с тем чтобы к ней, как в знатных домах, обращались по фамилии.

Молли Снагг явилась без спешки, вытирая руки передником.

– Уокер, – строго произнесла мисс Патриция, – я вам запретила носить в доме эту мятую шляпку после вручения вам кружевного чепца.

– Вручения! А стоимость его из моего жалованья вычли. Я могла бы обойтись и без чепца, – возразила Молли.

– Молчать! – гневно воскликнула хозяйка. – Я не потерплю никаких возражений. Вы помните, что сегодня вторник?

– А как же, у меня на кухне тоже висит календарь, ответила Молли.

– Ну раз вы уж такая ученая, то должны знать, сегодня на наше чаепитие явятся наши приятельницы.

– Что им подать?

– Савойское печенье, по три – штучки на человека, фунт фламандского медового пирога с пряностями, баночку абрикосового джема и вазочку апельсинового мармелада с леденцовым сахаром. Поставьте на стол графинчик с вишневым бренди и бутылочку мятного эликсира. Затем наши гостьи, а также уважаемый мистер Дув отужинают.

– Осталось холодное седло барашка, горчичный салат из селедки и молок, шотландский сыр и мягкий хлеб, перечислила Молли.