Город ящеров

— Ну и?

— Она выглядит как человек, поскольку ещё не вошшшла в детородный возраст. Или не влюблена, что бы ни говорили учёные обо всех этих возрастных ограничениях.

Пауза.

— Поясни…

Он вздохнул.

— Нашшши женщины до первой влюблённости остаются как бы в состоянии «имаго». Генетически это объясняется тем, что хвост — сильное средство защиты, а тело приобретает серебристый оттенок, когда организм начинает вырабатывать универсальное противоядие и иммунитет ко многим заболеваниям. Так что серебристое напыление на нашшей коже — в первую очередь мощнейшшая защита. У женщины нет такой сильной потребности зашщищать себя, пока она не становится готовой забеременеть. Для зашщиты у нашшего вида есть мужчины, которые рождаются с хвостами и всеми средствами обороны. Прошще говоря, нам не страшшны никакие микробы, мы почти солнечных ожогов не получаем, нас ранить сложнее именно благодаря этому серебристому напылению, которое у мужчин появляется при рождении, а у женщин — с того момента, когда у них начинает вырабатываться определённый феромон. Это немного похоже на изменения, происходящие в организме во время беременности. Тело женшщины меняется. Вот тогда-то у неё отрастает хвост, а кожа становится серебристой. Сушществуют способы искусственно ускорить процесс и обрести хвост без влюблённости, к этому прибегают те, к кому привлечение не приходит.

— Такие есть?

— Ты невнимательно меня слушшшала, Венилакриме. Я рассказывал: влечение испытывают лишшшь около десяти процентов населения. Остальные нашши женщины, когда находят мужчину, который их удовлетворяет физически и материально, проводят сложную процедуру, в результате которой у них появляется хвост и нормальный для нашшего вида цвет кожи. Конечно, на самом деле всё намного сложнее, но это уже детали.

— А почему отец Немаи так… спокоен? Ведь может же такое быть, что у неё не будет… привлечения?

Руанн усмехнулся.

— Он спокоен, потому что Немая — девушшшка. Она в любом случае не пропадёт. К тому же… кровь у их семьи сильная. Такие семьи, как правило, всё же обретают влечение.

— Но… я раньше не видела бесхвостых ящерриц.

— Потому что на этой планете их совсем немного. Женшщины беззашщитны, пока не переступят порог взросления. На нас лежит обязанность оберегать своё наследие. И уж тем более ящеррицы не выезжают из безопасных городов. Они… другие, они привыкли быть в центре внимания. Думаешшь, почему в городах никто открыто не нападает на земных людей? Согласись, внешшне Гнездо кажется очень демократичным.

— Да, кажется…

— Знаешь почему? — Руанн засмеялся. Очень странно засмеялся. Видимо, у него были собственные соображения на этот счёт.

— Вы не хотите, чтоб ящеррицы это видели, — догадалась я.

— В точку. Конечно, многие ящеррицы понимают, но им приходится мириться с таким положением вещей. Чаще всего они прибывают на вашшу планету в детстве, с родителями, и здесь вырастают. Они просто не знают другого.

Он смотрел на меня выжидающе. Его идеальный костюм был скроен таким образом, что всё это время хвоста не было видно. Одежда, придуманная для ящерра, поэтому когда хвост появится — ткань нигде не порвётся.

— А Немая?

— Она здесь проездом, вместе с отцом. Скоро уедет.

— На родину?

— Не совсем на родину, хотя там она тоже побывает. На особо важные мероприятия к нам приезжают гости из Цертамины, мужчины и женщины. Но и уезжают они очень быстро. Для многих ящерриц найти своё влечение на вашшей планете, — он подчеркнул слово «вашей», — чуть ли не проклятие.

— Почему?

— Женщщины не одобряют. Мы здесь считаемся испорченными. Им не нравится нашше отношшшение к земным людям.

— Умны они, эти ваши ящеррицы, как я погляжу.

Руанн лишь хмыкнул.

— Получается, — осторожно спросила я, — ты бы не смог найти себе женщину с… как она называется… с Цертамины, если бы захотел?

— Я бы мог, — он усмехнулся. — Меня на вашу планету отправили, говоря понятными тебе словами, с самой верхушшки. И я остаюсь на этой верхушшке. Я глава рода, притом не самого слабого. К тому же нашши действия на вашшей планете приносят прибыль Цертамине. Мой род поошщряет то, что я здесь нахожусь.

— Какая может быть им из этого выгода? — удивилась я.

— Мы поставляем туда провизию и…

— И?..

— Что ж, всё равно ты узнаешшь об этом рано или поздно, — Руанн вздохнул. — Земных людей мы тоже поставляем. Женшщин. Это даёт выручку, и очень большшую.

Куда делись люди со «Станции 5»? Куда делись люди со «Станции 5»? Куда делись люди со «Станции 5»? Куда делись…

— Но многое держат в тайне, — продолжал Руанн. — Есть кланы, которые не приемлют насилия ни в каком виде. Вначале экспансии они отправляли на вашшу планету своих посланников, но те не выдерживали, — он сделал паузу, — здешнего климата и… возвращались обратно. Ну и ящеррицы… от них скрывают.

— Ящеррицы… против насилия?

Руанн засмеялся.

— Да, против… Они считают, что все зверства творятся только здесь, не на Цертамине.

…Некто очень мудрый в моей голове истошно завизжал: берегись! Убегай! Но в то же время — как могла я прислушаться к этому голосу? Руанн — сила, которая удерживает меня на плаву. Мой мир держится на нём! Но главное, как ни печально, не это… здравый смысл ни при чём… Я верила, что люблю его…

Я восстановила дыхание и постаралась отрешиться от «лишних» мыслей.

— Вы, наверное, поздно влюбляетесь? — спросила.

Руанн посмотрел на меня внимательно. Уверена, он пытался разгадать: какое впечатление на меня произвели его слова и почему я так резко сменила тему.

Я улыбнулась несмело, и мой ящерр медленно выдохнул. Наверное, я всё же научилась скрывать эмоции.

— Нет, просто Токкиа слишшшком оберегает единственную дочь. Да и ей с отцом хорошшшо, иначе уже давно испытала бы влечение. Не такая уж она независимая, как хочет показаться, — усмехнулся. — И избалованная ужасно.

— Что ты имеешь в виду?

— Я неправильно использовал это слово? Ну, что ей позволяли всегда очень много, без ограничений, — Руанн поймал мой упрекающий взгляд и сразу понял: — А, ты о другом. Я имел в виду то, что влечением управляет сознание. И когда девушшшка не готова, то она может его ослабить или полностью погасить. Отсрочить на определённое время, так сказать.

Он прикоснулся большим пальцем к моему подбородку, наклонился и поцеловал. Не эротично, скорее, нежно, заботливо.

— Видимо, девочка не хочет отпускать отца, не готова поверить другому мужчине, что бы она там ни говорила о своей независимости, — Руанн сделал многозначительную паузу. — А её избранник бродит где-то рядом, не понимая, почему его привлечённая не преврашщается.

— То есть такое тоже бывает, когда настоящее влечение не взаимно? — спросила я удивлённо, не замечая его намёков.

— Бывает, но это, скорее, исключение. Не так много в мире женщин, не желающих найти спутника жизни. Мужчин, поверь, тоже.