Город Золотого Петушка. Сказки

Заяц и сорока

Жил один заяц. Заяц как заяц. Только, кто его знает почему, любил он перед другими похвастать тем, чего у него и не было: и сильный он, и храбрый он, и охотник он…

Вот однажды заяц на поле убитую косулю нашёл. Задрал косулю волк, да помешал ему кто-то. Ушёл волк, половину туши оставил.

Только подсел зайчишка к косуле — сорока мимо летит.

Увидала, какую добычу заяц упромыслил, подсела на ветку, поздоровалась, говорит:

— Эй, сосед, ты где такую тушу добыл?

— Убил, — говорит заяц.

Удивилась сорока — заяц косулю убил! От удивления рот раскрыла, хвост опустила, крылья растопырила.

А хвастун не унимается:

— Я охотник такой, что если бы по-настоящему охотился, всех бы зверей давно перебил. Только жалко их мне. Я, — говорит, — сколько хочешь могу зверя добыть! Вот косулю съем, пойду медведя добывать.

Поклонилась сорока зайцу:

— Эй, сосед, научи меня! Я всегда несытая.

— Отчего не научить, — отвечает заяц. — Это совсем простое дело, так охотиться-то. Надо только пошире рот раскрыть да крикнуть. Совсем это простое дело. Разве ты кричать не умеешь?

— Как не умею?! Я кричать хорошо умею, — говорит сорока, а сама думает: «Зачем я пойду медведя искать, когда под носом у меня заяц?»

Взлетела сорока повыше, рот раскрыла — да ка-ак крикнет! Так крикнула, что синицы, которые поблизости на ветках сидели, на землю свалились.

Только сорока зайца и видела… Перепугался он до смерти, кинулся бежать. Куда убежал, никто не знает.

Посидела сорока, подумала: «Как так не упал заяц, а удрал? Видно, мало я кричала. Ну, другой раз, как добычу увижу, сильней кричать буду».

Стала сорока по лесу летать. Как увидит зверя — давай кричать, давай стрекотать, что есть силы.

Сама она ни одного зверя своим криком не убила. А охотники приметили, что сорока над зверем кричит. Как застрекочет в лесу — охотник туда! Старается сорока, стрекочет, рот разевает, крылья распустит, хвостом стрижёт, думает: «Вот я его сейчас убью! Вот-вот!» А охотник тут как тут — в зверя выстрелит, с собой унесёт.

Только бывает и так, что сорока охотника увидит. Радуется: «Ох, какой большой! Вот я его сейчас!» И всех зверей перепугает: ни себе, ни охотнику.

Соболиные души

Раньше удэгейцев много было. От стойбища до стойбища ребятишки камнем докидывали. От Коппи-реки до Хади-залива по морскому берегу, вдоль всех горных речек по Сихотэ-Алиньским горам удэ жили. Дым от их очагов тучей к небу поднимался. Белые лебеди, пока над стойбищами летели, от того дыма черными становились.

Жили тогда на Хунгари два брата — Канда и Егда. Отец у них простой человек был. А братья — не знаю, в кого уродились: выросли такие, какими с тех пор люди не родятся. Ростом с лиственницу о семидесяти кольцах. Сильные были — где проходили они, там на земле глубокие ямы оставались. Когда Канда с Егдой на лыжах бежали — перелетную птицу обгоняли. Не было среди их сородичей таких охотников, как Канда с Егдой. Они медведей за добычу не считали, руками давили. На ходу тигра ловили. Барса за хвост ловили.

Больше всего любили братья соболиную охоту.

Соболь — зверь хитрый. Водит охотника долго. Не ест охотник, не пьет, пока за соболем гонится. А соболь кружит, колесит, след запутывает. Потом в дупло заберется — выкуривай его оттуда!

Только Канда с Егдой долго за соболем не гонялись. Соболь быстро бежит, а братья — того быстрее! Загоняют соболя, тот в лес да в дупло. Тут Канда у дупла станет, а Егда дерево одной рукой валит. Закачается дерево — соболь бежать из дупла. А Канда шапку свою наготове держит. Куда соболь денется?!

Так охотились братья.

Всех соболей на деляне своего дяди выловили. Стали в разные места за соболем ходить. Стали в чужие места ходить.

Обиделись другие охотники.

Говорят братьям:

— Вы нашу добычу берете. Нашего зверя берете — значит, нас мертвыми считаете, все равно что убили вы нас. Так считать будем. Кровное дело получается. Судиться с вами будем — зачем вы нас убили!..

А Канда с Егдой смеются. Силой хвастают. Кровной мести не боятся. Суда не боятся. Зангина — судью — не боятся.

— Большому охотнику, — говорят, — большой зверь!

— Какого вам зверя надо? — спрашивает зангин. — Вы чужого зверя берете, с вас байта — штраф — взять надо.

— Байта не дадим, соболевать не перестанем, — отвечают братья. — Пока Соболиного Хозяина не добудем — соболевать будем.

Видит зангин, что Канда и Егда закона не признают, людей не слушают, рассердился. Свой жезл пополам переломил, в разные стороны концы бросил: остается обида на братьях.

Ушли братья соболевать. Хотят Соболиного Хозяина поймать. От стариков они слыхали, что есть такой соболь: в три раза больше других, черный, как уголь, быстрый, как ветер: на него если долго смотреть — ослепнешь.

Всю тайгу исходили — поймать того соболя не могут.

Пока за Соболиным Хозяином гонялись — всех соболей перевели. Добро бы пользу от добычи получили, а то поймают, посмотрят, увидят — не тот — и бросят, разорвав, чтобы никому не достался.

Другим охотникам житья не стало: никакой добычи нет.

А Канда и Егда видят — своим умом Соболиного Хозяина не добыть. Пошли братья к зангину, поклонились:

— Ты не знаешь ли, где Соболиный Хозяин живет?

— Я человек маленький, — отвечает зангин, — что я знать могу! Спросите у Онку — хозяина гор и лесов, он знает.

— А где Онку живет? — спрашивают братья.

— Живет он на самой высокой горе Сихотэ-Алиня, среди камней и скал. Каменный дом у него. Дорога к нему трудная. А увидеть его можно, если он сам захочет.

— Ладно, — говорит Канда, — пойдем, брат.

Вот пошли они.

Сначала равниной шли. Красную речку повстречали. Лодку сделали из бересты. Речку переплыли. Березовым лесом пошли. К желтой речке вышли. Из тополя лодку сделали. Желтую речку переплыли. Дальше сосновым лесом пошли. Белая речка повстречалась братьям на пути. Кипит речка, бурлит, как кипяток, а вода холодная, палец опустишь — льдом покрывается. Накидали братья больших камней в ту речку и по камням перешли ее. На другом берегу кедровый лес растет. Слышат братья — три ворона, три филина кричат.