Город Золотого Петушка. Сказки

Стал Чумбока богатый-богатый. Загордился Чумбока. Ходит по стойбищу — толстый, жирный до того, что у него халат насквозь просалился. Задирает Чумбока нос кверху — лучше всех себя считает.

Сын шамана Акимка был такой же, как все ребята.

Обидно стало шаману, что сын его на всех остальных похож. Задумал он отличить Акимку от всех ребят. Пошёл к кузнецу. Золота кусок принёс.

— Слушай, кузнец! Сделай мне кольцо!

— Зачем тебе кольцо? — спрашивает кузнец шамана.

— Сыну на шею надену! — говорит шаман. — Отличка будет у Акимки. Пусть все видят, какой у него отец богатый!

Говорит кузнец:

— Нехорошо, Чумбока, сына своего отделять от ребят.

Рассердился шаман:

— Глупый ты! — говорит. — Глупый, а мне советы даёшь.

— Я не глупый! — обиделся кузнец.

— А коли не глупый, — говорит Чумбока, — отгадай загадку. Что, что, что такое: белые люди рубят, красный человек возит?

Думал, думал кузнец — не мог отгадать. Стал над ним Чумбока смеяться:

— Эх ты! Это значит: зубы и язык! А ты не отгадал!

Промолчал кузнец. Кольцо сделал, шаману отдал.

Пошёл Чумбока домой. Кольцо сыну на шею надел и не велел с другими ребятами водиться.

Ходит Акимка по стойбищу один. Кольцо у него на шее блестит. Радуется Чумбока: все теперь видят, что у Акимки отец не простой человек.

А время идёт…

Акимка растёт. От ребячьих игр отвык. Растолстел. Стало Акимке кольцо тесное: шею жмёт. Жалуется Акимка:

— Отец! Сними кольцо.

Взялся Чумбока за кольцо, вертел, вертел — не может кольцо снять: вырос Акимка. А Акимка пыхтит, задыхается. Говорит Чумбоке мать:

— Разруби кольцо, Чумбока!

Чумбока даже испугался:

— Что ты, — говорит, — как можно. Кольцо дорогое: разрубишь, вещь испортишь! А задыхается Акимка оттого, что здесь простых людей много — воздух плохой. Пусть Акимка на сопочке посидит.

Сидит Акимка на сопке, хрипит.

Чумбока сам чуть не плачет — жалко сына. А ещё больше ему жалко золотое кольцо испортить.

Вот приходит к шаману кузнец, говорит:

— Ну, кто из нас глупый?

— Ты, ты глупый! — кричит Чумбока.

— Ну, коли ты умный такой, отгадай загадку: что, что, что такое — горшок без дна?

Подумал шаман.

— Э-э! — говорит. — Это разве загадка? Горшок без дна — это прорубь! Прорубь!

Говорит ему кузнец:

— А вот и не угадал, Чумбока! Горшок без дна — это жадность твоя! Что ни брось в него — всё пустой тот горшок. И сын твой в этом горшке утонет. Распили кольцо.

— Что ты! — кричит шаман. — Испортишь вещь!

Плюнул кузнец Чумбоке в глаза и ушёл.

А сын шамана Акимка так и помер с золотым кольцом на шее. И воздух чистый ему не помог.

Увидал Чумбока сына мёртвого, заревел, да поздно уж — Акимку ему не вернуть.

Как Бельды воевать перестали

Среди всех нанайцев Бельды самые храбрые были. Про Бельды говорили, что людей драчливее их нет. Для Бельды подраться — первое дело было. Сколько раз на соседей войной ходили! Так из драки и не вылезали…

Беда, если где-нибудь одного Бельды убьют. Кровная месть! Нельзя не отплатить за убийство! Только у других за убитого брат, отец мстит, а Бельды — всем народом идут. А было их много. Глядишь, вместо одного врага несколько убьют. Начинают обиженные мстить. Так и идёт: то Бельды в походе, то Бельды в осаде. На зверя не стало времени ходить, рыбу некогда ловить… Всё война да война!

У Бельды мальчишка с колыбели за боевой лук из жимолости хватается.

Девчонки с детства, как на улице шум услышат, под нары лезут, прячутся.

И ничего с такими нанайцами не поделаешь. «Мы тигриного рода», — говорят они.

Так Бельды к войне привыкли, что когда драки нет — ходят как потерянные, не знают, за что взяться.

Вот у одного нанайца, Бельды, родились близнецы. Все родичи обрадовались этому. Ведь известно всем, что когда рождаются у кого-нибудь близнецы — всему роду большое счастье будет. Так говорили старики. Ещё говорили они, что близнецов почитать надо. И все Бельды близнецов почитали, заботились о них, дали им хорошие имена: одному — Удога, другому — Чубак.

Почитали Бельды своих близнецов, советовались с ними. А про женщин и говорить нечего. Бывало так, что в стойбище мужчин совсем не оставалось, кроме близнецов. Они маленькие ещё были, в поход не ходили, на нарах в фанзе сидели, ножиком играли. Близнецы умные были: всё знали.

Что случится — женщины к ним идут, спрашивают, как быть.

Прибежит к Удоге и Чубаку женщина. Говорит, что во сне крик кукушки слышала. Спрашивают близнецы:

— А голос у кукушки какой?

— Хриплый голос, — отвечает женщина.

— Это к смерти, — говорит Удога.

Примутся женщины плакать.

Сколько-то времени пройдёт, — возвращаются Бельды из похода, глядишь — на циновках за собой убитых волокут.

Весной женщины к близнецам идут:

— Какая рыба в этом году будет?

Говорит Чубак:

— Принесите мне перелётную птицу!

Принесут. Посмотрит Чубак:

— Птица жирная! — говорит. — Рыбы много будет!

Спрашивают у близнецов:

— Ягода в этом году уродится ли?

Спрашивает Удога:

— Как кукушка хвостом машет, когда кричит? Видали ли?

— Видали, — отвечают, — вниз и вверх хвостом машет.

— Ягод не будет, — говорит Удога. — Побольше сараны да черемши собирайте, чтобы зимой не болеть.

Зимой спрашивают Удогу и Чубака:

— Шалаши рыбачьи на каком месте ставить: на высоком или низком?

— Месяц низко ходит сейчас, — говорит Чубак, — ставьте рыбалку на высоком месте — вода будет большая.

Так жили близнецы. Подрастали понемногу.

…Только Бельды из одного похода вернулись, а тут опять беда: из одной ловушки какой-то Заксули хорька вынул! Зашумели Бельды, засуетились, стали копья готовить, стали ножи точить, стрелы делать. Побежали женщины к близнецам, плачут, кричат, что не стоит из-за хорька воевать, и так с каждым годом мужчин в стойбище всё меньше становится!

А тут и мужчины пришли посоветоваться с близнецами.

Говорит Чубак, в руки боевой лук взявши:

— Обида большая! Соболя бы у нас из ловушки взяли — простить можно. Соболь больших денег стоит. За эти деньги человек пищу купить может, за эти деньги человек одежду купить может. Значит, нужда заставила того соболя взять! А бедному как не помочь?.. Хорёк — нестоящий зверь. За его шкурку ни одежды, ни пищи не купишь, значит, из озорства взяли… Нас за людей не считают. Думают — мы за себя постоять не можем. Пустяк взяли — значит, мёртвыми нас считают, всё равно, что убили нас! Надо воевать!