Город

Мы почти что, не таясь, пошли вдоль домов. От нас шарахались какие-то тени, по всей видимости, женщины. Если бы передвигались перебежками или крались, нас бы в три секунды вычислили, а так идём, как будто знаем куда, не скрываясь, словно хозяева.

Вот он этот проулок вот он дом, вроде оно, то самое место на которое указывал на схеме непонятный Петрович. И, что нам теперь тут торчать до окончания операции по освобождению города Грозный от преступных элементов? Идиотизм какой-то.

Котел спросил разрешения, и боком-боком пригибаясь перед темными окнами стволом пулемёта, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В подъезде тихо, где-то слышны разговоры, и, что кричать на весь подъезд Аслаааан? Да ни за, что на свете, нам пока везёт, и нарываться на неприятности не хочется с другой стороны вернуться обратно? Кто нам поверит, что мы были в обозначенном месте? Никто и я бы не поверил, подумал бы, что разведчики отсиделись на пожарке и вернулись обратно побоявшись идти в город.

Так потихоньку подъезд за подъездом мы уже в наглую и не таясь обошли весь дом, заглядывая во внутрь. Рядышком совсем неподалеку раздались вы стрелы и крики, какая-то толпа людей шла в нашу сторону. Пришлось нырнуть в один из подъездов, Еж обнаружил под лестницей вход в подвал и мы, торопясь и бренча патронами в барабанах, юркнули вниз. Фонарика не было, и первым пошел Ежов ощупывая стены руками. Какие-то деревянные двери, мусор, битые кирпичи, мешки с щебенкой, вонь как в любом среднестатистическом российском подвале. Котел, навалившись плечом, вынес одну из хлипких дверей и начал ощупывать внутренности убогой комнатушки.

— Банки с закруткой. Картошка, лук, - сообщил он, - ничего интересного.

Ежов добрел до вентиляционного отверстия крохотного окошка выходившего наружу. Взглянул в него и от неожиданности присел и замахал мне рукой. Я крадучись проковылял к нему и осторожно выглянул в окошко. Прямо напротив нас человек десять бородачей казнили каких-то людей. То, что это казнь я понял сразу. Приговорённые человек четыре стояли на коленях в снегу и понуро смотрели вниз. Один из боевиков, по всей видимости, командир, ходил вокруг них и, что-то в полголоса говорил, потом пнул кого-то ногой в лицо и отошел в сторону. Приговоренных, тот час же, расстреляли прямо в упор с криками и завываниями. Кто это такие были, за, что их расстреляли, мне было по барабану. Да и сама казнь впечатления не произвела абсолютно никакого, я посмотрел на Ежова и примостившегося рядом Котельского. Бойцы смотрели отчужденно как будто видеофильм, испуга или страха я на их лицах не заметил.

— Командир, а, что они друг, друга стреляют?
– шепотом переспросил Ёж.

— Я, то почём знаю, может оппозиционеры какие из автурхановских, а они их казнят, хрен пойми.

Тем временем боевики, что переговорив между собой обошли дом и скрылись из глаз.

Владимир Петрович описывая мне связников сказал, что один будет в куртке типа "Аляска" с меховым капюшоном. Мне или показалось или действительно так и было, но один из четверых казненных был именно в такой куртке. Или всё-таки бред? Я всматривался, но в темноте ни хрена ничего не было видно. Надо идти и досматривать.

Тихими мышками выбрались наружу и чуть ли не ползком поползли, обдирая локти, по бетонному поребрику вдоль дома. Выползли за угол вроде все спокойно. Встали крадучись пошли. Теперь, когда мы подойдём к трупам, нас будет видно с окон, плевать.

Отряхнулись и оглядываясь по сторонам подошли к трупам. Все мужчины приблизительно от тридцати до сорока лет, один как раз тот самый который был в куртке с меховым капюшоном подходил под описание, данное Петровичем. Неужто, повезло?

Бойцы споро стали обыскивать трупы, а я стащил с еще теплого и податливого тела куртку и накинул её поверх горки, просунув руки в рукава. На улице значительно похолодало, а под горками на нас были только свитера и нательное белье.

Бойцы, увидев меня в "обновке", поступили аналогично, один из трупов лишился пуховика вполне сносного, и лишь немного испачканного в крови с другого Ежов стащил длинную кожаную куртку и напялил на себя высокую шапку формовку под "норку", в результате стал похож на боевика укутавшегося от холода. Документов и еще чего-либо ценного в карманах убиённых не оказалось. Надо двигать обратно, Паша, скорее всего уже весь издергался, из того района, где располагалась основная часть группы пока стрельбы не слышно, значит всё нормально. В городе на окраинах нарастала стрельба, откуда-то из центра по группировке начала бить артиллерия, совсем неподалеку снова ухнул танк.

Надо сваливать, хотя если честно то в подвале было намного спокойней чем снаружи.

Неспешным прогулочным шагом, покачивая пулеметами, повешенными на шею, мы прогулочным шагом двигались к месту перехода через дорогу. Вот они гаражи, вот она глухая стена, на фоне которой нас прекрасно видно со стороны железнодорожной насыпи.

Я встал чуть ли не в центре стены и подняв пулемет над головой помахал им слева направо. Должны заметить. Всё пошли через дорогу, прошли и бросились за насыпь. И тут мне чуть не поплохело, группы на месте не было.

Твою мать! Куда они делись? Паша не дурак и просто так группу бы не увёл, что же могло случиться?

Слава Богу, все были на месте просто я сослепу не заметил своих разведчиков которых мой замок растянул в боевую линию. Он тут накомандовал, а меня командира чуть кондрашка не хватила. Вскоре мной многомудрый заместитель подполз по месиву из земли и снега, оставляя за собой широкий след, и начал рассказывать прямо на ухо, что они тут наблюдали за время нашего отсутствия. Ничего особенного изредка передвижение людей, шараханье отдельных личностей, выстрелы в глубине квартала вот в принципе и всё. Первая самостоятельная вылазка прошла удачно, если не считать, что вместо связников мы несем только окровавленную куртку. Да и ладно хотя бы это и то хлеб. Сходили нормально, бойцы себя показали даже лучше, чем я рассчитывал, одно плохо, связи так и не было. Связист, экономя аккумулятор, работал только на приём, однако нас никто не вызывал. По моему возвращению, я лично понажимал кнопку настройки антенны, послушал жужжание повызывал Центр, бесполезно нам никто не отвечал. Поразмышляв, я понял, что мы снова стали жертвой то ли разгильдяйства, то ли тупости, в том числе и своей.

Скоро, может быть даже через несколько часов, колонны десантуры и мотострелков войдут в город с восточного направления. Соответственно частоты начали менять, а нам дали старую переговорную таблицу вот и все.

И вообще пора отсюда сваливать, отходим в ранее обозначенном порядке. Котёл и Еж, провожаемые завистливыми взглядами, начали спускаться вниз по насыпи. Через несколько минут, когда мы уже были возле здания пожарки, по нам открыли бешенный огонь. Ладно бы со стороны города, а то со стороны водокачки. Пришлось плюхнуться носом в грязный снег и лежать, боясь оторвать голову.

— Считаееемся, - заорал я, - Голвняк начаааааллл!

— Первый, второй, - проорала пара головного дозора, и все начали выкрикивать, считаясь по номерам. Все живы никого не зацепила ни одна шальная пуля ни один осколок.

Когда же по нам прекратят стрелять, свои же? Кричать, что-либо бесполезно, поэтому остаётся только валяться и молчать в тряпочку, ожидая пока федералам надоест это бесполезное занятие. Упираясь носом в ствольную коробку пулемёта, я почти, что с нежностью подумал о тёплом кузове КАМАЗА и о своём закутке. Лежали мы так минут пятнадцать, беспорядочная стрельба начала перемещаться в сторону от нас. Стреляющие запустили несколько ракет и опять не в нашу сторону.

— Рвёёём, - заорал я благим матом и, подавая пример первым, поднялся и рванул в сторону зданий. Какие там боевые порядки, какая к чёрту усталость, я наверно так на стометровках не бегал. И все равно меня обогнал резвый Котельский и нырнул первым в ворота сразу же скользнув в сторону, свалился за груду кирпичей. Я отпрыгнув в право упал возле дыры в полуразрушенном заборе. Последним в группе, как положено, бежал заместитель. Попятам за Пашей буквально в нескольких сантиметрах проследовали фонтанчики от пуль. Старший сержант рыбкой нырнул в дыру, в которую я наблюдал, чуть не сбив меня с ног, перекатился, громко ругаясь матом. Сразу же кирпичная стена начала крошиться на мелкие осколки от впившихся в нее пуль. Наше передвижение заметили и с удовольствием продолжили обстрел. Я лихорадочно вспоминал опознавательные знаки, сколько там ракет и каких надо пускать? Вроде две красные и одна зеленая. Хотя сейчас в преддверии наступления или просто так могли поменять, а будь, что будет. Я достал из подсумка одну красную одну зеленую и запустил их поочередно. Может мне и показалось, но стрельба утихла. По крайней мере, стреляли по нам уже не так интенсивно. Потом стрельба вообще смолкла. Через пару минут со стороны водокачки запустили красную и зеленую. Я ответил оставшейся зелёной. Стали ждать развития событий. Минут через пятнадцать к нам выдвинулись две БМП, за ними перебежками двигалась пехота. Не доезжая метров сто до укрытия моей группы, броня остановилась, пехота залегла. Нам начали орать какую-то чушь, спрашивая пароль и всякую другую хрень. Пришлось проорать им про майора инженера на водокачке, и, что мы разведчики, которых вчера вечером привозили на БТРе. Потребовали, чтобы вышел командир с высоко поднятыми руками. Пришлось, сняв куртку убитого связника и оставив автомат Ежову, выйти за ворота и поднять руки вверх. Меня осветили и заорали, чтобы подошёл поближе. Ну всё ясно, сейчас начнут тыкать стволами в морду дышать пьяным перегаром и допрашивать, кто я такой. Так оно и случилось, свои мотострелки меня же чуть и не грохнули. Лиц окруживших меня федералов я не разглядел, да и, слава Богу, думаю, ничего интересного я не пропустил. На моё счастье начальник водокачки был на броне и опознал меня, да и то после того как я напомнил ему про пожарную машину.