Город

Шевельнулся входной клапан шатра. Широко улыбаясь, вошел брат полководца.

– Молодец, – похвалил Мэйсон. – Ты насквозь промочил Пьетера Арендта с подручными.

Они улыбнулись. Две семьи связывала долгая история, полная соперничества.

– Многовато у него развелось подручных, – сказал Хейден.

Мэйсон закашлялся.

– Тут, внутри, воздух дурной, – пожаловался он. – Светильник коптит.

Хейден только буркнул в ответ. Мэйсон подошел к столику в стороне и налил вина. Отпил хороший глоток, чтобы промочить горло, сел на складной матерчатый стул, поудобнее вытянул ноги и стал смотреть, как его брат сворачивает и запечатывает письмо.

Дождавшись, чтобы Джил Райядо уехал с Феллом и прочими из Старой Горы, Мэйсон Ткач собрал свои небогатые пожитки, сел в седло и в одиночку направился на юго-запад. Он ехал ночами, пробираясь через занятые противником земли, пока не достиг Одризийского гарнизона возле горы Гаргарон. Там он провел два нескончаемых дня, попросту убивая время, пока местный военачальник не подтвердил его личность и с благопожеланиями не отправил дальше, в Петрасскую армию, окопавшуюся в десяти лигах к югу.

И вот наконец наступил день, с которым у них были связаны столь обширные планы. Взрывчатка лежала наготове. Все распоряжения были отданы. Теперь оставалось ждать.

Мэйсон поудобнее устроился на стуле. Он ждал добрых сорок лет – еще несколько часов погоды не сделают.

Его брат положил письмо на стол, любовно погладил. Потом поднял глаза на Мэйсона. Двое мужчин не были отмечены сходством. Хейден, старший, был рослым, сутулым, с повадками ученого книжника. Бывалым воякой выглядел как раз Мэйсон – коренастый, мощный в плечах. Хотя солдатом он не был уже очень давно.

– Значит, у тебя совсем нет сомнений, – сказал Хейден, и это не было вопросом.

– Зато у тебя – сплошные.

– Я их высказываю только тебе и с глазу на глаз, а не при людях.

Мэйсон кивнул.

В палатку вошел солдат и отряхнулся, точно мокрая собака. Хейден, которого обдало каплями, нахмурил брови.

– Прости, господин, – сказал помощник. Впрочем, он вовсе не выглядел виноватым. Может, он как раз стоял снаружи и угодил под тот поток. – С севера человек прискакал.

– Веди его сюда.

Помощник кивнул и ушел обратно под дождь.

– Я все-таки думаю, – проговорил Хейден так, словно и не было перерыва в разговоре, – что Марцелл, став императором, почти наверняка запросит мира. Так утверждает множество источников, включая и архивестницу.

– Почти наверняка, – повторил Мэйсон. – Сколько тысяч жизней зависит от этого «почти»? А ведь речь идет о наших народах. Слишком поздно, братец. Уже разрушены города, царства и народы стерты с лица земли. Выкошены целые поколения. Народ петрасси на грани уничтожения. Наши друзья-одризийцы мрут как мухи, их женщины скрываются по чужим землям. Помнишь, я ведь жил во дворце Льва? В живых осталось не более двух сотен туоми…

Его голос охрип от нахлынувшего чувства. Некоторое время он молчал. Потом уже спокойнее напомнил брату:

– Я знаю Марцелла. И не думаю, что готов согласиться с такой оценкой его как человека.

Хейден нахмурился и прижал палец к губам. Мэйсон умолк. Снаружи стояла напряженная тишина: солдаты прислушивались к их разговору. Потом за матерчатыми стенами произошло движение, раздались голоса. Откинулся входной клапан, появился помощник. Он привел с собой парня в кожаном костюме для верховой езды и в непромокаемом плаще с капюшоном. Даже скорее мальчишку – худенький, бледный, соломенные волосы прилипли к голове. Дождевая вода стекала с него ручьями. Он с сожалением посмотрел на дощатый пол, где уже образовалась лужа.

– Ну и?.. – спросил Хейден.

– Это Адельм, господин, – представил помощник. – Одризийский конный разведчик. Я ручаюсь, он тот, за кого себя выдает.

– Что скажешь, Адельм?

– Прозвучали тревожные гонги, господин, – ответил всадник, по-прежнему глядя в пол. – В Алом дворце.

– Давно ли?

Разведчика этот вопрос явно поставил в тупик. Хейден невольно спросил себя: и это, небось, лучшее, что осталось у одризийцев?

– Ну… Прежде, чем я выехал, господин.

– Ты выехал сразу? – Хейден подавил раздражение.

Юноша кивнул. Шмыгнул носом и вытер его рукавом.

– И скакал со всей поспешностью?

– Да, господин.

– Спасибо тебе, Адельм, – сказал Хейден и повернулся к помощнику. – Проследи, чтобы его накормили и благополучно препроводили к своим. И вот еще что, Тайлер…

– Слушаю, господин. – Помощник остановился.

– Почему с новостями к нам первым подоспел одризиец, а не кто-нибудь из наших?

– Не знаю, господин. – Тайлер, кажется, хотел пожать плечами, но спохватился и смазал движение. – Быть может, наших разведчиков перехватили…

– Как думаешь, можно верить этому мальчику? По мне, он сущий простачок.

– Он вправду тот, кем назвался, господин. – На сей раз Тайлер плечами пожимать не стал. – Может, одризийцы выбирают людей в разведчики не за проворство мысли, а за ловкость в седле.

Хейден хмыкнул и покосился на Мэйсона.

– Времени до полудня еще достаточно. – Мэйсон посмотрел на часы на столе. – Мы можем и подождать подтверждения.

Полководец покачал головой. Поднялся и вновь схватил пояс с мечом. Застегнул его на бедрах и вышел из палатки под частый дождик. Пьетер Арендт с братьями и помощниками, прятавшиеся от сырости под навесом, повернулись в его сторону. Он заметил, как люди стали поднимать голову, расправлять плечи. Приглушенные разговоры повсюду начали стихать, потом смолкли совсем: солдаты увидели своего полководца и поняли, время настало! Из серой мглы возникли предводители подразделений: они смотрели на него, ожидая приказов. Некоторые держали под уздцы коней, свежих, только что оседланных.

Хейден огляделся. Сквозь дождевые облака пробивался скудный солнечный свет – впервые за долгие дни. Можно ли было считать его добрым предзнаменованием?

В ясную погоду отсюда сразу на три стороны открывался дивный вид, один из чудеснейших на земле. К западу лежало море – зимой серебристое, как аспидный сланец, а в летнюю жару темное, точно вино. К востоку простирались равнины с их травостоем и пасущимися табунами. Севернее раскинулся величайший Город этого мира.

Хейден посмотрел на север. Силуэты Города были едва различимы.

«Он лежит на мертвой равнине, точно высохший струп», – пришло в голову полководцу.

– Тайлер…

– Слушаю, господин.

– Приказываю снести нижнюю дамбу.

Помощник кивнул и исчез в серой дождевой дымке. Последовала долгая тишина. Люди ждали. Лошади топтались, ржали и фыркали. Потом до самого неба взвилась внезапная вспышка. Плюясь огнем и шипя, она разорвала влажную пелену. Зловещее желтое зарево превратило обращенные вверх лица солдат в маски мертвецов.

– Готовьтесь к выступлению, – приказал полководец.