Город
Шрифт:
И еще шаги – шорохом по иссохшей земле.
Когда она только тронулась в путь, ее сапоги были уже старыми. Скоро, наверное, они и вовсе развалятся. Опустив голову, она следила за тем, как они возникали и пропадали внизу – то один, то другой. Левый, правый, левый, правый… На каждом носке когда-то были вытиснены фигурки – змея и скорпион. Куда они подевались? Потом она вспомнила, что это были вовсе не ее сапоги. Прежде чем попасть к ней, они принадлежали какой-то безымянной воительнице, чье тело сперва пронзило оружие, а потом разорвали дикие звери. Нетленными остались лишь сапоги, исцарапанные песком. Индаро не без труда высвободила их и выколотила, раздавив здоровенную сороконожку, выпавшую из
Потом она поняла, что рядом с ней раздается чей-то голос. Она испугалась, кабы это не оказался Мак Одарин, и поспешно отвернула лицо. Еще не хватало увидеть, как он ковыляет на подгнившей ноге… а потом опять умирает…
– Куда мы идем? – жизнерадостно осведомился неведомый спутник.
Индаро с облегчением убедилась, что это не Мак, и повернулась к нему.
– Так куда мы идем? – спросил Рубин.
Волосы у него были длинней, чем в их последнюю встречу. Потрясенная Индаро увидела в знакомой рыжине серые пряди. Сколько ему теперь лет? Восемнадцать? Двадцать? Она с беспокойством осознала, что не может вычислить возраст брата. Даже не помнит, старше он ее или моложе.
А рядом с ней шагал уже не Рубин, а ее отец – Рив. И он говорил:
– Винцер, Саркой, Броглан, Гаэта, Хан и Керр! Запомни эти имена. Они – твое прошлое и твое будущее. Они – твои враги…
Сколько раз она слышала эти слова в детстве!
– Они все боятся Винцеров и Саркоев, – продолжал отец. Он смотрел вниз, на клубы пыли, поднимавшиеся с земли. – Однако истинное могущество вуали известно только Гаэтам…
…Индаро вздрогнула и очнулась. Сон рассеялся далеко не сразу. Окончательно вернувшись к реальности, она задумалась, а не попробовать ли встать. Прошло еще какое-то время. Она все так же лежала на полу, привалившись к стене. Зашевелившись наконец, она приподнялась и поудобнее оперлась о стену. Рана в боку перестала болеть. Это могло быть и добрым знаком, и очень плохим.
Битва между тем началась заново. Она слышала, как сталкивались мечи и щиты, раздавались мучительные всхлипы боли, крики ободрения, восторга и ужаса. Индаро обоняла свежую кровь – уже не свою. Люди топтались перед ней на площадке. Некоторое время она следила за мелькающими ногами. Поножи, подолы кольчуг, кожаные, хлопчатые, льняные штаны… вовсе голые волосатые ноги… Она принялась было их считать, потом перестала. Не ее дело.
Индаро задумалась: почему среди сражавшихся совсем не было женщин, кроме нее? Потом вспомнилось, что Ночные Ястребы изначально относились к конным подразделениям. Женщин-всадниц в Городе насчитывалось очень не много. Да и тех полагали недостаточно искусными, чтобы разом драться и управлять лошадью. Женских способностей хватало только на то, чтобы погибать в пешем строю…
Она протерла залепленные грязью глаза. Мимо нее двигалась очередная пара ног – на сей раз обтянутых зеленым шелком. Шелк переливался в неверном факельном свете. Захотелось дотянуться и ощутить его под рукой. Прикоснуться к чему-то, что не было грязной шерстью или хлопком…
Человек в зеленом присел на корточки и заговорил с ней. Индаро сразу узнала юнца, которого некогда извлекла из разбитой императорской кареты. У него была бледная кожа и светлые волосы. Брови благородными дугами изгибались над темными глазами. Одно веко чуть нависало, и это придавало юноше ленивый вид. Без оружия, лет шестнадцать, не более.
– Ты знаешь, кто я?
– Я тебя вытаскивала из кареты Бессмертного, – ответила она, вжимаясь в стену.
В его глазах кипела непроглядная темнота.
– А тогда ты знала?
– Нет, – пробормотала Индаро, замирая от его зловещей близости.
У нее больше не было оружия. Тут она впервые заметила, что от него разило, как
от весьма несвежего трупа. Индаро повела глазами по сторонам, но солдаты, казалось, в упор не замечали юнца.– В любом случае, – кивнул он, – твои намерения были благородны. Поэтому сегодня я тебя не убью. Ты ранена, я вижу. Ты умираешь?
– Нет.
– Нет, – согласился он. – Возможно, что и нет. Ты – Индаро Керр Гильом, и мне действительно следовало бы тебя убить…
Казалось, он колебался.
Взгляд Индаро заметался по полу: она искала оружие. На расстоянии вытянутой руки валялся брошенный щит. Если умеючи, им можно и оборониться, и убить… Мальчишка выглядел несильным – тонкие руки, худые ноги… Индаро почему-то не могла пошевелиться, а он просто встал и пошел прочь. Она хотела выкрикнуть предупреждение, но за грохотом боя никто не услышал ее. А он был всего лишь подростком… И она смотрела, как он скользил по полу, ввинчиваясь между вооруженными людьми, никем не замечаемый, словно невидимка.
Он начал спускаться по ступенькам и вскоре скрылся из виду…
Бартелл стоял наверху, наблюдая за ходом сражения. Ночные Ястребы с новой силой наседали на тысячников. Бойцы они были прекрасные, только что после трехлетнего пребывания на передовой, так ему рассказали. Барт вспомнил, как несколько десятилетий назад скакал во главе Первой Несокрушимой…
– Разреши мне драться, – упрашивал Броглан. – Пусти в бой!
Он просил об этом уже не впервые. Он так и лучился яростной энергией. Полководец хорошо понимал – ему было физически больно пребывать в праздности, пока в нескольких шагах от него сражались и гибли другие.
– Ты нужен мне здесь, – проворчал Барт. И покосился на воина. – Это приказ!
Вот ведь забавно. Уж Эван-то Броглан лучше кого-либо знал, что великий Шаскара – на самом деле всего лишь усталый старик, у которого из-под блестящей брони свисали тюремные лохмотья. Последние несколько недель Броглан только и делал, что его защищал, чуть не на себе перетаскивал, подбадривал, когда тот был близок к отчаянию. Иной раз и есть заставлял. Был ему телохранителем, нянькой и сыном в одном лице. А теперь стал верным подручным – и оба знали, что он ни за что не нарушит эфемерную власть Шаскары, пойдя против приказа. Поэтому Броглан чуть не дымился от ярости – и смирно стоял рядом.
Барт все поглядывал на хрустальную арку внизу. Фелл исчез там уже несколько часов назад. Причин полагать, что он еще жив, более не осталось. Но, кстати, и считать его за мертвого тоже. Все, что мог поделать старый полководец, – это связать Тысячу боем. Он еще и еще раз перепроверял мысленные подсчеты. Три сотни телохранителей пребывали вне Города благодаря последнему деянию Сароан. Согласно прикидкам Индаро, отряд Джила Райядо вывел из строя едва ли не сотню. Ну и в этом зале сотни две мертвецов, если не больше… Кто-то погиб в наводнении или в заваленных коридорах дворца… В любом случае боеспособных у них осталось не много. Спрашивается, почему до сих пор на мятежных Ястребов не напустили обычную солдатню? Неужели император и братья Винцер им настолько не доверяли? Ответа у Барта не было.
Его одолевала усталость. Вот бы присесть хоть ненадолго! Он напряг колени и выпрямил спину, продолжая угрюмо смотреть, как погибали герои. Ночные Ястребы с боем очистили лестницу до середины, до того места, где на момент их появления находились Броглан с Индаро. Вот только с тех пор успело пасть уже человек сорок, не менее. Барту вдруг до одури захотелось протолкаться туда, в самую гущу, и пустить в ход клинок. Он поистине сделал все, на что был способен. Осталось только с честью погибнуть. Барт поудобнее перехватил свой меч и открыл рот, собираясь обратиться к Броглану.