Городская Ромашка

"Да и с самого возвращения ни разу Ромашка твоя не зашла, не спросила - как дела, какие новости".

Мирослав лег на спину, глядя, как в светлом небе, где-то очень-очень высоко, бегут облака. "Зачем же ты так, мама…"

"Не видишь что ли, сын наш уж и уважать себя перестал, да и семью свою, родителей своих ни во что не ставит".

Он снова поднялся сел, подобрал с земли камешек и, с силой размахнувшись, бросил его вниз, с обрыва. Камешек несколько раз подпрыгнул на больших валунах, потом покатился по склону. Рука Мирослава нащупала новый камень, но вместо того, чтобы отправить его вслед за предыдущим, Мирослав сжал его в кулаке, сжал изо всех сил, так, что острые грани впились в ладонь.

"В Родень пойду. К наставнику. Вот только к Туру зайду да Ромашку повидаю…"

Мирослав спустился в поселок, когда время давно перевалило за полдень, и направился сразу к дому своего друга. Только взошел на крыльцо и уже занес руку, чтобы постучать, как услышал радостный бас прямо за спиной:

–  Мирослав! Вернулся!

Он едва успел обернуться, как оказался в крепких объятиях рыжего великана.

–  А мы и не знали! Это ж надо!

Хлопнув друга по плечу, Тур отворил дверь.

–  Ой, Мирослав!
– всплеснула руками тетушка Звана, возившаяся у печи.
– Когда ж это ты вернулся? Сегодня, что ли?

–  Здравствуйте, тетушка Звана, - улыбнулся Мирослав.
– Да, вернулся сегодня.

–  Насовсем хоть?
– лукаво поинтересовалась мать Тура.

–  На этот раз - да, насовсем.

–  Дома-то был?
– осторожно спросила тетушка Звана, покосившись на дорожную сумку, что все еще висела у него на плече.

–  Был, а как же. Я ведь утром вернулся, рано. Первым делом к родителям пошел. Теперь вот решил и к вам заглянуть.

Брови женщины взметнулись вверх, но недоумения своего по поводу собранной дорожной сумки за плечами гостя она не высказала вслух.

–  Ну что ж ты стоишь? Садись, садись к столу. Ты обедал? Может, покормить тебя?

–  Обедал, - ответил Мирослав, отмечая про себя, что теперь уже и врет почти без зазрения совести.

–  Ну хоть от чая с ватрушками не откажешься, а? Ватрушки свежие, а чай-то душистый, на смородиновых листьях заваренный!

–  Не откажусь…

Мирослав сел за стол. Не раз до этого принимая угощение в доме Тура, сегодня он впервые отчего-то ощущал неловкость. К тому же Ромашки все не было видно. Дверь в ее комнату приоткрыта, но там темно и тихо… Мирослав рассеянно огляделся, потом, рассудив, что девушка наверняка гуляет где-то с подружками, решил пока о ней не спрашивать.

Вскоре, словно муха на варенье, прилетел на запах свежих ватрушек маленький Димка, поздоровался с Мирославом и, усевшись за стол, тут же засыпал гостя вопросами о приморском городе. Мирослав отвечал на вопросы Димки, Тура и тетушки Званы, рассказывал о том, как ходили к хуторянам, как садили деревья вместе с городскими… долго рассказывал. Да только, когда в окошках стало темнеть, уже не сдержался и спросил:

–  А где же Ромашка? Поздно ведь…

Тур удивленно выпучил глаза и тут же звонко хлопнул себя по лбу.

–  Так ведь нету ее! В Родень уехала, к Любомире.

На секунду Мирослав почувствовал разочарование оттого, что сегодня девушку не увидит, но вспомнил о том, что собрался в Родень идти и даже улыбнулся: "Ничего, значит завтра увижу".

–  И давно уехала?
– поинтересовался он.

–  Да уже недели две, а то и больше, - тетушка Звана налила в свою кружку еще немного кипятка, осторожно подула на воду.
– Вон Тур ездил к ней дней пять назад, проведать да гостинцев передать. Говорит, успехи делает наша Ромашка. Хвалит ее Любомира.

–  Понятно, - негромко произнес Мирослав.

–  Нам-то, помнишь, Любомира сказала, чтобы я после посевной Ромашку привез, - сказал Тур, доливая кипятку и себе.
– Но передумала почему-то, Сивера за нею прислала. Вот он и передал, что Любомира Ромашку к себе ждет, а на другой день я сам ее и отвез.

Мирослав посидел еще немного, потом, спохватившись, что время уже позднее, засобирался. На поселок опускались первые сумерки, когда Мирослав попрощался с Туром на крыльце его дома и, как обычно, пошел по дороге вниз, к реке. Он не знал, был ли отец сейчас дома, и потому очень надеялся, что мать выйдет за чем-нибудь во двор: встречаться с отцом совершенно не хотелось. Но во дворе никого не оказалось, потому Мирослав, второй раз за сегодня, постучал в дверь родного дома словно гость.

И ему снова открыла мать, радостно вздохнула, увидев сына на пороге, но тут же улыбка, появившаяся было на ее красивом лице, погасла.

–  Я в Родень пойду, мама. Ты не волнуйся. Наставник меня примет.

–  Как в Родень? Зачем?
– всплеснула руками женщина. Она быстро оглянулась туда, вглубь помещения, где Мирослав уже заметил воеводу. Вояр смотрел хмуро, но не подходил. Любима вновь поглядела на сына, отчаянно всматриваясь в его лицо, и все больше уверяясь, что это правда, и Мирослав действительно уходит.

–  Что же ты, - прошептала она и замолчала. Потом вышла вместе с ним на крыльцо, закрыв за собой дверь в дом. Мирослав стоял перед нею, опустив голову, готовый к любым упрекам. Любима не стала уговаривать его остаться, не стала попрекать тем, что только вот вернулся - и снова оставляет мать.

–  Тебя в дорогу собрать?
– спросила она.

–  Не надо, мама. У меня все есть, - Мирослав поправил ремешок сумки.
– Я пойду.

Любима не сразу отпустила сына - шагнула ближе, обхватила ладонями его лицо, наклонила к себе и поцеловала, прощаясь. И потом долго смотрела ему вслед, стоя на крыльце, смахивая платком то и дело появляющиеся на глазах слезы.

Глава 35

Несмотря на то, что накануне он не выспался, этой ночью невеселые мысли надежно отгоняли сон, и поэтому Мирослав довольно бодро зашагал по темной дороге через шуршащий голыми ветвями лес. С деревьев кричали ночные птицы, что-то шелестело в прошлогодней листве. До слуха доносился мелодичный напев Родны. Дорога на некоторое время отдалялась от реки, но потом Родна поворачивала на восток, и вскоре Мирослав снова шел по берегу, то и дело поглядывая, как в водной глади отражается луна. Шел он быстро, надеясь поспеть в Родень к утру, хотя спешить, в принципе, ему было некуда - наставник ведь не ждал его. Но зато утром, возможно, удастся Ромашку увидеть перед тем, как у нее начнутся занятия.

Ночью стало холодно, но Мирослав, быстро шагающий по дороге, этого не заметил. Ближе к рассвету он прошел поворот на Лесичанск, а вскоре услышал крики петухов, мычание коров, а потом и громкие голоса людей - звуки большого поселения, которое просыпается, готовится к началу нового дня. Когда солнце уже поднялось над лесом, Мирослав наконец увидел за расступившимся лесом огороды да бревенчатые избы. Он вышел на утоптанную улочку и направился к площади, вокруг которой стояли дома мудрейших и старейшин.