Городские имена вчера и сегодня. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре

На выставке висит картина «Ленин в Польше». На картине шалаш, из которого торчат две пары ног – мужские и женские. «Это шалаш в Разливе, – объясняет гид, – ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской…» – «А где же Ленин?» – «Ленин в Польше».

Осторожное балансирование на грани этических дозволений иногда приводило к самым непредсказуемым последствиям. И тогда для достижения цели фольклору становились просто необходимы некоторые интимные подробности, которые делались элементами сложных метафорических конструкций, порою излишне грубоватых, а иногда и просто вульгарных. Да простят нас строгие блюстители нравственности, в фольклоре без этого не обойтись.

Тетя Надя шутки ради Ильичу давала

сзади.

Так и вышел тот трактат: «Шаг вперед и два назад».

Крупская умерла накануне своего 70-летия. По официальной версии, от желудочного отравления. Однако фольклор утверждает, что это произошло после того, как она отведала торт, присланный ей Сталиным. Торт будто бы был пропитан ядом. Вспомните утверждение фольклора о том, что говорил Сталин о Крупской: «Если она будет неправильно себя вести, мы найдем другую жену товарищу Ленину».

Пройдет несколько десятилетий, и фольклор снизойдет до переоценки ценностей. Значение Надежды Константиновны Крупской окажется гораздо шире того, что представлялось раньше. Согласно современному анекдоту, на памятнике жене вождя появится мемориальная доска с признательностью от потомков: «Н. К. Крупской, не оставившей наследников. Благодарная Россия».

Кулибина, площадь

Конец XVIII века . В XVIII веке район Малой Коломны был достаточно хорошо известен. В народе его называли «Бугорки». Здесь находилось одно из многочисленных на территории тогдашнего Петербурга так называемых Козьих болот – мест, отведенных для выпаса домашнего скота. К концу XVIII века на этой заболоченной территории, между Дровяным переулком, Витебской и Псковской улицами, образовалась площадь, которую официально так и назвали: площадь Козье Болото .

1849 . В 1847–1859 годах по проекту архитектора Н. Е. Ефимова в Малой Коломне была построена церковь Воскресения Христова. Церковь возводилась по распоряжению Николая I в память прекращения эпидемии холеры в Петербурге. В народе этот коломенский храм по одному из приделов назывался церковью Михаила Архангела, или Малоколоменской. Церковь была знаменита тем, что нижняя ее часть представляла собой точную копию церкви Рождества Христова в Вифлееме. Уже во время постройки храма, в 1849 году, была переименована и площадь. Теперь она стала Воскресенской .

1952 . В марте 1932 года церковь была закрыта и в том же году снесена. А в 1952 году, в период особенно острой борьбы с религией, Воскресенская площадь была переименована в площадь Кулибина , в честь выдающегося конструктора и изобретателя Ивана Петровича Кулибина. На месте снесенной церкви был разбит невыразительный, квадратный в плане сквер, очертаниями своими повторяющий контуры фундамента храма. В обиходной речи он называется «Квадрат».

Кутузова, набережная

1790-е . До середины XIX века этот отрезок набережной левого берега Невы самостоятельного названия не имел. Он входил в состав общей Дворцовой набережной , именовавшейся по Зимнему дворцу, мимо которого проходила.

1860 . Только в 1860 году участок Дворцовой набережной в границах от Литейного проспекта до реки Фонтанки был выделен в отдельную городскую магистраль и назван Гагаринской набережной , по Гагаринскому пеньковому буяну, находившемуся на противоположном берегу Невы.

1902 . В конце XIX века на Гагаринской набережной разместилось посольство Франции. Благодаря этому обстоятельству в 1902 году Гагаринская набережная была переименована. Она стала Французской набережной , по аналогии с Английской набережной, где находилось Английское посольство.

1918 . После Октябрьской революции Французская набережная была переименована в набережную Жореса , в честь видного деятеля французского социалистического движения Жана Жореса, основателя газеты «Юманите», убитого французскими шовинистами в 1914 году.

1945 . В 1945 году страна готовилась широко отметить 200 лет со дня рождения выдающегося полководца, победителя Наполеона в Отечественной войне 1812 года Михаила Илларионовича Кутузова. По иронии судьбы в 1812 году Кутузов жил в доме своей дочери, на Французской набережной, 30. Отсюда, назначенный главнокомандующим русской армией, он отправился к месту боевых действий с французами. Общество возлагало на Кутузова огромные надежды. С его именем связывались все будущие победы, вплоть до изгнания французских захватчиков с русской земли. Не случайно в Петербурге родилась поговорка: «Пришел Кутузов бить французов». Позже значение этой поговорки расширилось. Так стали говорить вообще обо всех, на кого возлагали самые сокровенные ожидания и надежды. В одной старинной солдатской песне, посвященной войне 1812 года, эти всенародные чувства приобрели еще и рифмованную форму:

Град Москва в руках французов.

Это, право, не беда:

Наш фельдмаршал князь Кутузов

Отплатить готов всегда.

Лахтинская улица

1798 . В конце XVIII века эта улица, соединяющая Большой проспект Петроградской стороны с Чкаловским проспектом, имела порядковый номер и называлась 11-й улицей . Но уже тогда, сначала в народе, а затем и в официальных документах, ее называли или улицей Петрова , или улицей Андрея Петрова , по дому и участку, принадлежавшему певчему Придворной капеллы Андрею Петрову. Впрочем, если верить фольклору, имя улице дал не сам певчий, а его жена Аксинья, будущая петербургская святая Ксения Блаженная.

«Житие» Ксении Блаженной в фольклоре началось с легенды о счастливой молодой паре, жившей на одной из небогатых улиц Петербургской стороны. Придворный певчий Андрей Петров и его жена Аксинья, «взятые словно живьем из романов Лафонтена», так любили друг друга, что и «представить невозможно». Вся Петербургская сторона смотрела на них с умилением. Но вдруг неожиданно, или, как говорили соседские кумушки, «ни с того ни с другого», Андрей Петрович умер, оставив 26-летнюю вдову. И с Аксиньей что-то случилось, будто бы «съехала с ума» от печали и горя. Вообразила, что вовсе не Аксинья она, а Андрей Петрович, что это она, Аксинья, умерла, а он только обратился в нее, а «в сущности остался Андреем Петровичем». Она переоделась в мужское платье и на свое прежнее имя не откликалась. Только когда к ней обращались: «Андрей Петрович», отвечала: «Ась?». Окрестный народ сходился смотреть на нее. Качали головами. Затем привыкли. И улицу, где она жила, прозвали улицей Андрея Петровича.

По другим легендам, когда ее окликали по имени, она, свято веря, что муж воплотился в нее, сердито отвечала: «Ну, какое вам дело до покойницы Аксиньи, которая мирно спит на кладбище. Что худого она вам сделала?» А в ответ на вопрос, как она будет жить без мужа, отвечала: «Да ведь я похоронил свою Ксеньюшку, и мне теперь больше ничего не надо».

Чтобы эта запутанная история была более или менее понятна, фольклор предлагает довольно последовательное и логичное объяснение. На самом деле, утверждает еще одно предание, Ксения просто не смогла перенести того, что ее муж, скончавшись скоропостижно, не смог исповедоваться и причаститься. И «чтобы спасти душу любимого от вечных мук», она решила отказаться от самой себя. В связи с этим особый интерес приобретает легенда о том, что родные и близкие Ксении сочли ее просто сумасшедшей, а после того как она начала раздавать направо и налево свое имущество, подали жалобу в департамент, где служил певчим Андрей Петров. Там, кстати, ее признали совершенно нормальной и имеющей право распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению.