Городской роман или Школа Карабаса

И хозяин кабинета встал, протянув руку через стол для прощания. Столь деловой подход к работе в развлекательной сфере у такого обаятельного и спокойного начальника явно подкупал посетителя, который решился лишь уточнить:

– Так, когда мне привести дочь?

– Да, хотя бы завтра – к двум часам дня.

После чего довольный папаша бережно свернул рекламные бумаги в трубочку и положил их во внутренний карман летней куртки. «Сначала внимательно прочитаю сам, – подумал он. – Потом посоветуюсь с Марусей. Вместе решать будем! Может, Надюха и правда манекенщицей станет? Чем черт не шутит!» – и бодрым шагом направился домой.

* * *

Оказавшись рядом с вагончиком без колес, где по-прежнему торговала его Маруся – но уже не как продавец, а как хозяйка – мужчина постучал в дверь; а когда та открылась, уверенно вошел в довольно тесное помещение, забитое ящиками и коробками. Свободного места хватало только на то, чтобы поместить единственный табурет, на котором восседала дородная хозяйка; да еще немножко – чтобы постоять рядом с ней. Однако эта теснота нисколько не стесняла мужчину, который уверенно обхватил голову женщины и закрепил объятие крепким поцелуем в губы.

– Коханый мой! – только и сказала Маруся, переведя дух после такой жаркой встречи; и уже сама крепко притянула мужчину к себе для ответного поцелуя, тихонько прошептав при этом: – А у меня новость есть. Гарна новость!

– Какая новость?

– Дитетько у нас будет! Разумеешь?

– Какое еще дитетько? Откуда? – изумился мужчина.

– Якись откуда? Чи мы с тобой чужие?

– Ясно дело – не чужие. Но ребенок зачем? С одной девахой и то не знаю, что делать, а тут еще и это.

– Надюха твоя уже гарна дивчина. Замуж ей скоро, а зараз из дома она скоро уйдет! Не сложилось у меня с ней, не сладилось. А новому дитятьке аш четвертый месяц пошел. Кумекуешь?

Мужчина подосадовал о том, что его сожительница до сих пор молчала о ребенке. «Видать стерва аборта не хотела делать», – догадался он. Но требовать аборта теперь – было бестолку; оставалось лишь со вздохом согласиться с женщиной:

– Ну да, ну да, не сладилось у тебя с ней, – однако, доставая листки рекламы клуба, решил добавить: – Я тут для Надюхи кое-что принес. Надо нам почитать и крепко подумать. В общем, закрывай свою лавочку, и идем домой!

– Покумекуем, покумекуем, коханый мой, – засуетилась Маруся, захлопывая окошечко вагончика, после чего выскочила наружу, чтобы установить защитные щиты. Вдвоем они очень быстро управились с вагончиком; а когда пришли в квартиру, то были рады, что Нади не оказалось в данный момент дома. Внимательно проштудировав на кухне все пункты рекламных листочков, они принялись за их обсуждение.

– Как ты думаешь, Марусь, дело стоящее? Обмана нету?

– Ни-и. Обману нема, – заверила его женщина, а помолчав, добавила: – Нехай работать идет! Трошки не понятно, что за работа? Чи офицанточка, чи гимнасточка?

– Ну, Надюха должна справляться с любой работой! Ведь кредит щас отдать надо… А вот только в деньгах обмана нету?

– Ни чую. Тут же написано: деньги сразу дают. А чтоб потом – даже не заикаются! Получил и иди себе, куда хочешь. Только, коханый мой! Не захаживай боле к игровым автоматам, как в прошлый раз! Будь ласка!

В этот момент хлопнула входная дверь – это Надежда вернулась домой со школьной линейки. Заметив, что отец с Марусей сидят на кухне, девочка хотела, как обычно, незаметно прошмыгнуть к себе в комнату; но мужчина окликнул ее:

– Эй, Надюха, поди сюда!

И Надя – без обуви, но в пионерской форме – вынуждена была пройти на кухню, где остановилась в дверях, терпеливо ожидая, что ей скажут взрослые.

– Мы тут с Марусей решили, что ты уже достаточно взрослая и поэтому пора тебе начать работать.

Предложение о работе девочку не удивило. Она сама давно хотела начать самостоятельную жизнь и устроиться на летние каникулы в каком-нибудь кафе мыть посуду, чтобы не быть обузой у родителей. Надя лишь спросила:

– Где?

– В одном клубе есть для тебя работа.

– В каком клубе?

– В «Стриптиз-клубе», что недалеко отсюда.

Девочка с нескрываемым ужасом посмотрела на взрослых, потому что – после того, как в их районе появился этот самый клуб – школьные учителя старой закалки, неоднократно презрительно высказывались в его адрес, стремясь и у своих учеников развить такое же презрение. Надя всегда прислушивалась к советам учителей. И сейчас она надеялась, что ее родители только пошутили; но поняв по их лицам, что они вполне серьезно предлагают работу именно в том клубе, девочка решительно заявила:

– Я не пойду туда! На меня в школе пальцами указывать будут. Я согласна работать где угодно, но только не там.

– В другом месте столько денег не дадут, – резонно заметил мужчина. – А ты должна понимать, что сейчас у нас банк квартиру за кредит отнять может.

Но девочка, потупив взор и решительно сжав губы, упорно продолжала молчать. Тогда отец решил добавить:

– А у нас скоро еще маленький будет. Ты что хочешь, чтобы мы с грудничком на улице оказались?

Надя посмотрела на Марусю, стараясь понять: правду говорит ей отец про ребенка или нет. Но та – чуя, что разговор начинает принимать слишком серьезный оборот – предпочла, как всегда, ретироваться, заявив:

– Ой, мамоньки! Я ж стирку зачала.

И девочка вынуждена была прижаться к стенке, чтобы пропустить мимо выходящую из кухни в ванную крупную женщину. Настроив шумный поток воды из крана, Маруся принялась полоскать белье. Уж больно ей не с руки было встревать в разговор между отцом и дочерью. «Нехай сами разбираются!» – как всегда решила она.

А мужчина тем временем жестко объявил:

– Завтра утром возьмешь справку из полеклиники у гинеколога, а в половину второго я с тобой иду в клуб – устраивать тебя на работу.

– Я не хочу, я не пойду туда, папка! – опять попробовала возразить отцу Надя, отчаянно тряся двумя хвостиками светлых волос, закрепленных на голове резинками. Поняв, что никакие словесные доводы не убедят сейчас дочь пойти на эту работу, мужчина, расстегивая свой ремень, заявил:

– Не хочешь понимать по-хорошему, сейчас по-другому буду объяснять!

Девочка с испугом смотрела на действия своего отца, сознавая, что тот не шутит. И сейчас он впервые станет бить ее по ногам не по пьяному капризу, а по трезвому убеждению. Но деваться ей было некуда. Убегать от ремня, затевая салочки с папкой, она даже не думала. И начав получать удары ниже мини-юбки по плотным эластичным колготкам, Надя продолжала упрямо твердить, не сходя с места: