Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

1925

ПОЕДИНОК

В природе существуют люди, страдающие отсутствием воображения. Люди, фантазия которых никак не простирается свыше ста рублей наличными и глубже шубы с выдровым воротником.

Если страдает отсутствием фантазии, например, трамвайный кондуктор или писатель утопических романов - это еще полбеды.

Прямого ущерба от этого государству не будет.

Но горе, если фантазия отсутствует у финансового инспектора!

Горе! Горе! Горе!

Наведя кое-какие справки о заработках гражданина Лиллипутера, финансовый инспектор сладострастно потер руки и сказал секретарю:

–  Пишите этому гаду сто рублей. В трехдневный срок. Чтоб. Он у меня потанцует...

Однако гад Лиллипутер не имел никаких хореографических наклонностей и от танцев решительно отказался.

–  Что значит сто рублей? Пускай описывают обстановку. Больше пяти червонцев она все равно не поднимет. А за сто рублей я себе куплю такую новую, что фининспектор лопнет.

–  Хор-рошо-о с! Так и запишем-с, - мрачно сказал фининспектор. - Я ему покажу, как за сто рублей новую обстановку покупать. Секретарь, пишите гаду Лиллипутеру дополнительных двести рублей. В трехдневный срок. Чтоб. Он у меня потан-цует!

–  Что значит потанцует? Что значит двести рублей? - решил практичный Лиллипутер. - Пусть описывают. За двести рублей я себе такую новую обстановку заведу, что перед ней старая поблекнет!

–  Что? Лиллипутер купил новую обстановку за двести рублей? Ну, знаете... Не нахожу слов... Секретарь, пишите гаду пятьсот рублей, и чтоб в трехднев...

–  Пятьсот рублей? Ха! Пусть описывают. За пятьсот рублей куплю роскошную новую. Рококо. Триста рублей чистой прибыли!

–  Секретарь, пишите ему тысячу, и чтоб в трех...

–  Ха-ха! Пусть описывают. Тысяча рублей чистой прибыли. Можно дачку отремонтировать.

–  Пиш-ш-шите-е тысяча пятьсот! Чтоб в тре-х-х...

–  Ха-ха-ха!..

Финансовый инспектор вошел в роскошную гостиную Лиллипутера и, тяжело опустившись в шелковое кресло Луи XIV, глухо прошептал:

–  Сколько? Раз и навсегда?

–  Обкладывайте в три тысячи, - скромно сказал Лиллипутер, вынимая золотой портсигар и предлагая фининспектору египетскую папиросу.

–  Окончательно? - подозрительно покосился фининспектор. - Без жульничества?

–  Чтоб я себе новой мебели не видел! - воскликнул Лиллипутер.

–  Сдаюсь, - прохрипел фининспектор. - Три тысячи... И чтоб в трехдневный срок... До свидания.

Лиллипутер печально улыбнулся вслед уходящему фининспектору и прошептал:

–  Три тысячи налогу. А если тридцать три? Ха! А если у меня восемьдесят тысяч годового дохода?

Бедный, застенчивый, доверчивый, лишенный воображения фининспектор, увы, не учел этого!

Его скромная фантазия не простиралась свыше трех тысяч, и он самоотверженно пал в жестоком, но неравном бою с гражданином Лиллипутером.

Неравном потому, что у Лиллипутера, по-видимому, была кой-какая фантазия, а у фининспектора, увы, ее не было.

1925

СПЛОШНОЕ ХУЛИГАНСТВО

Старик Собакин вытер скатертью багровую шею с чирьями и, злобно покосившись на солнечное небо, игравшее за окном всеми цветами, имевшимися в его распоряжении, пробормотал:

–  Сукины дети! Распустился народ! Охамел! Никаких нравственных понятиев не имеет! Сплошное хулиганство пошло. Одно слово, Советская власть. Да-с!

Собакин был в комнате один и обращался преимущественно к мутному, пятнистому самовару, который с отвращением отражал седую, стриженную бобриком голову, толстый нос, лиловые уши, худые щеки и маленькие злобные глазки, глубоко и прочно засевшие под узким морщинистым лбом.

–  Тьфу на вас всех! - продолжал Собакин, допивая шестой стакан чаю. Плюю! Чтоб вы сдохли!..

За стеной, у соседей-рабфаковцев, слышался монотонный голос:

–  "Финансовой политикой называются способы, которыми пользуется государство при извлечении и распределении средств... Налоги подразделяются на денежные и натуральные... Денежные налоги можно разбить на три гру..."

Собакин постучал щеткой в стену и проскрипел:

–  Пап-пра-шу прекратить шум! Вы мне мешаете работать. Хулиганы!..

–  У нас послезавтра зачеты. Извините. "...разбить на три группы: прямые, косвенные и пошлины. Прямыми называются такие, кото..."

–  Ну разве не хулиганы? - горестно прошептал Собакин. - Что с них взять? Хулиганы и есть хулиганы! Одно слово, комсомол. У самих, можно сказать, башмаки каши просят, а туда же, в образованные лезут. Налоги, видите ли, подразделяются на три категории, - ну не сукины дети после этого? Хамы! Слышать не могу!

Старик Собакин с треском открыл окно и высунулся на улицу. По улице шел отряд пионеров. Карапуз в красном галстуке чрезвычайно серьезно и деловито барабанил на большом барабане...

–  Прошу убедиться, - желчно подмигнул Собакин фонарному столбу. - Прошу убедиться! Барабанят! Как вам это нравится? Работать порядочным людям не дают. Тишину общественную нарушают. Хулиганы, прости господи! Тьфу! Собакин с храпом потянул носом и жирно плюнул вниз.

–  А вы, гражданин, там поосторожнее, прямо на портфель харкнули.

–  А вы с портфелем под окнами не шляйтесь, - сухо отрезал Собакин.

–  То есть как это не "шляйтесь"? На то улица и существует, чтоб по ней на службу ходить.

–  На службу-с? - ядовито прищурился Собакин. - Знаем мы ваши советские службы-млужбы. Небось сидите там да только и делаете, что взятки хапаете. А порядочному человеку даже из своей собственной жилплощади в окошко плюнуть нельзя без того, чтобы не нарваться на хамство! Хулиган!

–  Вы там поосторожнее! Без оскорблений! Я, как представитель советского учреждения...

–  Плевать мне на вас и на ваше советское учреждение...

–  Милиционер!..

–  Вот именно! Очень вам благодарен. Пущай милиция разберет, кто из нас хулиган.