Гороскоп для жениха

— Легко отделался, значит. Потом я уже попасть в кабинет не могла, другая уборщица с больничного вышла. И, наверное, прибралась снова как следует, все следы стерла. Вскоре администраторша меня выжила с работы. Невзлюбила с первого дня, вечно придиралась. Я не стала упираться, все равно прямого доступа к Кириллу не было. А первая попытка не сработала. Не буду же я десять лет полы мыть и зеркала в туалетах протирать!

Анна мне сама вернула деньги за отвар. Но дальше помогать отказалась наотрез. Не знаю почему. Только сказала на прощанье:

— Я бы на твоем месте затаилась и ждала. Тем более, уже недолго осталось. Я это чувствую. Он еще не успеет следующий день рождения отпраздновать, как обратный отсчет начнется. После этого вряд ли месяц протянет. Просто сердце остановится, вот и все. Никакие врачи ни за какие деньги не спасут. Так что жди.

Больше она со мной на контакт не шла. Пока мне оставалось только надеяться, что Анна не ошибалась.

— И совсем не жаль человека, который тебе ничего плохого не сделал? — это впервые за относительно долгое время раскрыл рот Валера. Видимо, даже его ситуация шокировала.

Диана отрицательно покачала головой.

— А меня кто-то жалел? Хотя, если честно… тогда в январе смешанные чувства были. С одной стороны — досада, злость, разочарование. С другой — наоборот, какое-то облегчение. Когда Анна сказала: надо только подождать.

— Ты чудовище, наверное, просто.

— Не тебе меня судить. Кто ты вообще такой? Тебя это не касается.

Валера не стал уточнять, только спросил:

— А дальше что было?

— Дальше и так понятно, могли бы догадаться. Ближе к лету, перед днем рождения, мне не терпелось узнать прогноз. Ко всяким магам-экстрасенсам не стала обращаться. Один раз обожглась уже. Решила попробовать астрологию. Вот ее, — Она кивнула на меня, — очень рекомендовали. Сказали, что не шарлатанка. Точное время рождения Кирилла я узнала в архиве, туда документы из роддомов через двадцать пять лет передают. Заплатила, конечно, за информацию. А дальше поняла, что Анна меня не обманула. Это была настоящая радость. Вот и все. Кстати, у меня вопрос. Как вы на Славку вышли?

— Вы однажды засветились вместе, и ты с его телефона позвонила.

— Ну, всего не предусмотришь. Хотя я старалась.

— У меня тоже вопрос, — вставил Валера. — Почему соседи считают, что в этой квартире живет какой-то черный кудрявый мужик, а не…

— Понятия не имею, — Она пожала плечами. — Может, кто-то из его приятелей по всяким темным делишкам заходил или выходил. Разве это так важно?

— Я исключительно из любопытства.

Диана бросила на Валеру очередной взгляд свысока. Сидела на диване, положив ногу на ногу, и явно чувствовала себя во всем правой. Мне кажется, из всех, кто находился в комнате, только Кирилл испытывал сейчас какое-то сочувствие. Сказал:

— Послушай, я понимаю, невозможно твою потерю компенсировать. То, что мой отец… Но просто назови сумму…

Она вся вспыхнула, прокричала в ответ:

— Мне не нужны твои поганые деньги!

— Так чего ты хочешь?! Чтобы я тоже умер?

На шум из кухни пришел Вячеслав:

— Что за крики опять?

— Не твое дело! — оборвала его сестра.

— Вы в моей квартире находитесь. Еще куда-нибудь идите разбираться.

— Кто бы говорил! Тебе плевать, что нашего отца убили! Этот… — Она мотнула головой в сторону Кирилла, — как сыр в масле катался, пока мы…

— Ульян, даже я понимаю: все бесполезно. Ты чокнулась на этой почве. Хватит уже, оставь человека в покое. Что он может сделать? Своего отца из могилы выкопать и заставить извиняться?

— Все равно ему жить недолго осталось, — она усмехнулась. — И он это понимает. Да, Кирилл? Достаточно на тебя посмотреть.

Зависла пауза, которую прервала сама Диана:

— Мы даже не знаем, где тот ублюдок нашего отца закопал! И никто не знает…

— Я, кажется, знаю, — сказал Кирилл. — То есть догадался вчера. — Он поднялся со стула: — Поехали, можем еще засветло успеть.

— Стойте! — Тут все резко обернулись ко мне. Пришлось объяснить: — Давайте подождем до завтра. Я свяжусь с одним человеком. Может, он согласится с нами поехать.

Глава 40

На следующий день мы выехали из города довольно рано, ведь дорога предстояла долгая. Как и накануне, за рулем был Олег. Валера устроился рядом на переднем пассажирском сиденье, с интересом посматривал на приборную панель и жизнерадостно делился своими планами насчет покупки внедорожника. У Валеры был прекрасный повод для оптимизма — вечером он успел разобраться с Барсуковой, которую удалось вывести на чистую воду. Да, никакой внезапной беременностью там даже не пахло, карты не подвели. Мой лучший друг вновь был свободен как ветер. Остальными пассажирами были мы с Кириллом и Дмитрием Григорьевичем. Серебристая машина Дианы (я по-прежнему не могла привыкнуть к настоящему имени) двигалась за нами. Там же находился и ее брат. Дмитрий Григорьевич сказал, что наше с Валерой и Олегом присутствие точно не помешает, все равно мы уже с головой влезли в это запутанное и мрачное дело. Вдоль трассы мелькали однообразные ряды сосен, иногда они сменялись елями или лиственным лесом. Я с тревогой наблюдала за Кириллом. От его вчерашней эйфории не осталось и следа. Молчаливый, бледный, с синяками под глазами и остановившимся взглядом… Будто смотрел уже на какой-то другой, потусторонний мир. Месяц после памятного дня рождения был на исходе, наступил июль.

Я осторожно погладила его по плечу, но он никак не среагировал. Оказалось, за Кириллом наблюдала не только я. Дмитрий Григорьевич негромко сказал ему:

— Дай руку.

— Зачем?

— Не надо спрашивать.

Кирилл удивленно взглянул на него, но все же вытянул руку, которую тотчас крепко обхватили сильные пальцы. Рука Кирилла дернулась, словно от удара током. Некоторое время обе руки оставались в воздухе, потом плавно опустились мне на колени. Я сидела между Кириллом и Дмитрием Григорьевичем, чувствуя сквозь плотную ткань джинсов тепло, но не обычное. Гораздо более сильное, чем обычно исходит от рук, даже если у человека отличное кровообращение. Через пару минут мне даже показалось, что на моих джинсах ткань вот-вот задымится, и появится дыра с обугленными краями. Однако до этого не дошло. Кирилл с облегчением выдохнул:

— Как вы это делаете?

Дмитрий Григорьевич разжал пальцы, высвобождая руку Кирилла:

— Полегчало?

— Да.

— Тебе надо хотя бы сегодня продержаться. Можешь пока подремать.

Кирилл послушно прикрыл глаза, и внутри салона примерно на полчаса наступила тишина. Даже Валера временно заткнулся, хотя для него это всегда было нелегко. Ответил только на телефонный звонок приглушенным голосом:

— Нет, уже не надо, я все купил… Ага, счастливо. — Потом пояснил: — Это Николаев объявился. Я еще раз заезжал, соседу свой номер оставил.

Между тем лесополоса сменилась смешанными зарослями, потом пошли поля, луга и пустыри. Наконец, машина свернула с трассы на грунтовую дорогу. Тут уже речи о комфортной езде не было, сплошные рытвины и ухабы, хотя для джипа это и не критично. Но пришлось притормаживать, чтобы вторая машина не сильно отставала.

— Теперь уже скоро приедем, — сказал Кирилл.

Пейзаж за стеклом изменился. Мы заехали в деревню, но она оказалась какой-то странной. Темные дома с серебристыми от старости, покосившимися заборами, яблони, свесившие ветви на улицу, гигантские сорняки на обочине. У некоторых домов окна были закрыты ставнями или заколочены досками, другие темнели пустыми провалами, и лишь у немногих тускло поблескивали стеклами. До меня не сразу дошло, что деревня попросту стояла заброшенной. Ни одной живой души. Ни человека, ни собаки, ни курицы… Зловещее местечко.

Миновали мертвую деревню и проехали еще совсем небольшое расстояние. Олег остановил машину возле практически полностью разрушенного строения.

— Прибыли, господа.

Мы вылезли из машины. Было довольно прохладно, ноги путались в высокой траве.

— Что за развалины? — спросил Валера.

— Здесь кузница была, — ответил Кирилл. — Вот все, что от нее осталось.

Остался фундамент, часть стены, гора гнилых досок, обломки шифера. Но большая печь и некоторые доски пола уцелели.