Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

Ко времени визита Нкомо ЗАПУ (хотя формально его организация тогда называлась АНС) уже полностью восстановился и активизировался. Большую роль в этом сыграли Силундика, который, пожалуй, приезжал в Москву чаще, чем его коллеги. Так, 19 января 1976 г. он вместе с Думисо Дабенгвой имел разговор с Р. А. Ульяновским не только о тогдашнем положении, но и о будущем Зимбабве. Один из советов, который «профессор», как неофициально часто называли Ульяновского, дал им, особенно достоин упоминания: «Не забирайте собственности белых сейчас. Создайте новое правительство под своим контролем, а потом посмотрите. У вас нет кадров. Конечно, вы должны улучшить положение черного населения, но уйдут годы до обобществления собственности» [782] . Затем, месяцем позднее, вместе с Мойо Силундика был гостем на XXIV съезде КПСС.

782

Записи автора на беседе Р. А. Ульяновского с Т. Дж. Силундикой и Д. Дабенгвой. М., 19 января 1976 г.

Пожалуй, наиболее активным деятелем ЗАПУ за пределами страны был тогда Думисо Дабенгва, хотя он формально не входил в самую верхушку этой организации. Официально Дабенгва являлся тогда руководителем службы безопасности ЗАПУ, но реально сфера его ответственности была значительно шире, и именно так мы его воспринимали. Дабенгву отличали честность, способность объективно оценивать политическую и военную ситуацию в Зимбабве. Вспоминается, как на одной из встреч в Генштабе он назвал цифру бойцов ЗИПРА на территории Зимбабве – всего лишь 67 или 68, хотя другие ее бы намного завысили.

А среди военных командиров ведущее положение занимал Альфред «Никита» Мангена^ погибший 26 июня 1978 г. на территории Замбии, как тогда сообщалось, от взрыва мины.

Нкомо и сопровождающие его, кроме бесед в Советском комитете солидарности, встретились в Международном отделе ЦК КПСС с Р. А. Ульяновским, состоялась беседа и в Генштабе, в «десятке». Нкомо вспоминал в своих мемуарах: «Как только было принято политическое решение о поддержке, меня передавали в военный комитет (то есть в Министерство обороны) и мне нужно было обосновать все детали моей заявки. Если я говорил, что у нас 500 человек и поэтому нам нужно 500 автоматов АК, они говорили, нет, на 500 человек требуется столько-то автоматов, столько-то легких пулеметов, столько-то минометов или противотанковых ракет, и в итоге я получал только около 300 АК… Только после того, как я изучил, как руководят армиями, я смог на равных иметь дело с советскими военными» [783] . Действительно, вспоминается, что постепенно Нкомо приобрел некоторые базовые знания по военному делу, хотя, конечно, не стал столь же компетентным, как генералы и офицеры советского Генштаба.

783

Nkomo J The Story of My Life, p. 174–175.

Джошуа Нкомо оставался общепризнанным лидером ЗАПУ (формально АНС). В то же время признание Роберта Мугабе в качестве нового лидерам ЗАНУ пришло далеко не сразу. После того, как и Ситоле, и Мугабе были освобождены из тюремного заключения, не было ясно, кого из них считать первым лидером. Мугабе смог нелегально перебраться из Зимбабве в Мозамбик еще в апреле 1975 г., однако мозамбикские власти поселили его в г. Келимане далеко от лагерей ЗАН-ЛА. Несколько месяцев он фактически находился там под домашним арестом, во всяком случае, передвижение его было ограничено.

Ситуация же в этих лагерях сложилась критическая. После убийства председателя ЗАНУ Герберта Читепо 18 марта 1975 г. в Лусаке замбийские власти арестовали находившихся там политических и военных руководителей ЗАНУ, в том числе командующего ЗАНЛА Джосайя Тонгогару, а снабжение лагерей ЗАНЛА в Танзании и Мозамбике со стороны Комитета освобождения было прекращено.

В этой обстановке они получили поддержку от Джейсона Мойо. Возглавляемая им делегация посетила арестованных в Замбии после убийства Читепо руководителей ЗАНУ и получила их, прежде всего, Тонгогары, согласие на создание военной организации из бойцов обеих партий. Это позволило бы уберечь бойцов от контроля со стороны Музоревы, претендовавшего на роль лидера в рамках АНС, хотя бойцы и ЗИПРА, и ЗАНЛА отвергли его. Тонгогара предложил, чтобы в его отсутствие старшим от ЗАНЛА стал Рекс Нгонго [784] .

784

Dabengwa D.The Solomon Mujuru I knew. URL:index-id-opinion-sc-columnist-byo-6677-article-The+Solomon+Mujuru+I+knew %3A+Dabengwa.html

Он и стал командующим Народной армии Зимбабве – ЗИПА, а Альфред Мангена – его заместителем. «Инаугурация» новой структуры состоялась в сентябре 1975 г., и ее активно поддержали руководители соседних с Зимбабве африканских независимых государств, прежде всего Ньерере и Машел, которых отнюдь не устраивали распри и расколы в политическом руководстве освободительного движения Зимбабве.

Был даже выдвинут лозунг о том, что «лидер должен выйти из буша, он должен появиться как один из тех, кто держал в руках оружие». Однако командиры ЗИПРА, вступившие в ряды новой армии, на встрече с Машелом заявили, что у них есть политическое руководство во главе с Нкомо, а один из командиров 3AHЛA назвал своим лидером Мугабе [785] . С другой стороны, положение в ЗАНУ все еще было сложным. Нкомо с иронией рассказывал нам, как Рекс Нгонго передал ему «клочок бумаги», с именем Роберта Мугабе, которого командиры 3AHЛA считали своим «представителем» [786] . К тому времени Мугабе уже покинул Келимане, однако его еще не рассматривали в качестве общепризнанного лидера ЗАНУ.

785

Dabengwa D. The Solomon Mujuru I knew.

786

Беседа с Дж. Нкомо, М., 27 мая 1976 г.; см. также: Nkomo J. The Story of My Life, p. 160.

Можно добавить, что на конференции зимбабвийских военных было договорено, что ЗИПА нуждается в советниках из СССР, но эта идея не была реализована, возможно, потому, что ЗИПА не была долговечной [787] .

Если практически все бойцы ЗАНЛА вошли (или вынуждены были войти) в состав ЗИПА, то количество бойцов, направленных из рядов ЗИПРА, было ограничено. Более того, когда они были «выведены с мозамбикского фронта», ЗИПА «развалилась» [788] .

787

Беседа с ветераном ЗИПРА.

788

Dabengwa D. The Solomon Mujuru I knew.

Глава 12 Патриотический фронт

Положение партии, возглавляемой Нкомо, существенно улучшилось, когда укрепились ее связи с Анголой. Вскоре после возвращения из Москвы, 30 июня 1976 г. Нкомо направил письмо в ЦК КПСС, в котором он информировал «дорогих товарищей» [789] , что обсуждал с правительствами Анголы и Замбии вопрос о поставке в эти страны оружия и других грузов для АНС (т. е. для ЗАПУ) [790] .

789

Это слово все еще было непривычно для Нкомо. Не раз он начинал обращаться к кому-то в Москве «Mister…», но затем поправлял себя.

790

РГАНИ, ф. 89, оп. 27, д. 21, л. 19.

Достигнутые им договоренности означали, что ЗАПУ больше не зависел от поставок через порт Дар-эс-Салам, по маршруту, который далеко не всегда был надежным. По словам одного из высших командиров ЗИПРА, в 1960-х гг. и в начале 1970-х лишь часть имущества, предназначавшегося для ЗАПУ и находившегося на складах в Дар-эс-Саламе или в Мбейе, городе на полпути из Дар-эс-Салама в Лусаку, достигала адресата. Остальное же, по его утверждению, уходило ЗАНУ, ПАК и КОРЕМО, более того, некоторое оружие продавалось, в частности ФРЕТИЛИН, выступавшему за независимость Восточного Тимора и даже в Латинскую Америку. Теперь же поставки стали идти через Луанду, и танзанийские власти не могли знать о них [791] .

791

Беседа с ветераном ЗИПРА.

К письму Нкомо, переданному в Москву новым советским послом в Замбии Василием Григорьевичем Солодовниковым, который до своего назначения возглавлял Институт Африки Академии Наук СССР, прилагалась заявка на нескольких страницах, подписанная «А. Никита» [792] . Она состояла из четырех разделов: для учебного лагеря на 2 000 человек, для «замбийского фронта» на 4 000 человек, для бойцов на территории «Южной Родезии» и для общего командования и координации. В частности, запрашивалось 4 000 автоматов Калашникова различной модификации, 1650 самозарядных карабинов СКС, 1100 пистолетов, РПГ, «Град-П», «Стрелы», безоткатные орудия, грузовые и легковые автомашины, катер, резиновые лодки и т. д. [793] Советское руководство положительно отреагировало на эту заявку, и Министерству обороны совместно с другими ведомствами было поручено изучить его и представить в месячный срок предложения [794] .

792

РГАНИ, ф. 89, оп. 27, д. 21, л. 30.

793

РГАНИ, ф. 89, оп. 27, д. 21, л. 20–30.

794

Там же, л. 1.

Несомненно, что доброжелательное отношение Москвы к Нкомо было во многом вызвано тесными отношениями, которые он установил с Солодовниковым. Нкомо пишет в своих мемуарах: «Бывший советский посол в Лусаке г-н Солодовников, как полагали, был связан с КГБ. Он был очень славным парнем, и у нас установились очень хорошие личные отношения. Более того, он был настоящим профессионалом, и если с ним обсуждаешь просьбу, то можешь быть уверенным, что скоро она будет рассмотрена соответствующим комитетом в Москве, и что информация о принятом решении поступит без большой задержки» [795] .

795

Nkomo J. The Story of My Life, p. 175–176.