Горячая линия

— Алло!

— Привет, Варвара. Я не рано?

— Не знаю. А который час?

— Страшно поздний! Ты что — спала? Никак разошлись под утро? Я так и думал. Поэтому вечером звонить не стал.

Ах вот чем он руководствовался! — подумала Варя, перевернулась на бок, зажмурилась, чувствуя, как день на глазах становится все лучше и лучше.

— Не угадали. Разошлись мы, напротив, рано. Просто мне не спалось.

— Бессонница — страшная штука. По себе знаю.

— И как вы от нее спасаетесь?

Варя подтянула колени к груди и обняла их одной рукой поверх одеяла.

— А никак. Водку жру. Только с возрастом и она уже не помогает.

— И не поможет! Это вообще сомнительное лекарство. Вы же… вы же не злоупотребляете?

— Я? Не злоупотребляю? Да еще как! Правда, недавно решил завязывать с этим делом.

— Вот и правильно. А когда вам в следующий раз захочется приложиться к бутылке — звоните лучше мне.

— И что? Ты компанию мне составишь? — усмехнулся Захар Иванович, но смутить Варю ему в этот раз не удалось.

— Да. В разговоре. О том, что вас волнует.

— Опять ты за старое, Варвара! Ничего… Ничего меня не волнует. Такой ответ тебя устроит?

— Так не бывает. В каждом из нас присутствует страх.

— И в тебе?

— Конечно. Я не исключение.

— И что же тебя гнетет?

— Многое. Например, я очень переживаю за маму. Второго инсульта она не перенесет, а если ее не станет, я окажусь совершенно одна.

— Тогда ты не за маму переживаешь. А за себя.

— Может быть, — пожала плечами Варя, подумав. — Люди ужасные эгоисты.

— Хорошо уже то, что ты это признаешь. А еще? Чего еще ты боишься?

— Настолько глобальный страх у меня, пожалуй, один. Остальные — какие-то совсем уж глупые и незначительные.

— Например?

— Ну, не знаю. Мне никогда не дарили цветов. Боюсь, умру, и не узнаю, как это — когда тебе цветы дарят.

— Никогда-никогда? — изумился Захар Иванович.

— Нет, — грустно улыбнулась Варя.

— Диктуй адрес!

— Что?

— Адрес свой продиктуй. Я не могу это так оставить.

— Что именно? — ничего не понимая, Варя вскочила с кровати. Пол под босыми ногами был ледяной, но она этого не замечала.

— Свой адрес, Варвара. Соберись. Я решил прямо сейчас исправить это цветочное недоразумение.

— Я не могу с вами видеться! Вы что? Это против правил! Да и не к тому я вовсе вела, что вы такое придумали?!

— А я и не собираюсь с тобой видеться. Мы, может, вообще в разных городах живем! Тебе такое в голову не приходило?

Варя осеклась. Потому что она действительно упустила этот момент, а ведь между ними в самом деле могли протянуться тысячи километров.

— Захар Иванович, не надо цветов. Правда. У вас ведь с деньгами наверняка не слишком…

— А ты мои деньги не считай! Я работу нашел, помнишь? Так что давай, диктуй адрес. Я его курьеру скажу.

Варя отпиралась почти до последнего. Но когда Захар Иванович пустил в ход запрещенную артиллерию, вроде «брезгуешь от бомжа подарок принять?», сердито продиктовала адрес.

— Сразу бы так. Ну, давай. Я тогда тебе позже звякну. Узнать, понравился ли букет. — И отключился, не дождавшись даже ответа Вари. И не спросив, кстати, какие она вообще цветы любит!

Варя тряхнула головой. Сунула ноги в унты и, чтобы как-то прийти в себя — Захар Иванович заставил ее ой как понервничать — потопала в кухню. Сварила кофе в турке. Выпила, обварив язык. Чертыхнулась. Не находя себе места, расплела косу, расчесала пальцами волосы и заплела заново. Промаявшись так еще добрую четверть часа, решила заняться чем-то полезным. Притащила-таки стремянку с балкона, злосчастные гардины. И принялась вешать те, то и дело косясь в окно.

Курьер явился по столичным меркам быстро. Варя только успела повесить шторы в гостиной, в которой обитала по причине отсутствия личной комнаты.

— Варвара?

— Да. Это я.

— Вам букет. Распишитесь…

Рука Вари, когда она ставила свою подпись на экране планшета, дрожала. Курьер отбыл так же быстро, как и появился. От сквозняка дверь за ним захлопнулась с оглушительным грохотом. И этот звук немного привел её в чувство. Она вздрогнула, опустила взгляд на зажатые в руке цветы. Это были одуряюще пахнущие розовые пионы. Варя наклонилась сильней, вдыхая их сладкий аромат. Сколько сейчас стоят пионы? Захар Иванович наверняка на них истратил немало! Может, зарплату за несколько дней. И пусть ее букет и близко не был таким шикарным, какими было принято хвастаться в Инстаграм, ничего красивее Варя в жизни не видела. У нее от этой красоты и невозможной какой-то щедрости слезы накатывались на глаза. Для других мужчин, может, и миллион роз — сущая мелочь, а для Захара Ильича эти пять пионов — настоящий поступок. Варя решила, что непременно засушит их на память, когда те завянут.

Телефон зазвонил снова, когда она пошла набрать воды в вазу. И хоть ей хотелось ответить Захару Ивановичу сразу, прежде она все же осторожно опустила хрупкие стебли в воду. А трубку взяла потом. Не глядя на то, кто звонит.

— Да!

— Варь, срочно дуй на работу.

— Кир Саныч… Что-то случилось?

— Это не телефонный разговор, Сергеева. Жду в офисе.

Первым делом Варя, конечно, решила, что Кир Саныч узнал о том, что она дала свой номер Захару Ивановичу. Это, конечно, залет. И ей наверняка влепят какой-нибудь выговор. Но когда она примчалась в офис, оказалось, что все намного-намного хуже.

— Сядь…

— Да что случилось-то?

— Помнишь эту свою… Жертву домашнего насилия?

— Аллочку, что ли? — у Вари непривычно заныло за грудиной, будто сердце наперед знало то, что ей самой еще только предстояло узнать.

— Аллочку-Аллочку… Ты только это, Варь, без глупостей. Не забывай о принципе отстраненности. Хорошо?

— Вы меня пугаете, Кир Саныч! — просипела, пряча вмиг озябшие руки в рукавах тоненького свитерка.

— В общем, сегодня ночью обнаружили ее труп. — Кир Саныч зыркнул на Варю из-под упавшей на глаза челки.

— Труп… — тупо повторила та, еще не до конца уложив в голове информацию, которую услышала. — Значит, ее муж все же воплотил свои угрозы в жизнь?

— Похоже на то. Но это еще доказать нужно.

— И вы меня вызвали потому, что я могу как-то в этом помочь?

У Вари дрожал голос, и ей приходилось делать паузы между словами, чтобы это не так сильно бросалось в глаза.

— Нет. Просто менты начали пробивать, кому она звонила перед смертью. Вышли на нас. Я уже объяснил, по какому поводу она звонила, но для ясности картины следователь хочет поговорить с тобой. Ты как вообще? Сможешь?