Горячая любовь снеговика

– Полистай! Я по родине скучаю…

Подруга начала перелистывать страницы и искренне поразилась:

– Ты здорово рисуешь!

– Принцессе династии Рун карандаш в руки сразу дают, – вскинула подбородок Оля, – это отличает нас от других. В древнем дворце залы заполнены нашими работами.

Анжела внимательно рассматривала картинки, нарисованные с удивительным изяществом: горы, река, лес…

– Правда сама малевала? – спросила она у Оли.

– Конечно, – кивнула та. – Наш род очень древний, он уже несколько тысяч лет правит в далекой стране Монгото… В династии Рун все художники! Вот так.

– Ну, предположим, я тебе верю, – хмыкнула Анжела. – Только объясни, как же ты здесь очутилась?

Оля отбросила на спину черные волосы.

– В Монгото случилось восстание. Армия взбунтовалась и убила моего отца, а мне удалось бежать, помог человек из вашей страны. Я подробностей не знаю и, если честно, плохо Монгото помню. Мне мало лет было, когда меня сюда привезли, поэтому я на русском свободно и без акцента разговариваю. А потом появился в России красный человек, который моих родителей убил… Короче, меня здесь спрятали.

Несмотря на юный возраст, Анжела обладала хорошо развитой логикой.

– Странно, однако, – пожала она плечами. – Говоришь, совсем крошкой убежала?

– Да, – подтвердила Оля.

– Откуда же ты знала, куда идти? – засмеялась Анжела. – Где деньги брала? Чего ела по дороге? И ребенку одному, без взрослых, далеко не уйти!

Оля помолчала, а потом не очень уверенно пояснила:

– Нас было двое там, еще… старшая сестра. Но это совсем страшный секрет, про нее вообще говорить нельзя! Даже думать запрещено!

– А где же она, твоя старшая сестра? – разинула рот Анжела.

– Не знаю, она убежала. Мы расстались, но она оставила этот альбом и велела мне навсегда запомнить: я принцесса династии Рун. Рано или поздно мне предстоит править Монгото! – возвестила Оля. – А тебя я за верность и дружбу сделаю главной придворной дамой и подарю драгоценности из сокровищницы. Там лежат несметные богатства, но только жрецы и старшая принцесса знают, где спрятаны алмазы, изумруды и рубины.

Анжела ткнула пальцем в альбом:

– По-моему, ты завралась. Сначала сказала: сама рисовала, а теперь про сестру говоришь.

Оля подошла к буфету и вытащила железную коробку, внутри оказался другой альбом – небольшой, в красивом кожаном переплете.

– Вот альбом сестра, – пояснила девочка, – она велела мне перерисовать пейзажи, чтобы не забыть про Монгото. Но только это ужасная тайна, потому что красный человек за нами следит.

– Здорово! – восхитилась Анжела. – Давай играть в Монгото?

– Ладно, – согласилась Оля, – но тихонько.

Долгое время девочки забавлялись: рисовали в альбомах картины, вырезали и склеили из бумаги дворец и фигуры придворных. Оля всегда была царицей, Анжела ее помощницей.

Потом отец увез Олю в город, Анжела осталась без подружки и забыла про страну Монгото. Когда Оля приехала на лето в Клязино, Анжела решила возобновить игру и предложила:

– Давай сделаем новый дворец.

– Ну уж нет! – зло ответила Ольга. – Ребята сказали, ты без меня себе новую подругу завела, Ленку Красину. Вот с ней теперь и общайся, предательница!

– Тебя же в Москву увезли, – попыталась оправдаться Анжела. Но Оля не стала с ней больше разговаривать.

Еще через год Оля явилась из города коротко стриженной. Волосы ее теперь были не черными, а темно-каштановыми, брови стали узкими.

– Ты перекрасилась? – удивилась Анжела.

– Нет, просто вдруг цвет поменялся, – не моргнув глазом, соврала бывшая подруга. – Извини, нам столько на лето задали, пойду читать.

И Анжела поняла: Оля не простила ей дружбы с Леной Красиной. Отношения постепенно сошли на нет. Девочки не ругались, просто когда Анжела заходила к Оле, у той никогда не находилось времени на игры, Тараканова поспешно придумывала причину, чтобы не идти на улицу.

– Книгу надо законспектировать, – улыбалась Оля, – а еще тетка велела воду в бачок натаскать.

– Давай ведро, помогу, – предложила Анжела, в первый раз услышав про воду, – вместе живо управимся.

– Спасибо, но мне еще нужно в избе убрать, – ответила Оля.

Двух отказов Анжеле хватило, чтобы понять: с ней по-прежнему не желают общаться.

А потом мать Анжелы перебралась на житье в Воробьевку, и встречи вовсе прекратились. Сейчас Анжела работает в клязинском магазине, Олю она давно не видела.

– И вы никогда не интересовались у Нины, как поживает подруга детства? – удивилась я.

– Один раз спросила, – кивнула Анжела. – Но тетя Нина очень неохотно ответила: «Думаю, хорошо», – и я поняла, что ей неприятно про Ольгу говорить. Не очень та красиво поступила – не навещала родню. Конечно, тетя Нина не нуждается, наоборот, все в деревне у нее в долгу, ходят даже слухи, что заведующая деньги под процент ссужает. Но ведь одних денег для счастья мало, хочется еще и слов хороших, любви. Знаете, мне жаль, что наша игра в страну Монгото закончилась. Я ведь почти поверила Оле, считала ее принцессой, отлученной от трона, а себя придворной дамой. Месяц назад полезла на чердак и наткнулась на ящик, в нем мои игрушки лежат и наши альбомы с рисунками. Полистала я их, посмотрела и подумала: ой и дуры мы были! Но… Олька фантазерка, красивую сказку придумала. А потом грусть на меня напала. Хорошее время – детство: все впереди, желаний полно и надежд. Теперь-то я понимаю – стоять мне до конца жизни в Клязине за прилавком, а в стране Монгото никогда не побываю.

– Вы сохранили альбомы? – оживилась я.

– В деревне ничего не выбрасывают, – усмехнулась Анжела. – Живем по принципу: если сейчас вещь на кухне, уберем в сарай, авось пригодится.

– Дадите мне посмотреть рисунки?

– Пожалуйста, – легко согласилась попутчица, – мне не жалко. Даже хорошо, прямо до дома в машине доеду.

Глава 13

Чтобы Анжеле не стаскивать по крутой лестнице тяжелый ящик, я поднялась на чердак и не сдержала удивленного возгласа:

– Ну и ну! Сколько тут всего!

– Крестьяне запасливы, – улыбнулась она, – и в этом есть резон. Вот, например, игрушки. Они есть не просят, лежат себе тихонечко. Родятся у меня дети, тратиться не придется. Или учебники… Они очень хорошие, не то что нынешние.

Я села на какой-то тюк и начала разглядывать альбом. Девочки рисовали разноцветными карандашами из одной коробки, но картины у них получались разные. Одни походили на работы зрелого художника, другие выглядели детской мазней.