Горячая поклонница

— О чем?

— Фонд учрежден в память о его матери, я уверена, он сможет что-нибудь сказать по этому поводу.

— Иными словами, он должен выставить свою скорбь напоказ.

— Совсем нет. — Она снова взмахнула ершиком. — Ты придираешься к словам!

— Извини, но я не думаю, что Рейф, говорящий о своей матери, сделает этот мир лучше.

— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Этим людям нужен защитник, они беспомощны перед Рейфом! Если бы ты только мог понять, что это значит…

Он не стал дожидаться, пока она проткнет его ершиком, вырвал его из ее пальцев и бросил в раковину.

— Не думай, что я никогда ничего не боялся. Знаешь ли, страх потерять работу — ничто по сравнению со страхом потерять жену.

Ана смотрела на него так, словно вот-вот расплачется или извинится. Он боялся и того, и другого. Однако она обхватила себя руками и жестко сказала:

— Весь мир вертится вокруг нее.

— Не понимаю, о чем ты.

— Она всегда рядом с тобой, что бы ни происходило в твоей жизни. Ты не хочешь, чтобы Рейф публично выражал скорбь, потому что сам этого не делаешь. Ты прав, я не знаю, каково это — терять любимого человека, но я не могу встречаться с кем-то, кто живет прошлым.

— Это не так.

Ее глаза наполнились слезами.

— Тогда почему ты не продал дом, не избавился от ее очков и картин, не играешь на гитаре? Я так больше не могу. Думаю, тебе лучше уйти.

Он не мог просить ее передумать — она поступала правильно.

— Хорошо.

Он вылетел из дома, пока его гнев не вырвался наружу. Его не утешало то, что так будет лучше для нее, — слишком сильная боль была в ее глазах. Он оттолкнул ее, может быть, все это время он пытался сделать это. Но сейчас у него было ощущение, что он раздавил розу.

На следующий день Уорд пришел к Рики домой. Этот дом выглядел куда хуже, чем дом Хулио, даже трава в саду пожухла. Уорд встал рано, но у дома Рики был только в десять: он знал, что будить сову невежливо. Рики открыл сразу. Несмотря на будний день, он, похоже, только проснулся. Он прижал палец к губам, проходя мимо спальни, и провел Уорда на кухню.

— Мама еще спит, — сказал он, закрывая дверь. — Она теперь работает уборщицей на фабрике.

— Это здорово.

Рики пожал плечами:

— Пока фабрика существует.

— Почему ты не в школе?

— Занятия отменили. — Рики клятвенно поднял руки. — Честно!

Он насыпал в миску хлопьев и сунул в рот полную ложку, подумал и поднял коробку, предлагая Уорду попробовать. Уорд покачал головой.

— Зачем пришел?

Уорд вздохнул, развернул стул и сел, положив руки на спинку:

— На следующей неделе я уезжаю на какое-то время. Хотел сам сказать тебе.

Рики снова набил рот хлопьями ядовитого цвета и равнодушно пожал плечами:

— Ладно.

— Рики, я хочу, чтобы ты знал: это никак тебя не коснется. Ана найдет тебе другого куратора, еще лучше меня. Мне жаль, что мы так мало пообщались.

Рики махнул рукой:

— Да все нормально, чувак. Не вопрос.

— Я хотел бы остаться, но не могу.

— Да я понял. Кому охота нянчиться с малышней? У тебя там, наверное, концерты и все такое.

— Дело не в этом. — Уорд тронул Рики за руку. — Ты хороший мальчик…

— Не надо. — Рики раздраженно стряхнул его руку. — Не обязательно подлизываться. Можешь валить обратно и не терзаться.

Отлично. Его презирают даже дети.

— Ладно. Хочешь правду? Мы с Аной расстались. Она меня бросила, и я решил уехать, чтобы ей было не так тяжело. Я…

Рики расхохотался:

— Она тебя бросила?

— Да. Я рад, что тебе смешно.

Рики снова махнул рукой:

— Я просто не думал, что тебя можно бросить. Чувак, ты же богатый!

— Даже богатых бросают, знаешь ли.

— Я видел вас обоих вчера. Она была от тебя без ума. Зачем ты уезжаешь?

— Мне не удалось ее обмануть.

— Да ты даже не боролся за нее. В чем дело?

— Она сама сказала, что не хочет меня. — Уорд вдруг почувствовал потребность открыть душу. — Я не смог заслужить ее любовь.

Рики усмехнулся:

— А ты не можешь просто сказать ей, что чувствуешь? Написать песню, все такое?

Если бы все было так просто. Конечно, он мог написать песню и никогда не узнать, не влюбилась ли она в звезду, как Кара. Рики этого не понять. Прежде чем он попытался объяснить, Рики добавил:

— Только напиши хорошую песню, не сопливую, как все твои песни.

И зачем он только завел этот разговор?

— Подожди-ка, я думал, ты не слышал ни одной моей песни.

Рики пожал плечами:

— Я скачал парочку.

— Бесплатно?

— Мои дед и бабка подарили мне карточку на Рождество. Я бедный, но не вор.

Чуть сконфуженный, Уорд спросил:

— И они показались тебе сопливыми?

— Зато на гитаре ты хорошо играешь.

— Спасибо, — сухо сказал Уорд.

Хорошо, что у него была целая комната, увешанная платиновыми и золотыми альбомами: его самолюбие было серьезно уязвлено.

— Тексты немного подкачали. Девчонки правда ведутся на такое?

— Как правило.

— Может, ты с неправильными девчонками встречался?

Уорд выдохнул:

— Ну все, хватит советов.

— Как хочешь. Я дольше тебя знаю Ану.

— Ладно. К чему ты клонишь?

— Ана — умная женщина. Она не купится на слезливые песенки.

— И что же ты предлагаешь, знаток женских сердец?

— Чувак, я всю жизнь живу с матерью-одиночкой!

— Ну и?..

Похоже, все было еще хуже, чем он думал, раз он всерьез ждет совета ребенка.

— В фильмах женщина всегда остается не с богатым чуваком, а с парнем, который правда ее любит.

Что ж, в этом был смысл.

— Я люблю ее, — пробормотал Уорд. — Но она видит меня насквозь.

Рики уныло посмотрел на него:

— А ты не прячься.