Горячая пора в Фэрмаунтской средней школе

— Наши «катышки» возвращаются! — воскликнула Мири.

— Мыши достаточно сметливы, чтобы понять, что рискуют отравиться, — голос Уильяма был мягким, в нем звучало неподдельное удивление. — До сих пор они хватали наши подарки, как маленькие дети. Потом заметили, что «катышки» появляются снова и снова… шарики продолжают появляться… и что-то их вспугнуло.

Были еще картинки, много картинок, но все в инфракрасном диапазоне — беспорядочные грязные пятна. Мыши толкались.

Огни маячков сдвигались ближе друг к другу, некоторые двигались в направлении входа в трех футах над землей. Другие приближались к первому отверстию.

Хуан приложил «дуло» зонда к скале и сделал несколько импульсов. Отраженный сигнал получился четким: у костей и мышц был совершенно разный коэффициент рассеяния.

— Большинство мышей движется от нас. Те, кто в хвосте, катят хлебные крошки… Нет! Уильям! За ними еще целая толпа, и они вылезут недалеко от твоей головы.

— Уильям, быстрее! Коробку… Может быть, удастся поймать несколько, когда они будут выскакивать из норы!

— Я… сейчас!

Уильям поднялся, вытащил коробку «FedEx» из своего мешка и прижал к скале, накрыв лаз.

Еще секунда — и что-то слабо заскреблось. Секундой позже раздался слабый царапающий звук, и руки Уильяма дернулись, словно его опять настиг приступ. Хуан успел заметить мерцание меха и летящие «хлебные катышки».

Уильям захлопнул контейнер и отступил, когда еще три мышки выскочили из нижнего отверстия. На какое-то мгновение блестящие иссиня-черные глазки таращились на людей. Мири бросилась к ним, но они уже неслись что есть духу вниз по тропинке в направлении океана. Опомнившись, девочка посмотрела на Уильяма.

— Сколько ты поймал?

— Четырех. Эти малышки так спешили, что прыгнули прямо на меня, — он придерживал коробку закрытой. Хуан мог слышать слабые толчки изнутри.

— Супер, — сказала Мири. — Физические доказательства.

Уильям не ответил. Он так и стоял, задумчиво глядя на коробку. Внезапно он повернулся и зашагал немного вверх по тропинке — туда, где она расширялась, где кусты и сосны не заслоняли неба.

— Извини, Мириам, — и подбросил коробку высоко в воздух.

Минуту она была почти невидимой, а затем на дне вспыхнуло огненное кольцо — это заработали реактивные двигатели. Крошечные, раскаленные добела язычки света позволяли увидеть, как коробка качнулась и начала падать примерно в футе от скалы. Потом вышла из штопора и начала медленно набирать высоту, все еще раскачиваясь. Хуан мог представить, что чувствуют четверо крошечных живых пассажира, которые барахтаются внутри. Без единого звука — по крайней мере, слышимого человеческим ухом — контейнер поднимался все выше и выше, пламя тускнело и терялось в тумане. Осталось только бледное пятно, которое скрылось за стенами каньона.

Мири застыла. Казалось, она держала на чуть вытянутых руках что-то невидимое.

— Дедушка, зачем?

На мгновение плечи Уильяма Гу поникли. Потом он поглядел на Хуана.

— Держу пари, ты знаешь — верно, парень?

Хуан по-прежнему смотрел вслед контейнеру. Четыре мыши, уносящиеся в наполовину разорванной пластиковой коробке. Он понятия не имел, что представляет собой система безопасности почтового мини-узла «FedEx», но там, где у отправителей редко бывают нарекания к почтовой службе… Тогда мышам достаточно выбраться из Джамула — и у них есть шанс найти свое место в мире. Он поймал взгляд Уильяма и быстро кивнул.

На обратном пути разговоров было мало. Наверху тропинка снова стала шире и мягче. Мири и Уильям шли, держась за руки. На щеках у девочки что-то поблескивало, но голос не дрожал, так что вряд ли это были слезы.

— Если мышки живые, мы сделали нечто ужасное, Уильям.

— Может быть. Мне жаль, Мириам.

— … но я не думаю, что они настоящие, Уильям.

Уильям не ответил. Спустя минуту Мири заговорила снова.

— Знаешь, почему? Взгляни на первую картинку, которую мы получили из мышиного «актового зала». Как-то слишком драматично. Никакой мебели, никаких украшений на стенках, но ведь ясно, что это актовый зал.Посмотри, как разместились мыши: совсем как люди на митинге в каком-нибудь старинном городе. И потом, в центре…

Взгляд Хуана скользил по картинке, о которой она говорила. Точно. Там в центре — почти как на сцене — стоят три крупных белых мыши. Самая большая встала на дыбы, словно и вправду работает на камеру. Одна лапка вытянута вперед, и в ней… что-то острое и длинное. То же самое, что и на других картинках, но поначалу ни он, ни Мири не пытались понять, что это такое. На этой картинке при естественном освещении было четко видно, что это оружие. Копье.

— Понимаешь, это намек, маленькая шутка «Foxwarner». Настоящее научное открытие не будет выглядеть как на постере… Ладно. Сегодня мы с Хуаном займемся отчетом для локального экзамена, и «Foxwarner» придется раскрывать карты. Так что самое позднее к обеду мы будем знамениты.

И мой маленький секрет тоже будет раскрыт.

Похоже, Мири поняла его молчание. Она потянулась и взяла его за руку, собрав всех вместе.

— Слушай, — ее голос звучал мягко. — Мы не знаем, что «Foxwarner» про нас напишет — если вообще что-нибудь напишет. Считай, что мы до сих пор в густом тумане. Кроме мышей, нас никто не видел. Итак, либо «Foxwarner» крут немерено, либо за нами вообще не следили.

Она указала на тропинку.

— Еще несколько минут — и мы возвращаемся в большой мир. Не исключено, что Берти поднимет бучу, а может быть, и «Foxwarner». Но это неважно — что, по-твоему, случилось на самом деле сегодня ночью… — Мири запнулась.

— … неважно, что случилось на самом деле, — подхватил Хуан. — Есть вещи, о которых нам всем не стоит болтать.

Мири кивнула.

* * *

Берти следовал за Хуаном всю дорогу от дома Мири до порога дома Орозко — спорил, подлизывался, доказывал. Он хотел знать, чего добилась Мири, что они делали, что видели. Когда Хуан слил ему техническую информацию о работе «хлебных катышков» — или «навозных шариков», — Берти совсем взбесился, выгнал Хуана из своей команды и отказался от всех связей. Что с него взять… Отморозок.

Переступая порог дома, Хуан уже знал, как при встрече с мамой сделать хорошую мину при плохой игре.

Этой ночью он спал как убитый, что довольно странно. Его разбудил утренний солнечный свет, заливающий комнату. Тогда он вспомнил.

Отморозок Берти.

Наверно, я свихнулся.

Это означало провалить свободный экзамен и потерять лучшего друга. Но вместо этого… сильнее всего он чувствовал, что наконец-то свободен.

Хуан натянул одежду, надел контактные линзы и спустился по лестнице. Обычно в это время он был по уши в сетевых новостях, становился частью мира, узнавал, что делали его друзья, пока он тратил время на сон. В конце концов, он займется этим и, как всегда, получит массу удовольствия. Но сейчас куда больше удовольствия доставляла тишина. Перед глазами мерцало целое скопление красных звездочек с ярлычком «просьба ответить» — большинство сообщений от Берти. Заголовки сообщений — случайные фразы… Впервые Великий Отморозок Берти не стал дожидаться, пока Хуан приползет на четвереньках.