Горячая шестерка

– Серьезная рана? – спросила она.

– Просто царапина. Парень этот уже в кутузке, так что все прекрасно.

За исключением того, что меня подташнивает, сердце то и дело пропускает удары, и я не хочу возвращаться в свою квартиру. В остальном все прекрасно.

Я поставила на стол банку с печеньем и налила маме чашку чаю. Села напротив и взяла кусок бисквита. Шоколадный. Очень питательный, потому что она положила туда грецких орехов, а ведь в них полно протеина, верно?

Хлопнула входная дверь, и на кухню влетела бабуля.

– Я добилась! Я сдала экзамен на вождение!

Мама перекрестилась и снова приложила мокрое полотенце к голове.

– Почему у тебя рука под рубашкой такая толстая? – спросила бабушка.

– Она перевязана. Меня сегодня подстрелили.

Глаза бабули широко раскрылись.

– Клево! – Она подтащила стул к столу и присоединилась к нам. – Как это произошло? Кто в тебя стрелял?

Ответить я не успела, зазвонил телефон. Это была Мардж Дембовски, которая доложила, что ее дочка Дебби, работающая сестрой в больнице, сообщила ей, что меня ранили. Затем позвонила Джулия Круселли, чтобы сказать, что ее сын Ричард, полицейский, рассказал ей про Гомера Рамоса.

Я переместилась с кухни в гостиную и заснула на диване перед телевизором. Когда я проснулась, Морелли уже приехал, дом весь провонял капустой, а моя рука ныла.

Морелли привез мне новую куртку, без дырки от пули в рукаве.

– Пора домой, – заявил он, осторожно просовывая мою руку в рукав.

– Я дома.

– Я хочу сказать, ко мне домой.

Дом Морелли. Очень мило. Там Рекс и Боб. И самое главное, там Морелли.

Мама поставила на журнальный столик перед нами большой пакет.

– Тут голубцы, хлеб и печенье, – сообщила она.

Морелли взял пакет.

– Обожаю голубцы, – сказал он.

Мама выглядела очень довольной.

– Ты и в самом деле любишь голубцы? – спросила я, когда мы уже сидели в машине.

– Я люблю все, что не приходится готовить самому.

– Как прошло с Гомером?

– Куда лучше, чем мы могли надеяться. Этот парень червяк. Он заложил всех. Александру Рамосу стоило убить его при рождении. Плюс ко всему мы прихватили Хабиба и Митчелла, обвинили их в похищении, и они сдали нам Артуро Столле.

– Ты сегодня здорово потрудился.

– У меня сегодня отличный день. Если не считать твоей раны.

– Кто убил Макарони?

– Гомер. Столле послал Макарони забрать «Порше». Думаю, в счет долга. Гомер застал его в машине и пристрелил. Потом запаниковал и сбежал из дома.

– Забыв включить сигнализацию?

Морелли усмехнулся:

– Ну да. Гомер заимел привычку пробовать товар, который доставлял Столле, потом он втянулся. Вот под кайфом он и забывал включать сигнализацию. Рейнджер смог войти, Макарони смог войти, ты смогла войти. Мне кажется, Ганнибал недооценивал всей серьезности проблемы. Он-то думал, что Гомер сидит тихонько в его городском доме.

– А Гомер был развалиной.

– Ага, Гомер был настоящей развалиной. Пристрелив Макарони, он совсем слетел с катушек. И в таком одурманенном состоянии решил, что сам может спрятаться лучше, обойтись без помощи Ганнибала, вот он и вернулся в дом, чтобы забрать свою кубышку. Только ее не оказалось на месте.

– А Ганнибал тем временем рассылал людей по штату, пытаясь найти Гомера.

– Даже приятно представлять, как они носятся, стараясь отыскать маленького ублюдка, – сказал Морелли.

– А как насчет денег? – спросила я как можно равнодушнее. – Кто-нибудь знает, что случилось со спортивной сумкой, набитой деньгами? – Кто-нибудь, кроме меня, разумеется.

– Одна из самых больших загадок, – сказал Морелли. – Большинство склоняются к мысли, что Гомер припрятал деньги, пока был в улете, а потом забыл, куда он их дел.

– Логично, – согласилась я. – Наверное, так и было. – Какого черта, почему не дать возможность Дагу и Лунатику насладиться деньгами? Если их конфискуют, то передадут федеральному правительству, и один господь знает, что они с ними сделают.

Морелли остановился у своего дома на Слейтер-стрит и помог мне выйти из машины. Открыл дверь, из дома выскочил Боб и улыбнулся мне.

– Он рад меня видеть, – сказала я Морелли. Не имело значения то, что я держала в здоровой руке вкусно пахнущий пакет. Ладно, это мелочи. Главное очевидно – Боб встретил меня замечательно.

Джо поставил аквариум с Рексом в кухне на буфет. Я постучала по стеклу, подстилка на дне зашевелилась. Рекс высунул голову, подергал усиками и поморгал темными бусинками глаз.

– Эй, Рекс, – сказала я. – Как дела?

Усы замерли на долю секунды, затем Рекс снова скрылся под подстилкой. Постороннему человеку такая встреча не покажется слишком радостной, но когда дело касается хомяков – это нечто исключительное.

Морелли открыл пару бутылок пива и поставил на кухонный стол две тарелки. Мы поделили голубцы на троих и принялись за еду. Расправляясь со вторым голубцом, я заметила, что Морелли не ест.

– Не голоден? – спросила я.

Морелли натянуто улыбнулся.

– Я скучал по тебе.

– Я тоже скучала.

– Как твоя рука?

– Нормально.

Он взял мою руку и поцеловал кончики пальцев.

– Надеюсь, этот разговор сойдет за предварительные ласки, потому что я едва справляюсь с собой.

И прекрасно. В данный момент мне вовсе не хотелось, чтобы он справлялся с собой.

Он отнял у меня вилку.

– Ты очень хочешь эти голубцы?

– Я вообще не люблю голубцы.

Он стащил меня со стула и поцеловал.

Зазвенел дверной звонок, и мы отскочили друг от друга.

– Господи! – вскричал Морелли. – Кого это черти несут? И так каждый раз! То бабушки, то убийцы, то пейджеры. Я больше не вынесу. – Он рванул через дом и распахнул дверь.

На пороге стояла его бабушка Бэлла. Маленькая, одетая по старинке в черное. Седые волосы стянуты в пучок на затылке, никакой краски на лице, тонкие губы плотно сжаты. Рядом стояла мама Джо.

– Ну? – сказала Бэлла.

Джо взглянул на нее.

– Что «ну»?

– Ты собираешься пригласить нас войти?

– Нет.