Горячая Штучка: солнце, безумство и любовь

– Тшш, малышка, я сейчас, – рокотал парень. И пока она исступленно целовала горошинку смуглого соска, провел пальцами по мокрой складочке. Гладил нежными порхающими движениями, изучая трепетно, раскручивая тугую пружину внизу Вериного живота. Слишком нежно. И она вцепилась острыми зубками в разнеженный от поцелуев маленький комочек.

– А! Ты меня укусила!

Она возбужденно засмеялась, уткнувшись лбом в теплую шерстистую грудь. И застонала, почувствовав твердую вдвигающуюся плоть, получая Лешу внутрь.

Восхитительного, осторожного, горячего.

Он придерживал ее за дрожащие бедра над собой и мягко насаживал.

Вера выгнулась, оперлась двумя руками ему на грудь и застонала, выдыхая: «Леша, Лешенька, Лешаа».

Ее не торопили, не поправляли, он только белел глазами и сжимал губы, стараясь вдвигаться медленно. Ствол был чрезмерно толстым, и мог бы причинить боль, если бы она не была внизу такая фантастически, глобально мокрая.

– Алиса, – прохрипел Леша. Вера недовольно рыкнула и в эмоции насадилась, получая рывком полное погружение. – Алисаааа!

– Молчи, – она шипела и двигалась рывками, истирая себя по ноющему, текущему нутру. – Как же хорошо. Молчи.

Вбивала его каменный ствол, взлетая в небеса и падая оземь. Рассыпая искры удовольствия по телу.

Пока не ударила себя точно в нужное место, взорвавшись криком и судорогами.

– Алиса, – он перевернул ее дергающееся и скулящее тельце и догнался в несколько рваных движений, сжимая бедра до синяков, подтягивая к себе судорожно сжатыми пальцами.

И только в самый последний момент вышел, чтобы застонав, выплеснуться пульсирующими струями на живот.

Алексей упал рядом, чуть не придавив, немного помолчал, выправляя дыхание. И хрипло рассмеялся.

– Ничего себе прошлись в сад.

Вера хмыкнула и присоединилась, почти повизгивая от смеха, от наступившей разрядки, от того, что только что практически изнасиловала здорового мужика.

«Ты имеешь право, – подумала она, все еще сорвано дыша и подрагивая телом, – хорошим девочкам тоже надо отдохнуть».

Затем позволила вытереть себе живот. Поцеловать впадинку пупка. И дальше целовать себя по всему телу, по жадной до касаний коже. А потом стала целовать его.

Через пару оргазмов, оставив вымотанного под ноль спящего Алексея, она собрала разорванное платье, обмоталась простынкой и ушла, аккуратно прикрыв дверь.

Дом спал. Спали люди. Только Вера возвращалась к своей надоевшей роли. Слишком рано для пробуждения, слишком рано для осмысления. Пусть все идет как идет. У нее только что был охренительный секс, и она его обязательно повторит. Как-нибудь. Может быть, завтра.

Глава 5. Место женщины

Артем искренне любил женщин. Мягких, наивных, красивых. Любая женщина, по его мнению, природой была предназначена ублажать мужчину и рожать детей.

Взять, например, Риту. Настоящая квинтэссенция женщины, сексуальная и глуповатая, правда, уже испорченная временем. С точки зрения Артема, девушек надо брать юными и воспитать под себя. Вспомнить хотя бы ту милую малышку с отличным ладным телом, нежными податливыми губами, всю растекавшуюся от толики внимания.

Все-таки тридцать три года ему стукнуло, знаковый возраст, тетя Лена права, надо присматриваться, искать постоянный вариант. Не растрачивать себя по мелочам. Проблемы у него были, но и с ними люди живут.

Тема вздохнул и покачал головой. Заигрался вчера с Ритой, всю годами выстроенную дистанцию разрушил. Вот зарекался же баб на ключевые посты брать и сто раз обещал себе на работе не охотиться.

Когда-то Риточка, девушка милая, красавица писанная пришла на должность ассистентки распорядителя шоу-мероприятий. Услужливая, исполнительная. Вот, как ни крути, всем женщинам подходит секретарская должность, настоящее женское занятие.

А теперь Рита стала ведущим специалистом, девушку не узнать, капризничает, на сотрудниц в крик срывается. В своем деле, конечно, разбирается, но работой вообще не горит. Не о компании думает, а как мужа найти. Потом оглянуться не успеешь, а она уже в декрете, и три года без права переписки, дети ж, ешкин кот, важнее всего.

Артем сидел на террасе, лениво рассматривал отдыхающий народ и раздумывал как теперь ему общаться с Ритой. С одной стороны, удобства открывались широкомасштабные. Прямо в офисе, вызываешь девочку по важному делу в кабинет и спускаешь трудовое напряжение.

С другой стороны, что-то ему подсказывало, что с Ритой теперь трудно будет удерживать нормальные отношения начальник-подчиненный. И неясно чего она захочет теперь, хорошо, если увеличения зарплаты, а не другого. Чуяло его сердце, что Венино место ей покоя не дает.

Досадливо поморщившись, он потер аристократический хищный нос с изящной горбинкой, постучал пальцами по столу. Веня бегает с утра как подорванный, где только силы в такую жару берутся.

Геев что ли еще набрать. Профессионал уникальный, человек приятнейший. Но как бы тогда между самими мальчиками личные разборки не начались.

Вон за Веней местный парнишка бегает хвостом, на всех мужчин рядом зыркает. Как собака кость охраняет.

Небось порадовал уже Веню вчера своим вниманием, и то дело, организатору тоже надо расслабляться.

Директор "Праздничного мира" ухмыльнулся, вспомнив, как прошлась по бедному Веньке вчера тетя Лена.

– Темочка, дорогой, мы уже с Михаилом Егоровичем тебя обыскались.

О, вот и любимая тетя.

Елена появилась в утреннем легком платье аля розовый туман. С чистым, только намеком подкрашенным лицом. Серебристые сандалики без всяких страз и камушков.

Нимфа. Надо спросить у дяди Миши как он понял, что тетя Лена самое то, как увидел в ней будущую жену и наперсницу.

Сам Михаил Егорович был огромен, фундаментален и медлителен. Обнял племянника, чуть не раздавив, всмотрелся в лицо и одобрительно хмыкнул.

Хорошие у них в семье подрастают мальчики.

Тему всегда тянуло покомандовать и пофиглярничать. Школьные театры организовывал, на праздниках микрофон у мальчишки было не отнять.

Теперь вон какой лощеный щеголь, девки наверно гроздьями вешаются.

– Дядь Миш, теть Лен, а можно мы завтра с Лешкой на яхте на денек махнем? Не соскучитесь по нам?

– Вдвоем? – нейтральным голосом спросила Елена, – или втроем? С таким... – помотала в воздухе пальцами, – палковидным богомолом в помаде.