Горячая штучка

Официант подает основное блюдо, и мне удается избежать ответа на вопрос. Когда он уходит, Дейзи продолжает:

— Если бы моя работа и личные отношения не были связаны, то жизнь не оказалась бы разрушенной в один миг.

— Иногда встряска не помешает, — замечаю я.

Она хмуро смотрит на меня, и я понимаю, что переборщил.

— А ты не хотела уехать с ним? — черт, опять я задаю вопросы не по теме. На самом деле я имел в виду: «Тебе так нравится жить в гребаном Нейпервилле в штате Иллинойс?».

Дейзи моргает несколько раз и, поковырявшись вилкой в еде, наконец отвечает:

— Он не предлагал. Мне бы хотелось думать, что попроси Марк меня об этом, я бы ответила отказом. Но, по правде сказать, не знаю, каким бы был мой ответ. Он не делился со мной своими планами, — продолжает она. — Нет, я понимаю, что Марк не мог рассказать мне о продаже компании. Правда, понимаю. Но он мог бы намекнуть, что подумывает о переезде. Что его приглашает на работу другая фирма. Он мог сообщить мне хотя бы это, но не захотел. В те выходные, когда я думала, что Марк играет в гольф с друзьями, он ездил в Калифорнию подписывать договор аренды на новую квартиру. Он врал и недоговаривал мне.

— Твой бывший явно идиот. И, полагаю, полный ноль в постели.

На лице Дейзи вспыхивает улыбка, а из глаз уходит печаль.

— С ним и близко не было так забавно, как с тобой, — говорит она и смеется. А я запоминаю это выражение ее лица и добавляю его в копилку к остальным, которые мне так нравятся.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— А как насчет тебя? — спрашивает Дейзи. — Я рассказала тебе о себе, теперь твоя очередь выкладывать карты на стол. Расскажи мне о чем-нибудь постыдном.

— Что ж, давай поиграем. Только ты не рассказала мне ничего постыдного. Всего лишь о придурке, с которым встречалась. Постыдная история — это если бы тебя подростком словили купающейся нагишом или ты ошиблась туалетом в начальной школе.

— Ты вытворял подобное? — у Дейзи округляются ее глаза, и она подается вперед, горя желанием услышать мои истории.

— Возможно.

— Расскажи, — Дейзи пробует ризотто и закрывает глаза от явного удовольствия. Когда она снова их открывает, то выгибает бровь, побуждая меня приступить к игре.

— Начну первым. Потому что ты не упомянула об очередности, — я с самым серьезным видом смотрю ей в глаза. — И потому что я джентльмен, — я накалываю на вилку овощи, гадая, чем же с ней поделиться. — Однажды в начальной школе я случайно назвал учительницу мамой. Надо мной безжалостно издевались до конца учебного года.

— В третьем классе меня вырвало в автобусе. Прямо на мальчика, который был моей первой любовью. Больше он никогда со мной не разговаривал.

— В средних классах во время презентации в классе я сказал слово «оргазм» вместо «организм».

— Я случайно написала сообщение «Я люблю тебя» своему вожатому в лагере вместо мамы.

— Меня застукали за купанием нагишом с Мелиссой Питерсон. В школьном бассейне. Это был ее отец, директор.

Дейзи смотрит на меня, поджав губы, и барабанит пальцами по столу. Наверное, пытается придумать что-нибудь, я терпеливо жду.

— Когда была маленькой, я выбегала из ванной и носилась по всему дому, крича: «Мокрый голый ребенок!» — пока мама пыталась поймать меня с полотенцем в руках.

— Не-е-ет.

— Да. Клянусь.

— Вряд ли это засчитывается, ты была маленькой.

— Я делала так до второго класса.

Мы молча смотрим друг на друга, а затем оба прыскаем со смеху.

— Понятия не имею, о чем я думала, — говорит она, продолжая хихикать. — Но в то время это был мой ритуал.

— Я могу свозить тебя на нудистский пляж.

— Нет! Ни в коем случае! Никогда.

— Значит, ты уже переросла стадию эксгибиционизма?

— Да. Определенно.

— Расскажи мне что-нибудь еще. Какую-нибудь неловкую историю из студенческой жизни.

— Первый курс, — Дейзи хватает бокал вина и делает большой глоток, будто пытаясь набраться таким образом смелости. Я изо всех сил сдерживаю смех, — Мне было так неловко, что я чуть не бросила университет.

— Выкладывай.

Ее щеки окрасились восхитительным румянцем.

— У меня были дневные занятия в другом конце кампуса. Я была ботанкой, которая приезжает на десять минут раньше и сидит в первом ряду, — она качает головой и закатывает глаза, а я сразу представляю себе чопорную и прилежную студентку Дейзи — в очках и с дерзким хвостиком. Мне очень нравится эта картинка. — Ударили морозы, поэтому я решила выйти пораньше обычного.

— Ты и правда была ботанкой.

— Ага. Значит, я выхожу из общежития средь бела дня. По кампусу болтается куча студентов, — она обводит ресторан рукой, чтобы подчеркнуть, что народу было и много и повсюду. — Я отхожу от общежития на десять шагов и решаю срезать дорогу по траве, потому что мне нравится, как она хрустит на морозе, — она закрывает глаза и вздыхает, а потом качает головой и снова их открывает. — В общем, я поскальзываюсь. БАМ. Падаю прямо на задницу. На глазах у миллиарда студентов, — Дейзи качает головой. — Знаю-знаю. Прежде чем ты что-нибудь скажешь, я знаю, что люди постоянно падают и бла-бла-бла… — она в очередной раз вздыхает и делает еще глоток вина. — Но есть кое-что еще.

— Внимательно слушаю, — ухмыляюсь я, наслаждаясь тем, что сейчас она даже не может на меня смотреть.

— Когда я упала, раздался треск.

Я смеюсь, и она наконец смотрит на меня.

— Ко мне подошел симпатичный парень из моего общежития, но я не хотела принимать его помощь, так как подозревала, что у меня задница вываливается из штанов. Я стала отмахиваться от него, но он подумал, будто я протягиваю ему руку. В общем, я встала и схватилась за задницу, чтобы определить, насколько все плохо, а сама сделала вид, будто просто отряхиваю джинсы. Только он решил, что мне больно, поэтому спросил, в порядке ли я. Все закончилось тем, что он посмотрел на мою задницу. Буквально, потому что тогда был первый курс, и я решила утвердить свою новообретенную независимость, надев стринги.

— Довольно грустная история, — сочувственно кивая, соглашаюсь я.

— До конца семестра я не могла смотреть на этого парня.

— Но ты успела на занятия? — с серьезным видом пытаюсь спросить я, но терплю неудачу.

— Ха-ха, — огрызается Дейзи и быстро отводит взгляд, но через минуту бормочет: — Успела.

— И после этого ты пошла на занятия? Ты действительно была закоренелым ботаником.

— Ага. Самое обидное, что на мне были зимние сапоги на рифленой подошве. Но они не уберегли меня от падения.