Горячее лето пятьдесят третьего

– Вы очень много платите, мистер. Такую работу макаронники с удовольствием сделают всего за десять тысяч.

– Вы правы, сеньор. В этом деле я хочу вас проверить и, извините, сеньор, немного подкормить. В следующем деле и далее, мне понадобятся респектабельные джентльмены, такими глупостями как сегодня ночью, мы впредь заниматься не будем. Ну и потом, я ведь сразу сказал, что вижу в вас прежде всего борцов за свободу Ирландии, а итальянцы - это просто бандиты. Так вы согласны, сеньор?

– Жду вас завтра, мистер Родригес. Все, кто выскочит из склада, попадут в полицию с простреленными коленями. Мы сделаем для вас фотографии.

Странный посетитель снова мило улыбнулся.

– Это лишнее, сеньор, я и так всё узнаю. Буду у вас завтра, в это же время. Кон Диос, Сеньор О Лири!

Майкл О Лири отлично справился с заданием. Прибывшая к месту боя, когда всё стихло, полиция обнаружила двоих человек, скованных полицейскими наручниками и с простреленными и перевязанными коленями, а на месте сгоревшего склада ещё четыре обгорелых трупа и целый арсенал стрелкового оружия. Вызванные специалиста ФБР, хорошо покопавшись нашли армейский передатчик и два гранатомёта PIAT. На след группы, уничтожившей британскую диверсионную команду, а это были кадровые офицеры УСО МИ-6, следствию выйти не удалось. Ещё через неделю, Майкл О Лири стал владельцем практически разорившегося "Филадельфия Траст Банк" скупив все его акции всего за шестьдесят тысяч долларов. И таких, как Майкл О Лири, был не один десяток, так начиналась операция "Рог изобилия".

А в это же самое время, на одной из приграничных с Техасом, мексиканских эстансий, где разместил свой эмиссионный долларовый центр, в тайне воссозданный, Коминтерн, работа не останавливалась ни на минуту. Десятки людей производили, упаковывали и грузили доллары - десятки и двадцатки. Тонны долларов для обескровленной кризисом американской экономики.

***

3 мая 1953 года, Москва, Кабинет Сталина

– ...проводивший допрос следователь, ни в версию Микояна, ни в его искреннее раскаяние не верит. По его заключению - тот вероятнее всего почувствовал за собой слежку, хоть мы и старались вести его очень осторожно. Завтра его хватятся, товарищ Сталин. Придётся начинать сегодня ночью.

Павел Анатольевич Судоплатов был искренне расстроен проколом своих людей, но товарищ Сталин отнёсся к этому равнодушно.

– Ваши люди не виноваты. У Микояна глаза на затылке и нюх, как у собаки. А ещё он от дождя может ускользнуть между каплями. Значит говорит, что специально внедрился в заговор...

Товарищ Сталин ненадолго задумался, потягивая трубку, мрачно усмехнулся своим мыслям и продолжил.

– ...ну что же, такой версии мы тоже исключать не будем. Начинайте сегодня ночью, постарайтесь, чтобы никто не застрелился, нам ещё следствие проводить. К сожалению, открыто британцы так и не засветились, не то, что в Америке. Придётся их вину кропотливо доказывать. Что-то ещё, товарищ Судоплатов?

– Так точно, товарищ Сталин. В связи с изменением планов, вызванных подготовкой операции "Меркадер либре", отправка латиноамериканцев планируется на две недели раньше, с двенадцатого по четырнадцатое мая. Вы хотели увидеть аргентинца Гевару.

Напомнил он Сталину его странную просьбу, вдруг да передумал. Сталин ненадолго задумался, но не передумал, даже наоборот.

– Пусть они посмотрят Парад девятого мая, а после него я приму всех троих. Все они уже говорят по-русски?

– Говорят, товарищ Сталин, хоть и довольно коряво пока, но понять вполне можно. Понимают уже отлично.

– Вы свободны, товарищ Судоплатов.

***

4 мая 1953 года, Москва, Зал заседаний Бюро Президиума ЦК КПСС

В четыре часа утра, четвёртого мая, во всех воинских частях, в которых несли службу участники заговора, по приказу Министра Обороны, была объявлена учебная тревога. Брали заговорщиков тихо, прямо в подъезде и, не привлекая внимания, прямо на посыльной из штаба воинской части машине, отвозили в местное управления МГБ. Всё было проделано очень чётко, и никто из фигурантов не только не застрелился, но даже не попытался оказать сопротивление при аресте. Утром четвёртого марта, ничего не подозревающий Булганин приехал на работу в Совет министров, где его ожидал вызов на чрезвычайное заседание Бюро Президиума ЦК КПСС. Николай Александрович попытался связаться с Микояном, но его помощник ответил, что Анастас Иванович ночью госпитализирован с подозрением на инфаркт. Известие конечно неприятное, но никаких подозрений у Булганина оно не вызвало, только озаботило лишними проблемами, которых и без того было немало.

Стоит отметить, что в составе Бюро Президиума ЦК произошли значительные изменения, на смену, выбывшим по разным причинам, Вышинскому, Ворошилову, Молотову, Кагановичу, Хрущёву и Берия, членами Бюро в 1953-м году были избраны: секретарь ЦК КПСС (председатель Государственного Космического Комитета) - Рокоссовский Константин Константинович, министр иностранных дел - Громыко Андрей Андреевич, министр государственной безопасности - Судоплатов Павел Анатольевич, министр внутренних дел - Игнатьев Семён Денисович, министр обороны - Василевский Александр Михайлович, министр оборонной (космической) промышленности - Устинов Дмитрий Фёдорович и министр Государственного контроля - Меркулов Всеволод Николаевич. Из старожилов (а таковыми считали себя те, кто входил ещё в Государственный Комитет Обороны во время Великой войны) остались только сам Сталин, председатель Совета министров - Маленков Георгий Максимилианович, так не вовремя заболевший Анастас Иванович Микоян и он, Николай Александрович Булганин.

Товарищ Сталин подождал, пока все поздороваются и рассядутся, и открыл заседание Бюро.

– Пригласите товарища Микояна...

По внешнему виду подельника, Булганин сразу определил, что тот не спал уже больше суток. По спине у него пробежал холодок "Никакого инфаркта нет, он был на допросе...". Впрочем, эти мысли не отразились на лице Николая Александровича, политиком он был очень опытным, и контролировать свои эмоции умел великолепно. Начало доклада Микояна он начал слушать с ледяным безразличием, но в процессе, всё сильнее краснел, ловя на себе перекрёстные взгляды товарищей. Наконец, став пунцовым, как помидор, Булганин не выдержал и раздражённо буквально выплюнул в Микояна.

– Врёшь ты всё, паскуда. Никуда ты не внедрялся, сам же меня уговаривал согласиться, тварь. Чистеньким из дерьма хочешь выбраться, торгаш проклятый? Хрен тебе, британский шпион!

Прерванный таким образом, Микоян взглядом попросил поддержки у Сталина, но не обрёл.

– Продолжайте..., гражданин Булганин.

– Он меня уговаривал, товарищи, торгаш этот мерзкий. Не верьте вы ему. Без него никакого заговора и не состоялось бы, он и есть главный провокатор и вдохновитель.

– Про британского шпиона поподробнее.

– Подробностей я не знаю, но уверен, что этот подонок в контакте с британцами. С чего бы ему иначе прощупывать меня на предмет замирения с англичанкой?

Булганин мрачно усмехнулся и добавил.

– Мы бы тебя, Анастасик, первым шлёпнули, в случае успеха. Не верьте ему, товарищи, крыса это.

После этих слов возникла неловкая пауза, Булганин уже всё накипевшее высказал, а Микоян просто потерял дар речи. Товарищ Сталин усмехнулся в усы и, с невозмутимым видом, принялся неторопливо набивать трубку. В повисшей тишине, взгляды присутствующих скрестились на Микояне, при этом взгляд Булганина был торжествующий "Теперь уже точно не отвертишься, хитрый торгаш..." Наконец, Сталин раскурил трубку и развеял Анастасу Микояну последние надежды на спасение.

– Расскажите нам..., гражданин Микоян, как вы заметили за собой слежку. Товарищ Судоплатов хочет знать, кто из его людей допустил ошибку, чтобы наказать виноватого.

– Я... Я... Это ошибка... Я не заметил... Я вдруг понял и всё осознал...

– Вот и отлично, значит вы будете искренне сотрудничать со следствием. Проводите граждан.

Последнюю фразу Сталин адресовал начальнику личной охраны, генерал-лейтенанту Власику. <