Горячие точки на сердце

— Кто?

— Народное собрание, которое, казалось, было у него в кармане. Народное собрание — это наш парламент, — пояснил Завитушный, перехватив взгляд Матейченкова.

— Знаю, знаю. Так что Хубиев, смирился?

— Держи карман! Такого только деревянный бушлат смирит, как говорят зеки.

— Что же он сделал?

— Умылся с горя да в Москву подался, защиты искать. Ведь он столько лет верой и правдой служил центру.

— Имеет там связи?

— Немалые. Представь себе, Иваныч, умудрился даже влезть в недавно организованный блок «Голос России», хотя ему этот блок как корове седло.

— С Владимиром Хубиевым все ясно, — произнес генерал. — Продолжим разбор позиции на шахматной доске. Теперь давай возьмем такую фигуру, как Станислав Дерев.

— У него тоже есть свои заморочки.

— Например?

— Главный образец в жизни для него — мэр Москвы.

— Юрий Лужков?

— Ну да. И мэр Черкесска во всем желает подражать ему.

— Получается?

— Это другой вопрос. Но мечта у него благородная и для многих привлекательная: добиться, чтобы Черкесск процветал так же, как Москва.

— Замысел неплохой.

— Осуществить бы его!

— Хитер.

— На одном из митингов Станислав Дерев заявил — я слышал собственными ушами: если выберете меня в президенты, у меня вся республика будет процветать, как Москва. Не может одного понять, бедняга. Пусть даже наизнанку вывернется — не станут карачаевцы голосовать за черкеса.

— Чем вообще он занимается?

— В основном — бизнесом.

— А именно?

— Водкой.

— Доходное дело.

— Да, мы уже говорили. Но и на старуху бывает проруха. Выявилась у него одна язва, которая сильно подкосила его акции.

— Слушаю.

— Есть на белом свете некий политик Игорь Пунченко.

— Слышал. — кивнул Матейченков. — Он, по-моему, входит в миротворческую группу генерала Лебедя.

— Точно. И вот этот самый Пунченко — ярый враг Станислава Дерева. Уж не знаю, где их дорожки пересеклись. Так вот этот самый Пунченко распустил в печати слух, что Станислав Дерев ненавидит и презирает русских, за людей их не считает, а уж если за людей — то низшего сорта. Мол, все русские — продажные, любого можно купить за бутылку водки, ну и прочее в том же духе.

— Сильный удар.

— Конечно. Это настраивает русский электорат против Станислава Дерева.

— Возьмем самую сильную шахматную фигуру.

— Семенова?

— Да.

— У него и впрямь много сильных козырей. Прежде всего — смешанное происхождение. Для Карачаево-Черкесии это особенно важно. И карачаевцы, и русские думают, что генерал Семенов, став президентом, будет защищать их интересы. Далее, Семенов имел мудрость и смелость заявить публично, что никогда не станет делить население республики по национальному признаку.

— Думаю, этим он тоже привлек многих.

— И еще один фактор в его пользу. Понимаешь, Иван Иванович. У многих людей понятие «генерал» ассоциируется с понятием «сильная рука».

— Хотя каждый вкладывает в это понятие свое понимание.

— Владимир Семенов не преминул подтвердить это мнение избирателей, заявив, что, как только станет президентом республики, он твердой рукой наведет в ней порядок. А душа россиянина истосковалась по порядку, и не только в КЧР. Что еще могу добавить о генерале Семенове? Человек культурный, образованный, широких взглядов. Верующий, в Евангелии разбирается, в праздниках церковных, Библию знает… И даже ислам.

— Интересно.

— Недавно Семенов участвовал в работе Конфедерации народов Кавказа.

— Да, читал об этом, — кивнул Иван Матейченков. — Это собрание, которое прошло в конце прошлого года?

— Да, в декабре 1998 года, во Владикавказе. Владимир Семенов там выступил с очень интересной идеей: он предложил объединить под эгидой России устремления всех без исключения народов Кавказа.

— С какой целью?

— С тем, чтобы это объединение стало единым посредником в отношениях между Востоком и Западом.

— Сильно.

— Но и тут не обошлось без клеветников. Они объявили, что генерал Семенов камуфлирует свои истинные устремления, а на самом деле он желает… объединиться с Чечней, чтобы совместными усилиями оторваться от России, и в конечном счете превратить Карачаево-Черкесию в самостоятельное государство.

— Чушь?

— Как сказать… Люди думают по-разному. — ответил уклончиво Завитушный.

— Темна вода во облацех, — заметил Матейченков, кивнув в иллюминатор. Там действительно закружились тени. Закурчавились облака — видимо, самолет пошел на снижение.

Вскоре машина пробила слой облаков, показалось низкое солнце, ослепительное, по-южному яркое.

Глубоко внизу показались приземистые аэродромные постройки.

Сергеич объявил:

— Минводы.

* * *

Верховный шейх выпил свой привычный утренний кофе по-турецки, прошелся по кабинету. Блик от люминесцентной лампы упал на мраморную фигурку, и показалось, что дервиш улыбнулся ему навстречу.

Шейх подсел к главному компьютеру, решив пробежаться по клавишам.

Сначала включил внешний обзор.

Снаружи бессонно и безмолвно бушевало раскаленное афганское лето. Зелень, еще недавно покрывавшая горные склоны Гиндукушских гор, выгорела и пропала. От нее остались только бурые и рыжие пятна. А от алых маков, прежде заполонивших горные долины, не осталось и следы.

Верховный пробежался с помощью клавиш по нескольким комнатам и залам своего жилища.

Его женщины, совершенно разоблачившись, резвились в бассейне. Они поднимали тучи брызг, так что в свете люминесцентного светила высоко над водой возникла семицветная радуга, опирающаяся на края бассейна.

В некоторых комнатах прислуга с помощью бытовых роботов — подарок Мусульманского института Технического развития — производили утреннюю уборку.

В конференц-зале понемногу прибавлялся народ. Это собирались главные имамы различных стран и регионов, приглашенные Верховным на ежеквартальный отчет.

В ожидании Бен Далена они рассаживались по местам, о чем-то беседовали, обмениваясь важной для них информацией. Некоторые собирались в кучки, другие бродили по залу, разглядывая новые картины, которые появились на стенах за время их отсутствия.