Горячий Декабрь
Шрифт:
Прилетели патрульные и отвезли меня и подругу в уже знакомое нам отделение полиции.
– Мартина Энгельсовна? – не поверил своим глазам дежурный.
– И снова здравствуйте…
– Что делать будем, а? – поинтересовался Толя, второй полицейский. – Второй раз за ночь… Можно было камеру вообще не закрывать.
– Камеру-камеру… Башкой думай, Толя. Крайними в любом случае окажемся, если не сообщим и засунем ее в камеру. Декабрь разведет, связи задействует, а по шапке мы получим. Все. Звоним ее супругу. Пусть решит это недоразумение и угомонит свою супругу. На, звони! – протянул
– А почему сразу я? Ты сам… Сам звони!
– Ссыкло. Давай я…
– Звони. А этих куда?! В камеру?!
– Ты меня слушал?! Нет, кажется! Камера уже занята. Улов бомжей и проституток. Нельзя супругу Декабрина с таким контингентом закрывать. Опять же… Так что в кабинете начальника запри! – махнул полицейский.
– В кабинет начальника? Их?! – уточнил Толя, осмотрев нас. – От них гарью несет. Весь кабинет провоняют!
– Это ты воняешь, Толя, когда в обед нажрешься вареных яиц с огоньком и аджикой, а дамы всегда благоухают. В данном случае они благоухают… э-э-э… запахом огня. Прошу, дамы… Пройдите в кабинет! Присаживайтесь на диван или кресло…
– Не хочу в кабинет! И мужу звонить не надо! Я лучше пятнадцать суток отсижу или штраф заплачу! – возразила я. – Оформляйте!
– Пятнадцать суток? Штраф? Нет, Мартина Энгельсовна, ваше правонарушение с порчей дорогостоящего имущества потянет на куда больший срок. Так что подождите немного… Уверен, скоро все решится.
Нас все-таки затолкали в кабинет и закрыли на ключ. Ритка села на кресло и прижала к груди покрасневшую руку.
– Болит, зараза! – всхлипнула она. – Еще и руку обожгла, все из-за этой Людки. Сучка… Что теперь будет?
– Если до Гоши дозвонятся… Честно, не знаю. Он крут на расправу. Ментов на дух не выносит! Но с другой стороны, мы крупно поссорились. Может быть, он даже не приедет. Не хочу, чтобы приезжал!
– Не гони, Мартина! Слышал же, что тебе сказали! Порча дорогостоящего имущества на больший срок тянет. Пусть муж тебя вытащит, используй его чертовы связи ради своей пользы!
– Нет!
– Хватит упрямиться! Подумай сама… Если закроют тебя в камере, срок повесят в несколько лет! Людка за это время не то что твоего мужа, она еще и сына твоего к своим рукам приберет, – заявила подруга.
Меня аж протрясло мгновенно! Возмущение поднялось к горлу!
– ЧТО?! Моего сына?! Ну уж нет… Сына я ей не отдам! Я его пятнадцать часов рожала, я с ним первый год вообще не знала, что такое сон! Я по датам знаю, когда какой зуб у него вылез! Это МОЙ СЫН! МОЯ СЕМЬЯ! Пусть только попробует, я эту гадину голыми руками придушу и из подлой предательской шкуры этой змеюки сделаю ремешок для брюк! – я сердито подошла к двери и постучала, потому что нас заперли снаружи. – Извините, а вы не могли бы звонить Декабрину Георгию поживее! Пожалуйста…
– Не отзывается, – прозвучало издалека.
– Значит, позвоните еще раз. А потом еще и еще… До тех пор, пока он не ответит! – потребовала я.
– Звоним.
– Незаметно! Пошевеливайтесь там! Или… Или мы возьмем кабинет вашего начальника в заложники! – добавила я. – Устроим здесь погром! По-любому, за бардак прилетит именно вам! И за то, что открыли кабинет, не позвонив
начальнику!– ЧТО?!
– То самое. Начну с самого ценного: фото вашего начальника с рукопожатием президенту Будину Виктору Викторовичу! – я немного криво повесила портрет.
– Не надо трогать портрет! Не надо там вообще ничего трогать. Просто дождитесь появления супруга. А хотите, хотите… чай?
– С плюшками? – поинтересовалась Ритка.
Я шикнула на нее. Подруга развела руками:
– А что? Меня после выпивки всегда на сладкое тянет.
– С шоколадными конфетами.
– Хорошо, – согласилась я. – Давайте свой чай с конфетами, но учтите…
Для устрашения я толкнула стул и попинала урну.
Чай принесли почти сразу же. Подавал Толя, второй полицейский. Он заметил, что портрет криво висит, урна стоит не там, где надо, и стул валяется на боку. Оставив чай, он быстро ретировался и громко поделился наблюдениями с товарищем.
– Слышь, ты звони быстрее. Там начинается…
– Звоню! Звоню! Он как глухой, на вызовы не отвечает! Аж в пот прошибло.
– Звони! Может, есть другой способ связаться? Надо что-то делать! Я только что понял: если и генералу хуем по лысой башке досталось… Ну их нафиг… Надо держаться подальше!
– Звоню! Не нагнетай! И так чувствую, что погоны слетают.
– В охранники пойдем. Вместе…
– Заткнись, пожалуйста, Толя. О, перезванивает! Тишину поймали. ВСЕ!
Через минуту разговора в дверь кабинета постучали и сообщили:
– Декабрин едет в участок.
Черт…
– А хорошо здесь… Кресло удобное! – сказала Ритка, прихлебывая горячий чай с конфетами.
Я придерживалась диеты без сахара. Но какая уж тут диета, плюнула на все и тоже съела несколько штук конфет, томясь в ожидании.
Когда вдалеке загромыхал голос Декабрина:
– ГДЕ ОНА?! ГДЕ МОЯ ЖЕНА?!
Внутри что-то привычно затрепетало, екнуло, я даже подскочила и начала поправлять одежду, приглаживать волосы, но потом резко одернула себя и села на диван. Забросила нога на ногу, стала ждать.
Ритка тем временем собрала фантики съеденных конфет, дохлюпала остатки чая и зевнула:
– Как же спать теперь хочется! Завтра на работу не выйду, надеюсь, новенькая не накосячит без меня. А ты? Спокойно так держишься! Еще злишься на мужа? Или уже выпустила пар?
– Нет, я не злюсь. Я разочаровываюсь.
– Звучит страшнее, чем злюсь, – вздрогнула Ритка. – Интересно, что Людка будет делать.
Договорить мы не успели. Дверь распахнулась. На пороге стоял Гоша Декабрин, мой супруг, отец моего ребенка.
Мужчина, которого я много лет любила, а теперь не знала, стоил ли он моей любви, смотрел только на меня, поедал взглядом.
Безмолвно. Но с потрясением.
Глава 7
– Ты… – проговорил сипло, откашлялся.
Декабрин снова посмотрел на меня, перевел взгляд на мои ноги в сапожках. Ультракороткое платье обнажило ноги, бедра… Я даже попой в тонких колготках чувствовала прохладу кожаного дивана!