Горячий холод жизни

— Ого!.. — все, что смог сказать Паша.

— Пашка… куда мы попали?.. — растерянно озирался по сторонам Илья.

Подземная комната была уставлена прямоугольными кусками льда, которые стояли на железных подставках и, в которых… находились люди. Зрелище было просто кошмарным. Самая дикая фантазия, в самых бредовых снах не могла сотворить такое.

— Я надеюсь, с моими все в порядке… — разглядывая замороженные тела, произнес Илья свои мысли.

— Твоими? — оживился Паша.

— Блин, Паша! — разозлился Илья на друга. Ну, вот сейчас точно было не до юмора!

— Здесь одни мужики… Нет, вот одна тетка какая-то… — и Павел, отбросив отвращение и жуткое внутренне состояние, осторожно дотронулся пальцами до ледяной глыбы.

— Она ледяная, — произнес он.

Илья в это время отвлекся от осмотра комнаты и внимательно следил за действиями друга.

— То есть, такая же как те ледышки, что мы находили… Она обжигает руки, — пояснил он.

А Илья уже сам успел убедился в этом и потирая пальцы рук, сделал для себя небольшой вывод, а в слух сказал следующее:

— Нужно найти кого-нибудь из людей. Должен же здесь быть кто-нибудь живой.

— Подожди. Иди сюда, — позвал Паша, — смотри. Вот, видишь.

В глыбе льда лежал мужчина, лет 35 на вид, с огнестрельным ранением в голове. Одет он был в кожаную куртку и джинсы, лицо у него было бандитское. Интересно, что он делал до того, как его заморозили?

— Хочешь сказать, что его сначала убили, а потом заморозили? — спросил Илья.

— Похоже… а вообще то я не знаю… Остальные вроде как не прострелянные лежат. Как ты все-таки смог связаться с этим… как его… Лавром? — еле вспомнил Паша это неказистое и странное имя.

— Пошли отсюда… — сказал Илья, и они не без опаски вышли из комнаты.

Выйдя в коридор, Илья обернулся назад. Темнота. Свет, который пробирался сюда сверху, через открытый люк, куда-то исчез. Может, просто стоит приглядеться, подождать минуту, чтобы глаза привыкли к темноте?

— Ты люк не закрывал? — обратился он к Паше.

— Нет, — ответил тот.

— Прекрасно! Мы в ловушке, — подытожил Илья, хотя и так это было уже ясно.

Медленно пробираясь вперед Паша с Ильей наткнулись на еще пару закрытых накрепко дверей. Они останавливались и прислушивались, но внутри комнат или, что там находилось за дверями — камеры, бункера, не было слышно ни единого шороха.

Илья стучал, звал маму, Алину, но никто не отзывался. И эта тишина лишь усиливала внутреннее напряжение. А еще он чувствовал, что за ними попятам кто-то идет и начинает буквально дышать им с Пашкой в затылок своим холодным тяжелым дыханием.

— Смотри, здесь еще одна дверь, — сказал Паша, первым увидев тонкую полоску света, которая пробивалась через цель.

Паше ужасно не нравилось положение дел, и, он мечтал поскорее уже выбраться отсюда и уехать в город. Как же он сразу не взял управление ситуацией в свои руки? Ведь через его отца можно было бы выйти на след этого, да как же его… Лавра. В конце концов, он же не иголка в стоге сена, все равно его кто-нибудь где-нибудь, но видел, кто-нибудь, но знал. А вот сейчас, что им делать? Зарядка телефона на исходе, связи нет, да и фонарик уже еле светит. Что за одноразовые фонарики сейчас делают!? Но у них еще оставался незаряженный пистолет и с парой патронов карабин, но какой от него был толк в темноте?

— Ничего себе! — закрыв рукой глаза от яркого света, воскликнул Паша, когда Илья толкнул дверь и, она с легкостью отварилась.

— Кто это? Ты его знаешь? — спросил Паша, разглядывая лежавшего на полу в неестественной позе человека.

— Откуда!? Первый раз вижу… — удивился Илья вопросу.

— Мне, почему-то кажется, — Паша опустился на корточки и поднес телефон к носу неизвестного. Проверять пульс, как это делают во всех современных фильмах, да и еще с деловым сознательным видом, у Пашу не было никакого желания, — а, нет, не кажется, — смотря на совершенно сухой экран, сообщил он и, зачем-то протерев ладонью телефон, убрал его обратно в карман.

— Смотри. У него на шее какая-то игла торчит.

— Его кто-то отравил. Но кто? И кто он? — кивнув головой на бездыханное тело, озадачился Паша.

— Пойдем дальше.

— Пошли, — согласился Паша и вдруг почувствовал резко подступившую слабость. А ведь он только что подумал, что хорошо еще, что они с Ильей не на месте этого бедолаги.

Тело стало как-будто не свое, не родное и перестало слушаться Павла. Он упал на колени и через мгновение уже лежал на полу, рядом с убитым мужчиной. Илья тут же спохватился и, пытаясь растормошить, как-нибудь привести в чувства своего друга сам ощутил недомогание, навалившееся на него буквально из неоткуда.

— Пашка! Что с тобой? Вставай… вставааай… — и не в силах договорить и слова сам упал без чувств.

***

Алина открыла глаза. Впереди ее была стена, приглушенного цвета топленого молока. В голове не было ничего: ни единой мысли, ни звука, что-то пустое и легкое заполняло ее изнутри. Не было никаких чувств, ощущений, только бежевая стена и больше ничего. И как-то было непонятно, диковато…

— Очнулась. Так-то лучше, а то я думала, загубили тебя, — чей-то незнакомый голос, мягкими теплыми волнами добрался до ушей Алины.

Медленно она повернула голову, на полу или на стене, Алина совсем потеряла ориентир в пространстве, стояла женщина среднего роста. Понемногу начиная соображать, Алина задала напрашивающийся сам по себе вопрос.

— Где я?

— Дома. У меня дома, — прозвучал ответ.

— У кого у тебя? Ты кто?

И тут Алина начала понимать, что помимо того что она не знает, где находиться, она еще и связана по рукам и ногам. А бежевая стена впереди ее — это вовсе никакая не стена, а потолок. И лежит она на какой-то кушетке, а эта женщина — да она может, вообще, оказаться кем угодно! Может, Алина попала в руки к сумасшедших людей, которые любят пытать и убивать своих «гостей».

— Чего ты молчишь? — спросила Алина, так как на ее последний вопрос не последовало никакого ответа. Кажется, женщина вообще никак не отреагировала на него.

— Ты думаешь, я вот так вот тебе сейчас все и расскажу? — через какое-то время отозвалась женщина. А Алина уже почти успела позабыть, о чем ее спрашивала.

Вдруг Алине стало страшно, только сию секунду она поняла, что находиться в по-настоящему безвыходной ситуации. Даже возможности пошевелиться у нее нет, ни то, что там бежать, как-то сопротивляться, бороться… И поэтому бегая взглядом то по женщине, которая почему-то все это время стояла к ней спиной, то по потолку, Алина ничего не ответила.

Через пару минут женщина, которая делала что-то за столиком, подошла к Алине и, нажав на какую-то кнопку, превратила кушетку в кресло. Алине стола удобнее, но одновременно и страшнее. Женщина подвинула табурет и уселась напротив Алины. На вид ей было от силы лет 25, ухоженная, с идеально заделанной прической на голове в стиле нулевых годов прошлого столетия, безупречно ровные, черные брови, слегка приподнятые вверх и совершенно никакого макияжа на овальном светлом лице. В ушах у нее были серьги, наверное, они ей достались от бабушки и большой рубин, вставленный в них, приятно сочетался с ее карими глазами. Одета она была в простого покроя платье коричневато-желтого цвета, слегка расклешенное, почти в пол, с длинными до запястья рукавами и с аккуратно сделанным вырезом для горла. На ногах были обуты полуботинки или полутуфли, что-то такое.