Горячий лед

— Я не переживу этого несчастья! — воскликнула Бирюкова. — Потерять возможность общения с вами будет самым большим наказанием в моей жизни! Не причиняйте мне подобной боли!

— Ты дура, что ли? — деловито поинтересовалась девица.

— Ну, все, — вышла из терпения Бирюкова. — Если через тридцать секунд вы не пустите меня опросить больных, я разнесу здесь все к чертовой матери! Есть распоряжение! А потом еще тебя привлеку к уголовной ответственности за неподчинение представителю власти, который расследует тяжкое преступление.

— Я сейчас охрану вызову, а когда они тебя на улицу выкинут, привлекай меня к чему хочешь, мне по барабану, я в этой жизни только голода боюсь.

— Оно и видно, — устало произнесла Лена, окидывая взглядом мощный стан медсестры. — Ладно, красотка. Сейчас с тобой другие люди разговаривать будут. Где тут кабинет Сергея Александровича Козырева, заведующего хирургическим отделением?

— Сергея Александровича? — вскинулась девица. — А зачем он тебе?

— А затем, что он, как ваш непосредственный начальник, лучше меня объяснит, что бывает с теми, кто чинит препятствия правоохранительным органам. — К Бирюковой вернулось привычное спокойствие, и она уже корила себя за то, что позволила себе опуститься до уровня этой деревенской хамки.

— Сергей Александрович, — повторяла медсестра, и по широкому лицу ее блуждала мечтательная улыбка.

— Э-эй, вы меня слышите? — окликнула девицу Лена.

— Слышу-слышу, — промурлыкала та. — Так вы с Сергеем Александровичем знакомы?

— Представьте себе.

— Очень хорошо, — радовалась медсестра. — Послушайте, — схватила она вдруг Лену за руку. — Помогите мне.

— Чем же? — недоумевала Бирюкова.

— Он такой душка, но не обращает на меня никакого внимания. Поспособствуйте, а? — Медсестра жалобно уставилась на Лену, и той даже стало ее жалко. Бирюкова вдруг представила, каково это быть такой толстой, некрасивой и никому не нужной, вздыхать по кому-то и мучиться от безответной любви.

— А вы его любите, да? — смягчилась Лена.

— Да, — ответила медсестра и всхлипнула.

— Ну, хорошо. Я скажу ему, что познакомилась с вами, и вы мне очень понравились. Я порекомендую обратить на вас внимание, потому что вы удивительно милый человек, — последнее предложение Бирюкова произнесла все же с изрядной долей сарказма.

— Спасибо! — выдохнула девица.

— Ну, теперь-то я могу побеседовать с больными?

— Конечно, проходите. Зайдите в седьмую, одиннадцатую и двенадцатую палаты. Там у нас трое, которые постоянно бессонницей мучаются, остальные спят, как фараоны в гробницах, их с утра на процедуры не добудишься.

Лена послушалась совета медсестры и первым делом завернула в палату под номером семь. Там несколько мужчин преклонных лет перекидывались в картишки. При появлении Бирюковой они, как по команде, вскинули головы и замерли. Видимо, визит молоденькой симпатичной девушки не являлся заурядным событием в их жизни.

— Здравствуйте, — произнесла Лена.

— Здравствуйте-здравствуйте, — затрясли головами мужички.

— Я из Генеральной прокуратуры, сегодня ночью в этой больнице случилось происшествие, я хотела бы узнать, не обратили ли вы внимания на что-то необычное?

— Эх, милая, — ответил один из мужчин. — Рад бы помочь, но мы не слышали ничего. Странно, но я обычно бессонницей мучаюсь, до утра по коридорам брожу, как тень отца Гамлета, а в эту ночь спал будто убитый. Едва головой подушки коснулся, сразу вырубило.

— А вы тоже ничего не видели? — обратилась Лена к остальным больным.

— Нет-нет, — сокрушенно качали головами они.

— Ладно, извините за беспокойство, — Бирюкова направилась дальше по больничному коридору.

В одиннадцатой палате оказались трое молодых парней.

— Ребята, — обратилась к ним Бирюкова. — Вы этой ночью ничего странного не заметили?

— Странного? — глупо захихикали парни. — Странного нет, все очень даже обычно, правда, Вован?

— Это да, — отозвался басом Вован.

— Что обычно-то? — не поняла Лена.

— А все обычно, медики бухают, а мы — в женское отделение, — веселились ребята.

— Так вас ночью в своей палате не было?

— He-а, мы ребята молодые, здоровые, мы до утра могем, — противно скалился Вован.

— Все понятно. — Бирюкова резко развернулась к двери.

— Э-э, красавица, а ты куда? — закричали парни хором. — Ты к нам еще приходи. Мы тебе и покажем, что ночью делали.

— Лечитесь, инвалиды, — зло бросила Лена через плечо и зашагала к следующей палате.

В палате под номером двенадцать находился только один старичок, он читал газету и осторожно откусывал маленькие кусочки от яблока.

— Здравствуйте, — поприветствовала его Бирюкова. Старичок даже ухом не повел.

Лена подошла ближе и гаркнула деду прямо в ухо.

— Здравствуйте.

Старичок, поморщившись, оторвался от газеты и взглянул на посетительницу.

— Здравствуй, дочка, ты зачем кричишь?

— Простите, я думала вы не слышите, — сбавив тон, ответила Бирюкова.

— Ась? — старичок приложил ладонь к уху. — Повтори, деточка, я слышать стал плоховато, годы все-таки.

— Скажите, — снова заорала Лена, — вы один лежите в этой палате?

Дедушка снова поморщился, но замечания не сделал.

— Нет, не один. Еще трое со мной.

— А где же они?

— Их навещать пришли, внуки приехали, дети.

— А к вам как же?

— А я один совсем, нет у меня никого, навещать некому, — грустно ответил старичок. — Сын с семьей в Америку уехал, а Галенька моя еще прошлой весной умерла. Один я здесь остался.

— Что же сын вас к себе не заберет? — возмутилась Лена.

— И-и, милая, ему там самому трудно, еще я им обузой буду. Один билет до ихней Америки знаешь сколько стоит? Многие тысячи, мне с моей пенсии вовек столько не накопить.

— Ну, как же вы так рассуждаете? Это же ваша семья, ваш сын, внуки, как вы им можете обузой быть? — запротестовала Бирюкова. — Они ведь только рады будут вам.

— Были бы рады, давно позвали бы, — махнул старичок рукой. — Даже на похороны не приехали. Но я не виню их, я же все понимаю, там жизнь другая, там тяжело. Капитализм. Вот и крутятся, как могут. А я ничего здесь. И соседи у меня хорошие, кто в магазин сходит, кто по дому поможет, я не жалуюсь. И куда мне ехать, Галенькина могилка-то здесь, кто же за ней ухаживать будет? А я приду, и подмету там, и цветочки посажу красивые, и угощение птичкам принесу, чтобы прилетали к моей Галеньке, чтобы ей не скучно было.