Горячий пепел. Документальная повесть. Репортажи и очерки
Шрифт:
По мнению историка Имабори, осенью 1945 года американцы умышленно использовали японских медиков для сбора научных данных на местах взрывов, так как считали эти районы еще опасными из-за остаточной радиации. Основания к тому, видимо, были, ибо два известных хирурга, долго работавших среди развалин Хиросимы и Нагасаки, вскоре умерли от белокровия.
С японскими кинематографистами оккупационные власти поступили так же, как и с врачами: поначалу не мешали вести съемки, а потом отобрали весь материал.
Группа операторов во главе с режиссером Акирой Ивасаки прибыла в Хиросиму вскоре же после взрыва. Всю осень трудились они среди развалин и пепла, а в декабре перебрались в Нагасаки. Съемки уже подходили
Не раз потом оккупационные власти повторяли обыски, засылали на студию своих агентов. Но они так и не узнали, что Ивасаки и его коллеги, рискуя жизнью, тайно отпечатали копию фильма и спрятали ее.
Охотники за трупами
18 ноября 1946 года министр обороны США Форрестол направил президенту Трумэну послание. Ссылаясь на доклады специалистов, побывавших в Хиросиме и Нагасаки, он предложил создать в Японии американский научный центр по изучению воздействия атомных взрывов на человеческий организм. "Такие исследования, — подчеркивал Форрестол, — будут иметь огромное значение для Соединенных Штатов как единственная в своем роде возможность проанализировать медицинские и биологические последствия радиоактивного облучения". В середине 1947 года мэру Хиросимы объявили, что правительство США решило разместить в городе персонал комиссии по изучению последствий атомного взрыва.
Организация эта, которую японцы вскоре привыкли называть по сокращенному названию "Эй-би-си-си", открыла свою клинику. Больных возили туда на новеньких джипах, а после бесплатного обследования на машинах же доставляли домой.
Некоторых пациентов настойчиво уговаривали остаться в стационаре. Но хиросимцы вскоре заметили, что такие предложения обычно делали безнадежно больным, которые через непродолжительное время расставались с жизнью на американской больничной койке. Так что роль стационара, в сущности, состояла в том, чтобы поставлять трупы для анатомического обследования.
Заметили японцы и другое. Заокеанские медики проявляли особый интерес к трупам хибакуся. На другой день после кончины очередной жертвы атомной бомбы к дому умершего подъезжал джип. Иностранцы через переводчика просили передать им тело для "научных исследований". В ту пору мало кто решался отказать оккупационным властям. Один профессор горько пошутил, заявив представителям "Эй-би-си-си":
— Это, наверное, первый случай в истории, когда в качестве трофеев победители забирают трупы…
В январе 1951 года "Эй-би-си-си" переместилась в новое помещение на холме Хидзияма. Там, если верить заявлению оккупационных властей, была открыта наиболее современная и хорошо оборудованная клиника в Восточной Азии. Но суть дела не изменилась. Врачи тщательно осматривали больных, досконально обследовали их с помощью новейшей аппаратуры, брали на анализ кровь, спинномозговую жидкость, но не прописывали никаких лекарств, не назначали процедур, даже не давали советов.
— Мы не лечебное, а научно-исследовательское учреждение. Наш персонал не имеет права заниматься медицинской практикой в Японии. Практическое лечение мы предоставляем японским врачам, — так отвечала администрация "Эй-би-си-си" на недоуменные вопросы пациентов и их родственников.
Чем же тогда занимались эти люди на холме Хидзияма, под белыми халатами которых хиросимцы вскоре распознали военные мундиры? Первые пять лет в центре их внимания находилась "программа изучения наследственности". В городах, разрушенных атомными бомбами, было обследовано 75 тысяч молодоженов.
В Японии тогда существовала карточная система. Кормящим матерям полагался специальный паек. Так что для американцев не представляло труда брать под наблюдение жительниц Хиросимы и Нагасаки с пятого месяца беременности.Кроме основной программы, велись и другие исследования. Например, по программе "ПЕ-18" две с половиной тысячи детей в Хиросиме и Нагасаки сравнивались с таким же числом контрольных детей, чьи родители переселились в эти же города уже после войны. По программе "ПЕ-52" обследовались дети, матери которых в августе 1945 года были на третьем месяце беременности. Темой программы "ПЕ-49" было изучение детей, находившихся в момент взрыва на расстоянии менее тысячи метров от его эпицентра. Существовала и другая классификация — по болезням. За ее индексами проступала картина страданий, выпавших на долю хибакуся: "ХЕ-39" (рак крови), "ОГ-31" (бесплодие), "СУ-59" (келлоидные шрамы от ожогов).
С 1975 года клиника на Хидзияме стала именоваться американо-японским центром по изучению последствий радиации. Но и после смены вывески суть осталась прежней. Персонал в белых халатах интересуется недугами хиросимцев в такой же мере, как конструкторы снарядов изучают пробоины на мишенях.
— Пожалуй, никогда еще в истории медицины, — замечает западногерманский публицист Роберт Юнг, — такое большое количество людей, как больных, так и здоровых, не подвергалось столь тщательному медицинскому обследованию в пределах определенной территории и на определенном отрезке времени. Однако позорно само по себе уже то, что деятельность "Эй-би-си-си" финансировалась комиссией по атомной энергии, основная задача которой состояла в совершенствовании американского ядерного оружия.
Японская общественность, таким образом, наблюдала, как представители страны, испепелившей Хиросиму и Нагасаки, с научной добросовестностью исследовали последствия своей акции. Это толкало японцев к выводу о том, что между сбрасыванием бомб и изучением последствий атомных взрывов существует причинная связь.
Японцы невольно задавались вопросом: не состояла ли одна из целей атомных бомбардировок в том, чтобы жертвы ее могли дать американским ученым в мундирах материал для дальнейшего совершенствования нового бесчеловечного оружия?
Свое мнение о подлинных причинах трагической гибели Хиросимы и Нагасаки убедительно высказали члены Общества жертв атомных бомбардировок. В брошюре "Хибакуся" они пишут: "К середине 1945 года Япония потеряла все свои морские и воздушные силы, ее военный потенциал практически иссяк. На конференции в Ялте союзники договорились о том, что Советский Союз вступит в войну против Японии в начале августа, через три месяца после капитуляции нацистской Германии.
Поэтому американские атомные бомбы были пущены в ход не для того, чтобы "сократить агонию войны и спасти жизни многих тысяч людей", как об этом говорил президент Трумэн, а чтобы "обрести превосходство над Советским Союзом в послевоенном мире", как откровенно заявлял военный министр Стимсон.
Была еще одна, скрытая цель — испытать возможности атомной бомбы ради подготовки дальнейшего применения этого оружия. Хиросима и Нагасаки были избраны мишенями для опытов над живыми людьми. Именно поэтому США объявили сведения о жертвах атомных бомбардировок военной тайной".
Двадцать целей
25 октября 1945 года президент Трумэн изложил "двенадцать моральных принципов", которые якобы составляют основу внешней политики Соединенных Штатов в послевоенном мире. Первый пункт этого заявления гласил: "Мы не стремимся ни к территориальной экспансии, ни к эгоистическим преимуществам. Мы не имеем планов агрессии в отношении какого-либо государства, большого или малого".