Горячий профессор

Игорь Дмитриевич похлопал по стулу рядом с собой, и я присела. Я была очень близка от него и чувствовала, как от него исходит аромат яблок и корицы. Он пододвинул мне пластиковый стаканчик с соком.

– С Днем Рожденья! – сказала я Оксане.

Она меня поблагодарила, и мы принялись есть. Ребята с профессором оживленно беседовали на тему не касающаяся истории, а я просто слушала.

Пару раз Игорь Дмитриевич спрашивал моего мнения, вовлекая в разговор, но я не всегда находила что ответить. Я вновь вспомнила случай на лекции, когда не смогла ответить на его вопрос.

– Игорь Дмитриевич, а вы женаты? – вдруг спросил кто-то из ребят.

Я затаила дыхание.

– Ребята, если я и женат, то только на истории, – подмигнул он и почему-то посмотрел на меня.

Я поспешно отвела взгляд и пригубила чай, но он был настолько обжигающим, что я вскрикнула и выплюнула обратно.

– Ну что ты такая рассеянная, – вздохнул профессор и взял салфетку со стола.

Я думала, что он мне ее протянет, но никак не ожидала, что он сам промокнет мне губы. Его большой палец даже слегка задел нижнюю губу, отчего я почувствовала, будто электрический заряд прошел по всему телу и остановился где-то в запретной области, ниже живота.

Мы посидели совсем недолго, и профессор начал свои занятия. Материал вновь пролетал мимо моих ушей. Неожиданно за полчаса до конца урока Игорь Дмитриевич приостановился и решил отпустить всех. Сказал, что это в честь дня рождения Оксаны, чему та очень конечно же была безумно рада и даже обняла его, прежде чем уйти. И это снова не приятно кольнуло у меня в груди.

– Ты куда собралась? – удивленно спросил меня профессор, как только я собралась выйти.

– Вы же отпустили нас, – ответила я.

– Ну да, я помню свои слова. Ты не хочешь меня подождать?

– Сейчас еще рано и я…

– Жди меня, – отрезал он.

Мы вместе спустились к его машине, и профессор галантно приоткрыл для меня дверцу.

– У меня есть кое-какие дела в центре, надо бумаги забрать. Ты не против прокатиться?

Я смогу подольше остаться с ним наедине. Эта мысль мне очень понравилась, отметая в сторону все мамины предостережения. В последнее время я заметила, что становлюсь более самостоятельной в своем выборе. Но все же не рискую идти на поводу новой черты, мама была бы недовольна и мне могло это сильно повредить.

– Не против.

– Никогда не думал, что распущенные волосы могут быть такими красивыми, – вдруг произнес Игорь Дмитриевич, когда мы остановились у красного светофора. – Ты очень красивая с распущенными волосами.

Мои губы невольно приоткрылись от такого комплимента. Никто и никогда не говорил, что я красивая или что у меня красивые волосы. Мама говорила, что быть умной лучше, чем быть красивой. Красота – она от дьявола. Все ее хотят, но никто не может обладать ею вечно.

– Почаще их распускай, поверь, сразишь парней наповал, – на его прекрасном лице снова расцвела мальчишеская улыбка, и я ненадолго залюбовалась.

Все чаще ловлю себя на мысли, что не могу отвести от него взгляд. Но прямо в глаза смотреть ему боюсь.

– Спасибо.

Когда мы приезжаем к высокому зданию, он просит меня подождать, а сам хватает какой-то сверток и выходит. Через пары минут он возвращается и мне кажется, что Игорь Дмитриевич уже не в том радостном настроении, когда выходил из машины. Он садится и резко дергает ремень. Затем также резко срывается с места.

– Все хорошо? – все же решаюсь спросить я.

– Да, все нормально, – отвечает он сухо.

Мы едем в молчании долгое время, но вдруг он предлагает:

– Не хочешь выпить кофе?

Я кидаю взгляд на часы. До окончания мнимого занятия еще есть время. Поддержать Игоря Дмитриевича все же хотелось.

– Если Вы не против…

– Во-первых, я сам тебя пригласил. Во-вторых, перестань выкать, у меня сводит зубы от этого, – поморщился он.

– Вам в университете же все выкают…

– Там я официально профессор по истории России, а с тобой мы как бы…знакомые. Или друзья? Как думаешь? – перед его лукавым взглядом очень трудно устоять.

Я промолчала, а он лишь хмыкнул. Мы подъехали к какой-то кофейне с красивой вывеской и светодиодными лампочками.

– Какой кофе тебе заказать? – обернулся он, когда мы подошли к стойке.

Я замялась. Никогда в жизни не пила этот напиток. В доме всегда был только чай из трав, который собирала нам бабушка.

– А какой вкусный?

– Да тут все вкусное, – отвечает он. – Может клубничное латте? Вроде девушками такое нравится. Я такое не пью.

Я кивнула, понятия не имея, что за напиток такой. Профессор заказал себе черный кофе, а мне принесли тот самый напиток в красивом высоком стакане с трубочкой.

– Нравится? – спросил он, как только я сделала глоток.

Боже мой! Я думала, сойду с ума от вкусового безумия! Как же это может не нравится? Это что-то фантастическое, ни с чем не сравнимое!

– Да. – скромно ответила я, пытаясь скрыть свое возбуждение после глотка этого удивительного десерта. Никогда не думала, что буду получать такое удовольствие от простого напитка!

– Это хорошо. Рассказывай, почему решила поступить на историка, чем собираешься заняться, а то из тебя и слова не вытянешь, – сказал Игорь Дмитриевич, помешивая кофе.

От прямого интереса, я слегка зарделась.

– Хочу стать археологом, но мама хочет, чтобы я стала учительницей.

– Ого, археолог это серьезно. Я был как-то на раскопках. Это не простое дело, как кажется.

Слово за слово, мы разговорились и я чуть не забыла о времени. Перебивать его рассказ о жизни в другой стране не хотелось, но нельзя было опоздать. Увидев, что я бесконечно бросаю взгляд на часы, он все понял и ухмыльнувшись, рассчитался.

Вроде и не весна, но и не зима, а погода все еще была холодная. Хорошо, что мы дополнительно взяли кофе на вынос. Бумажный стакан приятно грел замерзшие пальцы. На светофоре Игорь Дмитриевич достал сигарету из пачки и прищурив глаза, закурил. Длинные пальцы небрежно обхватывали сигарету, а пепел он стряхивал на дорогу через приоткрытое окно.

– Черт, – произнес он сквозь зубы, когда он случайно уронил сигарету.

Затем вновь доставал из пачки и заново закурил.

– Зачем так много курить?

Он коротко хохотнул. Мы уже подъезжаем к остановке.

– Нравится.

– Вкус?

– Может быть, – пожал он плечами. – Хочешь знать, каковы они на вкус?

Он выбрасывает сигарету и поворачивается ко мне. В глазах я вижу, как пляшут яркие огоньки, а может просто мое воображение разыгралось из-за света фонарей.

Я приоткрываю рот, чтобы ответить, но тут же моя попытка была приостановлена чужими властными губами. Они подминали меня под себя, не давая и сделать вздоха. Я ощущала чужой язык, который исследовал мой рот. В голове и где-то еще в области ниже живота взорвался салют с цветными всполохами.