Горящая колесница

Сын подозрительно взглянул на Хомму, который молча стоял, застыв на месте:

— Папа, ты чего?

Положив руку на детскую головку, Хомма заявил:

— Выручил ты меня.

— Что?

Хомма с улыбкой взъерошил волосы Сатору:

— Извини, но завтра папа опять должен съездить в Осаку!

27

— Оригиналы? Что-что? Оригиналы наших анкет? — переспрашивал Катасэ, скривившись. Разговор шёл в приёмной «Розовой линии».

Рано утром приехав в Осаку на экспрессе «Синкансэн». Хомма сразу поспешил сюда и вызвал Катасэ — на этот раз удалось пробиться сквозь кордон дежурной при входе. Чтобы отгородиться от женщин, работающих в канцелярии, двери были плотно закрыты.

— И всего-то? Ради этого вы специально приехали со мной встретиться?

— Именно. Во всяком случае, это не тот случай, про который можно сказать: «И всего-то?» — Хомма даже голос повысил, переходя в наступление. — Речь идёт об анкетах и бланках с заказами. Что вы с ними делаете после того, как данные внесены в компьютер? Вы их сразу уничтожаете?

— Ну разумеется. Что поделаешь — бумага место занимает… Раз в месяц уничтожаем.

— Это правда?

— Самая что ни на есть. Утечки данных не может быть. — Молодой человек говорил это весьма уверенным тоном, пожалуй чересчур уверенным.

— И это действительно так? — Продолжая расспросы, Хомма нарочно подсмеивался, чтобы надавить на Катасэ. — В чьи обязанности входит уничтожение бумаг?

Этот вопрос застал его собеседника врасплох. Повисла пауза.

— Кто уничтожает документы? — ещё раз задал вопрос Хомма.

Катасэ потянулся рукой к кончику собственного носа и потёр его ладонью, точно прикрываясь. Потом опустил голову и отвёл взгляд.

— Ведь это же не такой вопрос, на который нельзя отвечать? Или есть причины, которые мешают вам ответить?

— Канцелярия… Отдел общего учёта, — наконец тихо ответил Катасэ. После чего поспешил заверить: — Но Синдзё-сан не в этом отделе работала!

— Каким образом осуществляется уничтожение бумаг?

— Один раз в месяц их отправляют в компанию, специализирующуюся на переработке отходов.

— А до момента отправки?

— Бумаги лежат в подвале, в складских помещениях.

— На склад может попасть любой сотрудник?

На этот раз пауза затянулась ещё больше.

— Катасэ-сан?

— Да! — отозвался он, как школьник во время утренней переклички.

— На склад в подвале может попасть любой сотрудник?

Молодой человек откашлялся:

— Женщины из канцелярии могут, любая из них может.

Хомма чуть не шлёпнул себя по ляжке. Вот и данные!

Свеженькие, какими они поступают до внесения в компьютерную базу. Они были у Кёко под рукой.

Значит, не нужно было разбираться, что и как устроено в компьютере. Она и без этого могла получить то, что хотела.

Но можно ли это доказать?

— А с фирмой по переработке отходов существует договор о неукоснительном соблюдении режима секретности?

— Конечно. Ведь анкеты и бланки заявок — это очень ценная для нас информация.

— Значит, когда бумаги увозят для уничтожения, то подсчитывают, сколько увезено коробок, записывают, что в них?

— Наверное, канцелярия это делает…

— Вы можете для меня кое-что уточнить? В прошлом, вернее, когда у вас работала Кёко Синдзё, — с апреля восемьдесят восьмого года по декабрь восемьдесят девятого, — не случалось ли, чтобы не совпало количество коробок или недосчитались бы содержимого?

Катасэ поднял глаза на Хомму:

— Проверить, говорите?

— Да, очень прошу!

— Вы думаете, мне делать нечего?

— Ну, тогда я попробую поговорить с вашим начальством. В конце концов, я могу действовать и по-другому!

На самом-то деле отказ Катасэ сотрудничать доставил бы ему массу хлопот. Поэтому Хомма готов был нагородить горы лжи, лишь бы принудить парня сказать «да».

— Вы ставите меня в затруднительное положение. Пожалуйста, не делайте этого. — Голос Катасэ срывался. — Если за этим потянется какая-то подозрительная история, нашей компании несдобровать. Прошу вас, это между нами…

Глядя на это до смешного исказившееся лицо, Хомма вдруг понял кое-что. Выяснять не понадобится. Он знает.

— Катасэ-сан, а может быть, это вы, по просьбе Синдзё-сан показали ей или даже скопировали обработанные уже компьютером бумаги, подлежавшие уничтожению?

Вот почему он так нервничал! Вот почему так отчаянно настаивал на том, что Кёко Синдзё не имеет отношения к базе данных «Розовой линии»!

— Ведь я прав. Катасэ-сан?

Молодой человек вдруг сник, словно споткнулся, и у него подогнулись колени.

— Да, она просила меня, и я показал ей бумаги. Ну, как бы это сказать… В общем, помог, научил…

Хомма невольно вдохнул поглубже.

— Когда это было, я уже точно не помню…

— Совсем не помните? Даже предположить не можете?

Катасэ кивнул.

— Ну хорошо, пока достаточно и этого. А как всё-таки вы это осуществили? Расскажите, пожалуйста, подробнее.

— Можно взять бумаги из коробки, в которую их складывают, чтобы отправлять в переработку. Это очень просто. Потому что забирают макулатуру только один раз в месяц.

— А что было в коробке, из которой вы брали бумаги?

— Анкеты.

— Значит, анкеты. За какой период?

Парень пожал плечами:

— Я же сказал уже: не помню, правда.

Молча глядя ему в лицо, Хомма думал, что никакая это не «правда». Глаза у Катасэ бегали.

— Неправду вы говорите, и это так же верно, как то, что меня зовут Хомма.

Молодой человек робко улыбнулся, но Хомма строго глянул на него: мол, я не шучу. Улыбка исчезла.

— Но я не помню…