Господин барон

— Подъезжаем, господин барон.

— Эгги, тут, помнится, была обзорная площадка?

— И сейчас есть. Едем туда?

— Перед атакой неплохо было бы выяснить что творится в стане противника.

— Понял!

Эскеборгцы смотрели на наш кортеж из трех машин плюс старинная пушка вполне благожелательно. Полицейский, встретившийся по пути, согласно кивнул на вопрос о том, знает ли он о готовящемся перевороте, с вежливой улыбкой заверил, что все идет как надо и меры будут приняты. После чего повернулся к какой-то пожилой женщине и начал ей что-то подробно и доброжелательно объяснять.

Нет, я все-таки местных никогда не пойму.

В голове вертелось памятное еще со школы: «корона — дерзновенному, скипетр — смельчакам, трон тому кто говорит „Возьму и не отдам!“» — переворот затевают не для того, чтобы потом все вернуть назад, да у них в истории полно примеров, но почему… даже мои рыцари слиняли! Черт бы их побрал.

Вообще-то, раньше у меня были подозрения на Эгги — так, смутные. Но подобные забавы были вне его уровня. Зато я точно знаю, кому они по плечу. Еще бы знать, сколько у них человек? Часть мы заперли в подвалах Гравштайна, но сколько-то должно быть при них, в качестве подручных. А я сам-восьмой, да еще пушка. Заряженная. Как там ядро, не вывалится от тряски? Черт, не о том думаю… а о чем?

На обзорной площадке сейчас все было забито по-утреннему активными детьми. К счастью, ждать очереди не пришлось, несколько туристов постарше, явно узнав меня, расступились, растащив малышню. Отдав шлем пажу и законопослушно бросив монетку я, не обращая внимания на восторженный щебет двух девчушек, отталкивающих друг-дружку от соседнего бинокля, стал обозревать грядущее место боя.

Замок Эскенборг был перестроен в начале прошлого века. Если Гравштайн в руках своих баронов спокойно ветшал и разваливался, то здесь, в столице округа, выкупленный у владельцев замок служил музеем и главной достопримечательностью. Все починено, покрашено, вокруг разбит красивый сад, выстроены беседки, павильоны, галереи. Отреставрировали по-европейски красиво и по-эскенландски практично — с одной стороны оставались слегка облагороженные, но суровые стены крепости, а с другой — типичный дворцовый фасад, с широкими окнами и балконами, выходящими на площадь… к сожалению, вход со стороны «мрачного средневековья» был на уровне второго этажа и к нему надо было подниматься по мосту надо «рвом», сейчас представляющим из себя усаженную цветами низину. Очень живописный, мост все равно оставался достаточно надежной преградой.

— Наштурмуемся, ваша милость… там во дворе человек тридцать, не меньше!

Умник, оправдывая прозвище, быстро метнулся к ларьку со сладостями и выкупил очередь у трех очень довольных сделкой ребятишек и теперь отбрыкивался от остальных пажей, комментируя увиденное. Я, присмотревшись к видимым отсюда окнам и ничего в них не обнаружив, наконец присмотрелся к парадной стороне замка.

На этом направлении, то есть со стороны города и дворцового фасада, был более удобный подъезд, несколько дверей, информационные стенды, большие проемы окон сразу у земли… а еще какое-то подобие оцепления. Знакомые фигуры арбалетчиков, несколько алебардистов, микроавтобус, на крыше которого целая гроздь рупоров, у решетки — часовые, хотя и довольно расслабленные, по просторнейшему двору, на котором периодически проводились масштабные народные гуляния и ярмарки, сейчас прогуливался патруль в латах. Это направление было наглухо перекрыто.

Нет, для полиции ничего сложного, только они же самоустранились? Вон, стоит парочка в стороне, смотрят на стрелков и ничего не делают. И нам со двора не прорваться.

Поморщившись еще раз я перевел взгляд на «крепостную» часть.

— Эгги, планы замка есть?

— Конечно, вот.

Косясь на подсунутый планшет одним глазом, я стал прикидывать, где могут быть пленники. Это у меня они бы в подвале сидели, а здесь…

— Какие помещения в замке наиболее исторические?

— Вот эти окна с парадного фасада, вдоль большого балкона. Там бывший рыцарский зал, в нем по традиции проводятся все церемонии государственного уровня.

Сам балкон я видел, а вот в окна отсюда было не заглянуть. Зато было ясно, что с парадного входа нас не пустят. А к заднему крыльцу еще надо суметь подобраться и как-то пройти через запертые двери. Сто метров моста, в конце которого глухая дверь с бойницами над ней. И неизвестно, сколько там внутри ждет человек. Но вряд ли много. Значит, нам туда дорога…

Кое-как отогнав туристов, затеявших фоткаться на фоне прицепленной к машине пушки и отказавшись бабахнуть для увеселения публики (нет, даже за деньги не станем… мужик, уйди нафиг… да, земляки, но у нас тут дела… блин, уйди к черту, оно заряжено!.. а ты думал, у нас тут война… и тебе удачи… нет, помочь не надо…) мы так же не торопясь покатили вниз по все тем же улочкам. Пять минут, и вот она, задняя дверь замка. Итак, что дальше? За каким я сюда приперся, спрашивается?

— Господин барон, что будем делать?

Не у одного меня такие мысли, видимо. Брать замок с дружиной из семи человек!

Этот конец моста упирался в миниатюрное подобие барбакана. Наверное, когда-то это была серьезная надвратная башня, закрывавшая проход на мост, но время серьезно обтесало строение, оставив что-то вроде массивной беседки. Туристы просто проходили через нее, платя в тут же расположенную кассу, поднимались на три ступеньки внутри, выходя на прямой мост. Для нас же эти три ступеньки были… эх, наша пушечка с лафетом почти тонну весит! Я начал рассматривать сам мост, прикидывая, как вдруг в бойнице что-то мелькнуло. Сухой и какой-то несерьезный, деревянный треск стрелы, ударившей в камни, заставил всех на миг замереть, а потом мы все одновременно ломанулись в укрытие.

— Стреляют, господин барон.

— Вижу! — Я выглянул из-за колонны. Разглядеть, целятся в нас или нет, было невозможно. Значит целятся.

Я еще раз оглядел внутренности барбакана, ступеньки. С одной стороны был, конечно, подъем для колясок, это же Европа. Но пушка по нему явно не пройдет. Надо что-то придумывать. Хорошо хоть турникета нет!

От напряженных раздумий отвлекло пиканье нажимаемых кнопок.

— Эгги, что ты делаешь?

Фон Шнитце-младший отвлекся, недоуменно нахмурился, а потом радостно пояснил:

— Это автоматическая билетная касса, господин барон. Очень кстати, я в прошлом году работал здесь, а внештатным сотрудникам положена скидка. — Он поднял карточку с фоткой. — Как знал, что пригодится!

— Эгги, какие, к черту, билеты?! У нас штурм!

— Но господин барон, это же музей? — В глазах у него было самое искреннее непонимание. Махнув рукой, я повернулся к Фиску. Стражник рассматривал ступеньки с сомнением.

— Затащим?

Абсолютно интернациональным жестом почесав затылок, здоровяк покосился на пушку.

— Может, проще самим выбить? В машине лом есть и вон топор у меня.

— Эгги, дверь крепкая?

— Аутентичная шестнадцатому веку. Резьбу восстанавливали по эскизам самого…

— Значит не выбьем.

— Э-э… простите, господин барон, вы хотите расстрелять дверь из пушки?

— Да. Войти в замок мы можем только отсюда, лестницу добывать некогда.

Я ждал воплей об исторической ценности, о той самой восстановленной резьбе, но меня в очередной раз удивили:

— Тогда стрелять надо на уровне головы… моей. Именно там внутри засов.

— Спасибо, учтем. Слышал, Эрдар?

Стражник осторожно высунул голову, одним глазом осмотрел фронт работ и тут же спрятался обратно. Стрела все с тем же стуком чиркнула по стене и кувыркаясь улетела к кассе. Следят, заразы!

— Поднять — ну, пол-минуты, если вместе наляжем. Докатить до середины моста, а лучше до второй трети, а то не попадем — еще минута. Прицелиться. Выстрелить. Не меньше двух минут, ваша милость.

— Две бойницы, два стрелка, по десять секунд на зарядить-прицелиться-выстрелить. Двадцать стрел за это время они точно выпустят.