Господин Грей

– Это для всех нас большое счастье, – ответила Ольга.

– Да, но теперь мне хочется, чтобы и ты чувствовала себя счастливой, – он внимательно посмотрел ей в глаза и поцеловал её ладонь. – Нам многое пришлось пережить, и теперь для меня самое важное, чтобы мы с тобой понимали друг друга.

– Я пытаюсь тебя понять, но не всегда получается. Временами ты меня пугаешь, – призналась она.

– Хола, любимая, умоляю, не надо меня бояться. Я никогда тебя не обижу, – он торопливо и взволнованно начал осыпать её лицо, шею и плечи поцелуями. – Пожалуйста, верь мне…

– Хорошо, – оттаяла, наконец, Ольга.

– Обожаю тебя…

Ольга проснулась со странным ощущением: низ живота тихонечко ноет, но во всём теле приятная усталость и удовлетворённость, словно ей не тридцать восемь, а двадцать три.

Она вспомнила ночные приключения, и щёки у неё загорелись. Хастад вчера был таким… таким… Ох! Он нежным ураганом отлюбил каждый сантиметрик её тела.

Великан, вопреки обыкновению, ещё не встал – дожидался, когда проснётся его женщина.

– Доброе утро, любовь моя, – притянул он её к себе. – Выспалась?

– М-м-м… – разнеженно протянула она. – Ещё бы поспала…

– Поспи.

– Без тебя не хочется.

– Я уже начинаю ненавидеть свою работу… Никуда бы от тебя не уходил. Я хочу, чтобы у тебя было всё-всё-всё, чтобы ты чаще радовалась. Что тебе подарить, Хола? Домик на берегу озера? Тропический остров? Яхту?

– Зачем мне всё это, когда у меня уже есть ты? – она положила руку ему на грудь. – Я так счастлива, что дальше уже некуда.

***

Ксабиан Грей шифровался. В офис, будь тот в Штатах или Москве, он всегда являлся порталом. Водитель нанимался для проформы или чтобы возить партнёров и визитёров великана.

Соседи по дому тоже не знали, кто живёт рядом с ними. В этом кругу не принято было заходить в гости за солью и содой. Элита ценит уединение. Хастад того и хотел. Господин Грей появлялся на людях лишь в крайних случаях и всегда в маске.

Ольга, она же Хлоя Браун, заняла должность исполнительного директора, потеснив Джорджа, и одновременно стала совладелицей холдинга.

Джордж всем своим видом показывал, как счастлив сложить с себя обязанности посредника между великаном и его партнёрами. Ибо господин Ксабиан крайне несговорчив и несдержан, может и убить в порыве гнева.

Отношения Ольги с великаном тщательно скрывались. Даже если среди коллег и ползали слухи, то почвы для подкрепления у них не было.

Работа Ольге нравилась. Во-первых, рядом был Хастад, они много говорили и занимались общим делом. Во-вторых, хоть на совещаниях и переговорах она чувствовала себя неуютно, Ольга знала, что занимается полезным для всего живого на планете делом.

Их семья наконец-то перестала быть изгоями. Теперь-то они хозяева жизни. Осталось только привыкнуть к новому дому, новой работе и должности, новому… Хастаду, то есть господину Грею.

***

На совещании присутствовали только те акционеры, которые были лично знакомы с господином Ксабианом Греем. В зале витало напряжение. И хотя тема для обсуждения была выдвинута вполне безобидная: «ближайшие перспективы развития холдинга», члены заседания высказываться явно боялись.

Великан выделялся не только своими габаритами. Особенно бросался в глаза его надменный непроницаемый вид. Хастад никому не угрожал, но господа акционеры, все без исключения, чувствовали, что, стоит обронить одну неосторожную фразу, и иномирное чудовище сметёт неугодных человечков и не озаботится моральными принципами.

Глядя на господина Грея, нельзя было даже подумать, что это чудовище способно беспокоиться о чём-то, кроме собственной выгоды, а уж любить – и подавно. Если бы Ольга не знала, как Хастад относится к своим родным, но видела, каким он становится в гневе, она, вероятно, боялась бы больше всех.

Ольга оказалась единственной представительницей слабого пола среди присутствовавших, поэтому на неё смотрели со снисхождением, как бы говоря: «Это твоё первое и последнее появление здесь, детка».

Это и в самом деле был её первый выход, так сказать, в люди, и она готовилась выдвинуть целый список предложений на обсуждение. Хастад уже ознакомился с этим списком и даже успел внести коррективы.

Новых людей Ольга не боялась, но всё же что-то сродни волнению в её душе присутствовало. В том, что нервничает, она не признавалась не то что Хастаду, но даже себе. Именно поэтому ночь у неё прошла в раздумьях и мысленном повторении заученной речи, а утром она отказалась от завтрака.

Уже на совещании, стоя возле экрана и произнося последние пункты подготовленного доклада, Ольга почувствовала себя нехорошо. Хастад тоже заметил, что с его женщиной что-то не так, и цепким взглядом следил за каждым её движением.

Ещё с минуту она пыталась подвести озвучиваемый материал к логическому завершению и попутно справиться со слабостью и головокружением, но вдруг в её глазах потемнело, а сознание отключилось.

Хастад, забыв о приличиях, в одно мгновение переместился к упавшей в обморок Ольге, объявил, что заседание окончено и чрезмерно грубым тоном велел всем убираться.

Он перепугался настолько, что забыл о своей конспирации относительно знания русского языка. Никто из партнёров, кроме Ольги, не знал о том, что глава холдинга говорит на русском, как на родном.

Пока акционеры спешно покидали зал, великан поднял свою женщину с пола, отнёс на диван и принялся легонько хлопать Ольгу по щекам, приговаривая:

– Хола, Хола, очнись…

Зам исполнительного директора в лице Джорджа появился на пороге, чтобы узнать, почему собрание продлилось значительно меньше, чем должно было, и услышал чисто русскую, насколько мог судить, речь господина Ксабиана.

Джордж, в связи с переездом в Россию, учил русский язык и довольно сносно понимал его, но изъяснялся с большим трудом и диким акцентом, а тут... Экс-исполнительный директор уронил челюсть от увиденного и сам не понял, что шокировало его больше: уровень знания великаном другого языка или паника, в которую впал господин Грей из-за обморока своей коллеги. Догадки Джорджа подтвердились: у великана есть слабое место.

Главный акционер холдинга стоял на коленях перед низеньким гостевым диванчиком и максимально бережно пытался привести в сознание человеческую женщину.

Джордж похлопал глазами и даже хотел ущипнуть себя, но тут из оцепенения его вырвал рык великана:

– Что встал? Врача сюда! Срочно!

Хастад, он же Ксабиан Грей, сам не заметил, что произнёс своё требование всё на том же русском, и снова занялся приведением своей женщины в чувства:

– Хола, любимая, приди в себя…

Слух к Ольге вернулся ещё в тот момент, когда Хастад зарычал на Джорджа, а вот глаза открылись как-то сами собой от внезапного чёткого осознания...