Господин художник

– Я прошу прощения, за мое вчерашнее состояние, мне ужасно неловко перед вами, я так был пьян, что совсем не помню, как мы вчера с вами знакомились, мне так стыдно.

– Зачем стыдиться того, что не должно вызывать стыд, – начал оправдывать его Астор, – ничего, ничего, абсолютно ничего постыдного в вашем вчерашнем поведении не было. Ну подумаешь, решил выпить с друзьями, ну подумаешь, перебрал. Но так бывает в подобных заведениях, они собственно для этого и созданы. Я, знаете ли, – Астор чуть понизил голос и слегка приблизился к Сергею, как бы стараясь сообщить ему свою тайну, – я, знаете ли и сам в далекой своей молодости был грешен. Любил с друзьями сутки напролет кутить. Однажды дело даже дошло до того, что чуть не лишился своего титула и замка, вот как бывает, а вы говорите вам стыдно, было бы за что. Но это всё в прошлом, а теперь я должен вам предложить условия контракта и если вас все устроит, мы его подпишем прямо здесь, и сейчас… Никогда раньше, до этого Сергей контракты не заключал и как это делается, имел смутное представление. А мысль о том, что он вырос и совсем по-взрослому возьмет на себя выполнение работы, немного его пугало.

– Странно, – подумалось ему, – в место того, чтобы испытывать гордость от удачно сложившихся обстоятельств, ему как-то немного страшно и хочется отказаться. Странно…

Видимо заметив его смущение, новый знакомый герцог, начал быстро излагать ему суть контракта.

– Уважаемый Сергей, вас нисколько не должны пугать все эти формальности по поводу контракта. Просто в моём мире, бюрократия победила абсолютно всё, мне иногда кажется, что она победила даже здравый смысл. Но король наш, так не считает и нам приходится смириться. Я конечно против всех этих контрактов, договоров и разных расписок. Куда проще, договорились на словах, хлопнули по рукам, вот тебе и весь контракт. А так приходиться: выезжаешь из страны, поясняешь в письменной форме, куда, на сколько и самое странное объясняешь зачем. Берёшь с собой деньги, отметь сумму, а по возвращению отчитайся куда потратил и сколько, и насколько тебе важно то, что ты приобрёл в поездке. И всё письменно. Конечно всё такое унижает. Это моя поездка, это мои деньги. Куда хочу, туда и еду. Сколько хочу, столько и трачу. Я же вас не прошу, господин Король, меня отвезти и уж тем более мне, что-то покупать. Так что эта бумажка с нашими подписями нужна по сути только мне, а для вас это всего лишь формальность, всего лишь лист бумаги, от подписи которого не должно быть ни тепло, ни холодно.

Такое пояснение немного приободрило Сергея, но желание отказаться от контракта, да и от выполнения работы где-то в глубине души осталось. – Хотя с другой стороны, – рассуждал в мыслях Сергей, – чего я так переживаю? Работы они мои видели, на что способен, приблизительно понимают, стало быть я смогу, а не получится, не заплатят.

Его размышления опять прервал герцог. – Суть нашего заказа заключается, как я вам уже говорил в написании трёх картин. Так как я сам не совсем понимаю, что там должно быть изображено, то целиком полагаюсь на ваш талант и прошу написать к каждой картине по три эскиза, из которых я и выберу. Ну а после, вы и приступите, собственно говоря, к самим картинам. Сроков у нас нет никаких, но затягивать, знаете, тоже не хотел бы. Поэтому вам во всём будет помогать один из моих, – он хотел сказать слуг, но задумался и сказал, – помощников. Вы, Сергей, не должны будите отвлекаться. Полностью посвятите себя творчеству. Проявите, прошу я вас, всё буйство своей фантазии. А все вопросы быта, оставьте на моего помощника. Каждое утро он будет приходить к вам и выполнять ваши поручения. Еще по условию контракта, вы, не должны покидать вашей квартиры и еще одно из условий, на время выполнения заказа, вы не будите принимать алкоголь. Я понимаю, что для вас все это сродни заключению под стражу, но хочу сразу озвучить размер гонорара. Сумма аванса составляет пятнадцать тысяч долларов и будет передана вам незамедлительно. В случае, если при получении эскизов, нашей стороной не будет произведен выбор будущих картин, то в данной ситуации вами аванс не возвращается. Если выбор будет произведен, то наша сторона выплачивает вам второй аванс в размере еще пятнадцати тысяч долларов, и вы приступаете к письму картин. По написанию которых, получаете от нас еще двадцать тысяч долларов. После чего контракт считается выполненным, а картины и все эскизы переходят в собственность заказчика, то есть меня.

Сергей опешил, он понимал, что все это будет стоить каких-то денег и быть может не малых, но что вот на столько эти гости оценивают его труд, готов не был. От таких цифр, мысль о страхе и о его затворничестве, исчезла. А рассудок, в пульсирующих его мозгах, говорил лишь одно: – «За такие деньги можно и из дома не выходить, и с бухлом на время завязать». – Вот это блин дела.

– Я смотрю вы были не готовы к этой сумме, но уверяю вас, что это довольно скромное предложение, по тому как, в случае выполнения нашего заказа, вы приобретете репутацию и известность. А при таком раскладе вас одолеют клиенты, причем с десяток любителей искусства я гарантированно к вам направлю самолично. И хочу заметить, что процентов с вас не возьму, в отличии от вашего друга и по совместительству продавца картин, Юры Носова. Или еще вот одного, как вы там его называли «худрук», тот еще прощелыга, замечу я вам. Ну, что, Господин Художник, готовы подписать контракт? Да совсем забыл предупредить, вам не нужно отдавать процент, всё тому же Юре Носову, как только мы с вами скрепим подписями наши договоренности, то в туже минуту к вашему много уважаемому Юре подойдет мой помощник, который сейчас на Арбате совсем не далеко от вашего друга и передаст ему его гонорар. О котором он с вами договорился, при этом обозвав нас буржуинами.

– А про это вы откуда узнали? – Сгорая от стыда, спросил Сергей.

– Это совсем просто объяснить, я сидел в том кафе, куда Юра звонить ходил, сообщить, что деньги он в барсетке с другом вам передаст.

– Да точно, в барсетке, – удивленно подтвердил слова Астора Сергей, – ну при таких делах, я готов подписать контракт, – согласился художник, – и готов незамедлительно приступить к работе.

– Ваше рвение к работе меня очень радует. – Сказал герцог и подал знак одному из своих помощников. Тот в одну секунду разобрал все со стола, а второй молниеносно извлек из кожаного саквояжа два контракта на гербовой бумаге и старинный, дорожный набор писаря. Открыл склянку и налил в чернильницу, красные чернила. Обмакнул два пера и передал одно своему хозяину, а второе Сергею. Второй слуга с ловкостью забежав за спину, показал пальцем где в контракте поставить подпись. Сергей расписался, расписался и герцог. После чего Астор, повелительным голосом сказал, – ПЕЧАТЬ-, и оба слуги, почему-то именно оба, извлекли из саквояжа не очень большую шкатулку. Аккуратно поставили её на стол перед хозяином и открыв крышку отошли. Герцог извлек из шкатулки очень красивую печать, с изображением соколиной головы на рукоятке, и поднеся ее ко рту, немного подышал на нее, чтобы чернила отмокли. Ударив сначала по одному, а потом и по второму контракту, оставил на них оттиски всё тех же соколиных голов, вокруг которых была какая-то вязь, немного напоминавшая арабскую. После чего бережно убрал её в шкатулку, а слуги в обратном порядке поставили шкатулку в саквояж.

– Ну вот вам господин художник ваш экземпляр, а свой с вашего позволения, я заберу. – И он, сложив листок контракта в четверо, убрал его в нагрудный карман. После чего один из слуг вернувшись к столу выложил на него стопку долларов. – Ну вот и собственно всё, аванс получен, контракт подписан, теперь дело за вами, творите и покорите мир своим талантом. Да, вы подписали не посмотрели, действие договора вступает в силу с завтрашнего дня, так что сегодня есть время для отдыха, а с будущего утра, все, работа и сухой закон. И вот еще, доллары в баночку с надписью «индийский чай» убрать не забудьте. Хотя на вашем месте, господин художник, я бы подыскивал ёмкость побольше, она вам скоро пригодиться. Я вам это клятвенно гарантирую. А сегодня найдите время для своих друзей, и отдохните на все сто процентов. С этим мы откланиваемся, но напоминаю, что в десять утра к вам придёт мой помощник и он должен будет застать вас дома.

Новые знакомые вышли из квартиры и захлопнули за собой входную дверь. Странно, но Сергей даже не встал из-за стола, чтобы их проводить. Он вообще почувствовал себя ужасно уставшим, силы почти полностью покинули его. Желание что-то делать, не возникало, да и мысли просто полностью потухли. На душе было полное опустошение и чувство, что он сделал что-то не так наполняло его сознание. Чувство это очень быстро увеличилось до состояния кома в горле. Просидев так в пустую некоторое время, он все же встал и решив убрать деньги, и листок контракта со стола, потянулся за ними, но какое-то чувство, с родни отвращения, остановило его. На стене зазвонил телефон. Не спеша подойдя к нему Сергей взял трубку, – алло, сказал он.

– Из трубки после недолгого молчания послышался голос Юрки Носова: – Алло, день добрый, это я Юра, продавец ваших картин.

– Как странно он говорит, – подумал Сергей, и не кричит, как обычно, и на Вы, обращается, а еще к его картавой речи, добавилось легкое шепелявенье, не сильное конечно, но все же заметное, – очень всё странно, – но уточнять, что с ним произошло, желания не было. На душе у Сергея была полная апатия и безразличие.

– Я звоню вам, с тем, чтобы сообщить, вознаграждение за то, что я свел вас с заказчиком, полностью получил и буду рад в дальнейшем оказать вам какую-либо помощь, с этим не смею вас больше отвлекать и желаю вам всего самого наилучшего. – Юра повесил трубку.

То, что вокруг происходят странные вещи, было ему понятно, но разбираться в этом совсем не хотелось. Он стоял у стены, возле телефона, наклонив голову смотрел на пол. Так он мог простоять еще очень долго, но в прихожей раздался звук от входного звонка. Дребезжание старого звонка вывело его из ступора: – Что за бред? Звонок вообще никогда не работал, а тут вдруг звонит. – Открыв дверь в подъезд, на пороге он обнаружил пожилого мужчину, с сумкой почтальона на перевес и форменной фуражке, примерно таких почтальонов изображали на открытках при царском режиме. Видел такую открытку в старом альбоме с фотографиями, доставшимся ему от прабабушки. А тут вот, он стоит живой такой и улыбается себе в усы.

– Вам телеграмма, получите, распишитесь. – И почтальон протянул ему бланк и карандаш.

– А, что, на почте ручки кончались, теперь карандашами нужно расписываться? – Немного съязвил Сергей.

Но почтальон промолчал, не переставая улыбаться себе под нос, а только сунул в руку Сергею телеграмму, довольно бодро зашагал в низ по лестнице. Приняв телеграмму и проводив взглядом удаляющегося почтальона, он зашел обратно в квартиру. Выйдя из прихожей на свет, прочитал её содержимое и был очень удивлён ее текстом: – «выезжаю тчк буду завтра утром тчк встречать не надо тчк» и подпись «СТРЕЛЕЦ».

– Что за бред со мной происходит? – Вслух произнес Сергей. Возникло желание ещё раз посмотреть на странного почтальона, и он подошел к раскрытому окну, взглянул вниз на улицу. Тем временем дедушка с усами как у Будённого, с сумкой почтальона и фуражке вышел из арки и обернувшись помахал рукой, продолжая улыбаться. – Что это происходит? – Снова вслух произнес Сергей, – может мне все это снится, а во сне и не такое может происходить.

В прихожей опять раздался звук дверного звонка, поспешил открыть дверь, ожидая увидеть на пороге очередное «чудо». Но чудо в этот раз не пришло. Перед дверью стояли Роман и Ванька, явно не в лучшей форме, вернее, по Ваньке было заметно, а Ромка просто был рядом.