Господин моих ночей (Дилогия)

Тэйн почти добрался до имения Элис…

Айтону оставалось лишь ждать. Негодовать на свою беспомощность, снова и снова перебирать в уме детали — вдруг что-то упустил, сходить с ума от неизвестности, казнить себя за то, что отпустил Лис и надеяться.

Ждать и надеяться… Что может быть хуже?

Зато у него появилось время подумать. О себе, своих принципах, планах. О том, во что превратится жизнь, если из нее исчезнет Лис. Навсегда исчезнет. И нужна ли ему вообще жизнь без нее, если именно эта девушка незаметно, но верно стала теперь самой его жизнью?

К тому моменту, как Эвераш отыскал Хвича, и Айтон, наконец, почувствовал фамильяра, он уже знал, как поступит. Лишь бы только Элис нашлась, живая и здоровая. Ладно, хотя бы живая, остальное — поправимо. Сахтар, ты слышишь?

Он даже не понял, как умудрился построить портал. Просто потянулся к фамильяру вдоль крепнущей между ними связи, стремясь поскорее перейти к горгулу и узнать, что с Лис.

Она была там, его найтири. Вместе с Эверашем.

Бешеная радость от того, что его женщина жива.

Рывок к ней.

Неожиданная преграда на пути.

Слова Эвераша.

Ее пальцы в чужой ладони…

Хыг побери, посторонний мужчина держал за руку Элис, обещал ей свое покровительство, а он, Айтон, смотрел на это, слушал и ничего не мог сделать.

То, что случилось на Сахтаром забытом постоялом дворе, только укрепило его в принятом раньше решении.

Эвераш отправил его к целителям в крепость, а потом пригласил поговорить? Замечательно. Их желания полностью совпадают. Но сначала Айтон сделает то, что планировал. Вернется в Кайнас и сообщит невесте, а потом Ройстану, что расторгает помолвку, и готов полностью взять на себя вину за это, включая моральные и материальные претензии со стороны Тэйнов.

Верена молода, красива, принадлежит к одному из самых влиятельных родов, новые претенденты на ее руку объявятся очень быстро, а он не станет больше морочить ей голову. Девушка ждет скорого объявления о свадьбе, Айтон же не собирается связывать себя узами брака. По крайней мере, в обозримом будущем. И дело не в Элис, вернее, не только в ней. Даже если они никогда не будут вместе, ничего не изменится, другой женщины рядом с собой он теперь просто не представляет. И не представит. Айтон отчетливо это понял, когда чуть ее не потерял.

Да, он должен передать дар по наследству. Это его долг, обязанность, но, Сахтар свидетель, у него в запасе еще лет сорок, как минимум. И эти годы он хотел бы провести рядом с Элис… Или один, если потребуется, чтобы обеспечить ее покой и безопасность.

А в Совет архи могут ввести Тэйна. Если уж на то пошло, он ненамного слабее самого Айтона.

В любом случае, к Эверашу он придет уже свободным, чтобы с полным правом добиваться женщины, которую давно уже считает своей, без всяких условий и договоров.

* * *

Утро нового дня всегда прекрасно, особенно, если встречаешь его не в карете, не в лесу и не на постоялом дворе, а в удобной постели. Выспавшаяся и даже, похоже, отдохнувшая после всех тревог, волнений, бессонных ночей. Лежишь и никуда не торопишься, просто улыбаешься солнечному лучу, что невесомо скользит по одеялу. В соседней комнате спит мама, а ты знаешь, что она скоро проснется здоровой, с ней все теперь будет хорошо. И жизнь расцветает новыми красками, уже не кажется такой унылой и серой как раньше.

Как удивительно все повернулось.

Мой отец — высший, и, судя по всему, от меня не собираются отказываться или хоть как-то скрывать от окружающих неожиданное появление взрослой дочери. Мама — одаренная, у нее скоро появятся наставники-маги. У меня, как утверждает Эвераш, тоже имеются способности, значит, и я могу научиться чему-то новому, необычному.

Да, чувствую, жизнь теперь станет какой угодно, только не однообразной и тоскливой, как я наивно полагала еще неделю назад. И даже если наши с Айтоном пути никогда больше не пересекутся… Что ж, я все равно постараюсь быть счастливой, даже без него. Вопреки всем обстоятельствам.

Да, именно так.

Плотно сжала внезапно задрожавшие губы — о лорде-протекторе по-прежнему тяжело даже вспоминать, — а потом упрямо тряхнула головой и приподнялась, осматривая просторную светлую комнату, в которой мне придется прожить Каари знает, сколько времени.

Высокие потолки. Шелковые обои с набивным рисунком, в тон им легкие кремовые портьеры на широком эркерном окне почти во всю стену. Легкая, резная мебель — круглый столик в боковой нише, кресла, кровать. Пушистый ковер на полу. Ничего лишнего, но все, даже на вид, очень уютно и удобно. Несколько дверей… Если я ничего не путаю, они ведут в гардеробную, ванную и гостиную.

Вчера, когда мы с Эверашем перешли сюда, он первым делом все показал, даже слугам представил, как дочь и полноправную хозяйку дома. Но я почти не слушала, ничего и никого не разглядела, а что видела — не запомнила. Не до этого было. Только и могла, что беспокойно бродить из угла в угол, считать мгновения и ждать появления мамы. И лишь убедившись, что все в порядке и ее благополучно разместили в выделенных по соседству покоях, отправилась в свои комнаты.

Думала, после всех волнений и переживаний долго не засну. Но не успела я улечься и закутаться в одеяло, как в спальню постучался Эвераш. Попросил разрешения войти, осторожно опустился на край кровати и, мягко улыбнувшись, коснулся теплой рукой моего лба.

— Спи, Элис. И пусть сон твой будет крепким и безмятежным, тебе сейчас это необходимо.

Хотела ответить, но глаза закрылись сами собой. Я, действительно, сразу же уснула и проспала до самого утра. Глубоко, сладко, без тревог и сновидений, как мне пожелали и как я спала, наверное, только в детстве…

Я перевела взгляд на полускрытое портьерами окно, за которым синело небо и плыли облака — совсем близко, рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Любопытно.

Вскочила с кровати, подбежала к низкому подоконнику, в нетерпении раздвинула шторы и застыла в немом восхищении. Яркое солнце, белые, пушистые облака — под ногами, справа, слева, над головой, — ослепительная лазурное сияние и ничего больше. Я словно стояла посреди бескрайнего голубого неба.

Тихо скрипнула дверь, и я, очнувшись, обернулась.

— Добрый день, леди, — в комнату впорхнула симпатичная светловолосая девушка. Присела в заученном поклоне, а вот улыбнулась вполне искренне. — Я Ила, назначена исполнять обязанности вашей личной горничной, если не возражаете.

— Здравствуй, Ила.

Я качнула головой, показывая, что не имею ничего против служанки, и девушка радостно просияла.

— Господин приказал ни в коем случае вас не будить, но, если вы уже встали, спросить, не пожелаете ли присоединится к нему за завтраком.