Господин следователь. Книга пятая

Покосившись на графинчик, купец второй гильдии спросил:

— Не возражаете? А может, рюмочку-то пропустите? Уж из-за одной рюмочки вас никто не съест. Да и не та фигура вы, чтобы съедать.

— А…— махнул я рукой, — рюмочку можно. За знакомство.

Купец разлил по рюмкам, мы чокнулись и выпили. Хорошая у Высотского водка. Кажется, в том трактире, в котором мы накундехались, была хуже. Зажевав огурчиком, пояснил:

— У Игната Сизнева дочка у меня в кухарках. Так вот, Иван Ильич…— Я пристально посмотрел на хозяина, выдержал паузу, потом спросил: — Вы же историю с офицерами, которые меня бить пришли, знаете, верно? Но револьвер там всего один был. И не я его отобрал, а Нюшка моя в офицера самовар кинула. Если бы не она, так мне бы живому не быть. А двести рублей, которые я за ее батьку отдам — это ерунда. Нужно бы было, я бы и больше отдал, честное слово. Жизнь у меня одна, за нее подороже можно отдать.

— Нюшка самоваром кинула? — переспросил купец, а потом расхохотался, да так зычно, что зазвенели стекла. — Ну девка… Ну, сильна.

Прохохотавшись, Иван Ильич опять потянулся к графинчику, но я на этот раз отказался. Уважение купцу оказал, он это должен оценить, а с меня хватит.

Высотский уговаривать не стал, выпил, занюхал рукавом. Попытался причесаться ладонью, потом пошевелил босыми ногами. Верно — пятки замерзли.

— А я ведь, Иван Александрович, когда услышал, что ко мне Чернавский пришел, едва лужу не напустил со стразу.

А что, было из-за чего боятся? Вроде, у нас хоть не правовое, но достаточно гуманное государство. Чего это купцы нас боятся? Но, хуже, если бы ни во что не ставили, как показывают в английских сериалах. Типа — явился инспектор, а от него отмахиваются — мол, не мешайте и не лезьте в мою частную жизнь.

— Так вы уж меня простите, — покаялся я. — Полагается визитную карточку оставлять, договариваться о встрече. Но я человек простой, думаю, сразу зайду, без церемоний. Авось да не прогонит меня господин Высотский. Из-за Нюшки сильно расстроился.

Купец окончательно успокоился. Махнул рукой и кто-то из прислуги прибежал и подсунул ему опорки от валенок. Иван Ильич сунул в них ноги, блаженно фыркнул и, уже не чинясь, выпил еще одну рюмку.

— Знаю я Нюшку, — сообщил он. — К батьке частенько приходит, руководит, да еще советы дает!

— О, это она умеет! — обрадовался я. — Она и мне такие советы дает, что иной раз хочется ремень взять, но рука не поднимается.

— Вот-вот… — кивнул купец. — Как-то раз заявляет — мол, Иван Ильич, а чего это у вас за сараями старые ящики из-под гвоздей лежат? Их можно разобрать, да на дрова пустить. Я, грешным делом, осерчал — мол, какая-то соплюшка мне советы дает. Хотел ей леща отвесить, но Игната постеснялся. Отец, как-никак. Поорал малость, да ушел. Но потом пораскинул мозгами, понял — а девка-то права! Ящики старые, еще со времен моей бабки, которая императора привечала — пироги она для царя-батюшки пекла, так и лежат, да каждое лето новые копятся. И мужики гвозди да скобы в ящиках привозят, да вместе с ними и оставляют. И у меня ящики делают, чтобы продавать. А ведь их, и на самом деле можно на дрова пустить. Да и не дело, если ящики лежат. Подожгут как-нить, а у меня, хоть на складе и железо, но сам-то склад деревянный. Я своим работникам приказал — ящики разобрать, да на двор сложить. Вот, полгода печки топлю. И старые гвозди можно в дело пустить. А Игнату, за то, что дочка дельную мысль подсказала, я премию в двадцать рублей выписал. Мол — за верную службу… Не стану же признаваться, что из-за девки денег дал?

Мы переглянулись с купцом и, не сговариваясь, пожали друг другу руки. Все-таки, собратья по несчастью.

— По правде-то говоря, я бы Нюшку в приказчики взял, — сообщил купец. — Или в приказчицы. Плевать, что девка. Вон, бабка моя мужиками командовала, все ее слушались. Девка толковая, батьку за пояс заткнет. И умная.

— Ждете, когда подрастет? Или думаете — вырастет, замуж выйдет.

— Замуж выходят, рожают, все так и бывает. Но на самом-то деле, боюсь я ее, — честно ответил Высотский. — Умная она слишком. Куда годится, чтобы приказчица умнее хозяина была? Я же, когда рядом с ней, дураком себя чувствую.

Понимаю. Я тоже иной раз чувствую себя дураком, находясь рядом с юной кухаркой. Но у меня-то закалка из моего мира имеется. Моя Ленка, в хозяйственных делах, была гораздо умнее меня. Зато очень удобно. Сколько дел можно скинуть на хрупкие женские плечи!

— Тогда у меня просьба к вам, — сказал я, вытаскивая из внутреннего кармана деньги. — Вы из-за Игната потери понесли, хочу их вам компенсировать. А вы, если решите управляющего уволить, то не из-за пропажи денег увольняйте, а так, по другой причине. Сами придумаете… Лучше он сам пусть уйдет, потихоньку.

— Нет, Иван Александрович, деньги я ваши не возьму, — покачал головой купец, отодвигая ассигнации. — Никто Игната увольнять не собирался. Поорал я на него, было дело. А как не орать, если два раза по двести рублей пришлось отдавать? У меня же карман свой, не казенный. И придержать оплату нельзя, нужно вовремя за железо платить. Задержу, так мужики, которые мне гвозди везут, сразу к другим купцам перекинутся.

И срок, что я дал — это только чтобы попугать. Двести рублей, конечно, деньги большие, но не такие, чтобы я хорошего мужика увольнял. Сизнев и управляющий толковый, и человек честный и работящий. Таких людей беречь надо. Будет он мне потихонечку деньги возвращать, рубля по два или по три в месяц. Или по пять, как решим. Я собираюсь его управляющим над всеми складами поставить, жалованье выйдет рублей тридцать, а то и сорок в месяц. Но это не сейчас, а попозже. Но уж совсем-то его простить — не обессудьте, не могу. Видел я, как Игнат с деньгами поступает — сунет куда-нибудь под рогожу, или на столе оставит. Газеткой прикроет, да и все. Сто раз ему говорено — если я тебе деньги дал, их при себе держи. Народ у нас разный, не все ведь, такие честные, как ты. Пусть Игнату наука вперед будет.

Что ж, купец прав. И Нюшке бы лучше отцу дать совет, чтобы за деньгами присматривал. Даже удивительно, что у Игната такая дочка уродилась! С другой стороны — при всей своей оборотливости и расчетливости, девчонка выросла очень честная.

— Спасибо вам, Иван Ильич, — поднялся я из-за стола. — А чай я у вас как-нибудь в другой раз попью. Простите, что вас потревожил, но, сами понимаете…

— Нет, это вам спасибо, — поднялся из-за стола купец.

— А мне-то за что? — удивился я.

— За правильность вашу.

Интересно, чем это я правильный? Если бы чужому человеку решил помочь, то можно и похвалить. А Нюшка, словно и не чужая. Вреднючая, правда.

[1] Не совсем так. Александр I посетил Череповец 18 октября 1824 года, возвращаясь из большой поездки по России.Император посетил Златоустовские заводы, на Миасских казенных приисках попробовал собственноручно намыть немного золота. Затем — Екатеринбург, Пермь, Вятка, Вологда, Череповец и Петербург. До роковой поездки в Таганрог оставался еще год.

Глава третья Шар земной устал вращаться

При входе в здание Окружного суда я привычно кивнул нашему служителю. Мы с ним уже виделись сегодня, но хуже не будет. А ветеран, также привычно козырнув в ответ, сообщил:

— Иван Александрович, Его Превосходительство велели, чтобы вы, как придете, сразу к нему в кабинет зашли. — Предупреждая мой вопрос, развел руками: — А для чего — неведомо.

Поблагодарив отставного солдата, прошел в кабинет Лентовского, шинель скинул только в приемной. Чего это вдруг? Опять какая-нибудь жалоба, вроде той, что написала госпожа Зуева? Как по мне — так лучше еще одно убийство раскрывать, нежели копаться в подобных жалобах, где нет ни правых, ни виноватых.

И я не ошибся. А если и ошибся, то самую малость.

— Иван Александрович, — обратился ко мне Лентовский. — Вам не приходилось встречаться с неким господином Карандышевым? Не с тем, разумеется, который из пьесы, а с нашим, из уездного землеустройства?

— Пересеклись с ним один раз, — нехотя ответил я. Вспомнил, как титулярный советник Карандышев пытался подложить под меня собственную жену и стало противно.

— И что он за человек, по вашему мнению?

— Сволочь и карьерист. Хуже, нежели наш Виноградов. Наш-то хотя бы из-за дочки старался, а этот…