Господин судебный пристав

– Да? А я и не знал ничего об этом, – изумился Мавлюдов.

Бурматов снисходительно улыбнулся.

– Конечно, тебе не рассказывали такие подробности, – сказал он. – А зачем? Времени прошло достаточно много, и всё быльём поросло. Когда твой отец ограбил дом родителей Мадины, убил их и поджёг дом, ты был ещё маленьким добрым мальчиком с ангельским личиком. А разве будет нормальный папаша, пусть даже разбойник, негодяй и убийца, рассказывать отпрыску о кровавых деяниях своих?

– Ты что, охренел?! – закричал разгневанно Мавлюдов. – Ты чего тут лепишь, ненормальный? Чего тебе сделал мой отец, что ты его так мерзко оговариваешь? Дело о трагической смерти родителей Мадины давным-давно благополучно закрыто. А ты-то с чего взял, что их убил мой отец? Это Сибагат Ибрагимович ночевал в доме сестры в ту роковую ночь и вынес из огня Мадину. А имя моего отца во время расследования даже не упоминалось никогда!

– Не упоминалось потому, что не было для этого достаточных оснований, – уточнил Бурматов.

– А сейчас, выходит, они появились? – ухмыльнулся недоверчиво Азат.

– Да, мне удалось их раздобыть.

– И где?

– В Уфе-городе, если тебе очень хочется знать, – удовлетворил его любопытство Бурматов. – Сейчас твой отец арестован, содержится в кутузке и даёт на допросах очень правдивые показания.

– Постой, как это арестован? – воскликнул потрясённый Азат. – Ты лжёшь, чтобы разозлить меня? Вы собираетесь загнать меня в какую-то ловушку, господа заговорщики?

– Твоего отца и не спрашивали об убийстве родителей Мадины, – улыбнулся Бурматов, с удовольствием глядя на искажённое злобой и страхом лицо Мавлюдова. – Он сам всё рассказал с перепугу.

– И что же он рассказал? – вскинул брови Азат.

– То, что проник в дом своих работодателей глубокой ночью, – охотно ответил Митрофан. – Цель была одна – ограбить богатых владельцев. А когда был застигнут хозяевами в момент кражи, зверски убил их. Дом он поджёг, чтобы замести следы.

– Стоп, вот я и поймал тебя на лжи, сыскарь доморощенный! – Мавлюдов вымученно улыбнулся. – Ты только что обмолвился, что у моего отца не спрашивали об убийстве родителей Мадины, тогда за что его арестовали?

– Его арестовали за другие кровавые преступления, каковых он совершил за свою жизнь предостаточно, – невозмутимо ответил Бурматов.

– И снова ложь! – воскликнул Азат торжествующе. – Мой отец – уважаемый человек в Уфе! У него много магазинов, которые приносят ему солидный доход!

– Денег никогда много не бывает, – пожимая плечами, продолжил Митрофан. – И, что самое интересное, чем их больше, тем больше их не хватает. А твой любезный батюшка всегда жил двойной жизнью. Первая – для всех, напоказ. Для горожан он порядочный человек и благочестивый мусульманин. А вот вторая его жизнь просто ужасна. Он главарь жестокой шайки разбойников и убийц. На протяжении многих лет они совершали страшные преступления, оставаясь безнаказанными и неуловимыми.

– Нет, не верю! – истерично выкрикнул Мавлюдов. – Если отец и сделал какие-то признания, то только под давлением полицейских ищеек! Его заставили оговорить себя с применением силы!

– Как известно, в тихом омуте больше всего чертей и водится, – не споря с ним, продолжил Бурматов. – Твой отец работал у родителей Мадины нищим подёнщиком. После пожара он исчез, объявился в Уфе и превратился в богатого преуспевающего господина! Это не наталкивает тебя на какие-то мысли, господин судебный чиновник?

– Нет, всё равно я тебе не верю, хоть тресни! – упирался настырно Азат. – Вообще ты кто такой, чтобы сыскари уфимские так подробно рассказали тебе о расследовании хоть какого-то, даже самого захудалого дела?

– Полицейские тоже люди, как и все мы, – ответил уклончиво Митрофан. – Важно только найти к ним подход. Будем считать, что я нашёл его.

– И что ты собираешься предпринять, обладая такими «сногсшибательными» сведениями о моём отце? – поинтересовался Мавлюдов, теряя спесь. – Рассказать об этом моему начальству и злорадствовать в ожидании, когда меня уволят? Или, быть может, намереваешься вымогать у меня деньги за своё молчание?

– Нет, я поступлю другим образом, – вздохнул Бурматов. – Как именно, расскажу чуть позже, если позволите.

– Надеюсь, это не шутка, господин Бурматов? – тяжело поднимаясь со стула, напомнил о своём присутствии Халилов. – Или я схожу с ума, слыша то, что больше никто не слышит?

– Как же никто, а я? – горько усмехнулся Азат. – Это я, наверное, схожу с ума, слушая весь этот бред сивой кобылы.

– Что-то здесь не так, – словно не слыша его, продолжил Халилов. – Я поручил вам, господин Бурматов, собрать сведения об Азате Мавлюдове, а не об его отце.

– Так уж получилось, Сибагат Ибрагимович, – пожал плечами Бурматов, – не взыщите. Я сам не ожидал, что столько дерьма накопаю, и вот результат. Отец Азата всю свою преступную жизнь изложил подробно и собственноручно на бумаге. Кстати, в своих «раскаяниях» он упомянул и тот факт, что научил сына, как лучше облапошить вас и вытянуть деньги. Азату понадобилась огромная сумма, которую он проиграл в карты, и он приехал за ней к отцу. Старый скряга денег не дал, зато подсказал отличный совет! Он предложил своему отродью испробовать свои способности на вас!

– Да, он ограбил меня до нитки, – кивнул на Мавлюдова Сибагат Ибрагимович. – Только вот не пойму, для чего он это сделал.

– А давайте спросим у него самого! – посмотрел лукаво на Мавлюдова Бурматов. – Ну что, Азат, может быть, ты объяснишь причины, побудившие тебя совершить то, что совершил?

– Я не желаю вступать с вами в дискуссии, – хмуро отозвался тот. – Я…

В комнату вдруг вошла Мадина, и присутствующие разом замолчали, глядя на неё.

13

После разговора с дядей Мадина вернулась в свою комнату и в изнеможении прилегла на кровать. Ночь она провела в слезах, ворочаясь с боку на бок. Когда девушка вышла утром на террасу пить чай, выглядела она как обычно – от вечерних переживаний не осталось и следа.

– Прости меня, дядя, вчера я была не права, – робко сказала она. – Я чуть с ума не сошла от страха. Вы же на меня не сердитесь, дядя?

– Ничего, я прощаю тебя, – улыбнулся он. – Ты умная девушка и настоящая мусульманка, а это главное в твоей жизни…

Утром Мадина проснулась необычно рано. Её что-то волновало, и она бросала по сторонам тревожные взгляды.

Выходя из комнаты, она увидела Азата Мавлюдова, стоявшего перед дверью дядиной комнаты. Молодой человек неуклюже топтался на месте, словно опасаясь войти. Когда Мавлюдов, видимо, набравшись решимости, постучал в дверь, Мадина так побледнела, что, казалось, готова была упасть в обморок.

Испытывая сильнейшую душевную тревогу, девушка выскользнула из дома. Чтобы спрятаться подальше от людских глаз, она вошла в сад и только здесь вздохнула облегчённо.