Господин Времени. Часть первая

Уходя, я поклонился серому идолу, возле которого собирались Отступники и их единственный Еретик, представлявший на данный момент мою основную ударную силу. Краем глаза я заметил, что идол изменился по сравнению с тем, каким он был, когда я только пришел на эту поляну. Теперь на его вершине отчетливо виднелась Восьмиконечная звезда Хаоса, из центра которой холодно и недобро смотрело на все окружающее Пламенеющее Око.

Идти по дну балки было сложнее, чем по верху, но не намного. Во всех направлениях пересекали лес звериные тропы, и нам оставалось лишь выбирать те из них, которые вели в более-менее нужном направлении.

— Стоять! — скомандовал я.

— Го… — начал было Еретик, но я шикнул на него.

— Молчать!

Все затихло. И в наступившей тишине откуда-то спереди-справа раздался возмущенно-испуганный писк.

— Феечки, — вздохнул «жрец». — У! Отродья Света!

Лицо Пьена перекосило. Все-таки идеалы Света были крепко вбиты в него, и такого ими пренебрежение ему стерпеть было трудно. Я успокаивающе положил ученику руку на плечо, а другой, с крозиусом, махнул в направлении источника звука.

На полянке происходила маленькая трагедия, типичная для Земель Меча и Магии. Небольшая стайка феечек, голов, на глаз, в десять-пятнадцать, отчаянно защищала свой Домик-на-дереве от одиночного зомби. Зомби что-то неразборчиво ворчал, дергался, но стоило ему попытаться сделать шаг, как под его ногами вспыхивало что-то похожее на паутину из золотых нитей, удерживало его секунду, а потом — рассыпалось облаком золотых искр. Зомби пытался сделать шаг, но из следующая феечка вскидывал руки, и процесс повторялся.

— Отлично, — сказал я. «Жрец» радостно потер руки, а Пьен отчетливо сник. — По моей команде атакуем… — я сделал небольшую пауза, рассматривая моего первого и пока что единственного ученика. Было видно, что он с трудом сдерживается. — …зомби.

Глаза Жреца распахнулись на пол лица. Он отчетливо не верил в то, что сейчас услышал.

— Но почему? — удивился Пьен. — Они же — светлые, а ты — темный?

— Во-первых, — усмехнулся я, — как говорил один хороший человек, «я бью не по факультетскому шеврону, а по морде». Во-вторых, феечки мне чисто эстетически нравятся больше. В-третьих… — я присмотрелся к Зомби, — … зомби — спонтанно поднявшийся. Был бы он чей-нибудь — можно было бы попробовать договориться с хозяином. Но он — явно ничейный, а потому — тупой. А в-четвертых, феечки сейчас — в отчаянном положении. А значит — самое время договариваться с ними. О союзе. А то и о подданстве.

— Но почему вы, Учитель, думаете, что положение феечек столь отчаянно? — удивился Пьен, и из-под куста по соседству пахнуло раздражением. — Они ведь сдерживают зомби вполне успешно!

— Вот именно, — согласился я. — «Сдерживают». Но повредить ему феечки не могут. А если приблизятся — потери неизбежны. Десятка полтора зомби перебьет точно. И я уверен, что ману они тратят гораздо быстрее, чем она восстанавливается. Да и маны этой у феечек — отнюдь не вагоны. Не так ли, Ваше Величество?

Куст, на который я смотрел, зашевелился, и оттуда вылетела феечка в короне. Правда, остальное ее одеяние было столь же… по меньшей мере — беспорядочно, как и у ее подданных. Впрочем, особенного внимания Королева Феечек на это не обращала.

— Что ты хочешь за свою помощь, человек? — насупившись, спросила она меня.

— Шесть твоих подданных вступят в мой отряд, — начал я, — а когда я получу собственный замок и стану хозяином этих земель — ваше поселение будет платить мне налоги на общих основаниях, а я смогу вербовать тех, кто захочет пойти ко мне на службу.

Королева Феечек погасла.

— Мы… мы редко имеем дело с людьми. И у нас почти не бывает золота. Мы можем предложить только кристаллы, что растут в моих садах, и мешают моим подданным их обрабатывать. Говорят, они ценятся смертными! И… одну меру кристаллов вы можете забрать уже сейчас…

Она с надеждой посмотрела на меня. В этот момент «конвейер» феечек прервался, и зомби с ревом сделал шаг вперед. Правда, исчерпавшую запасы маны феечку отпихнули в сторону и зомби снова замер, но это событие намекнуло на то, что развязка уже близка.

— Меня все устраивает, — кивнул я. Конечно, одна мера кристаллов в день — это немного. Но у меня сейчас и этого нет. Да и шесть феечек в отряде — это неплохо. Совсем неплохо. Надеюсь, Толерантность помешает им рассориться с темными людьми…

— Только… — Королева подняла на меня умоляющий взгляд, — … вы правда будете забирать только тех, кто захочет пойти с вами?

— Первых шестерых вы назначите сами, Ваше Величество, — покачал головой я. — А остальные… Кто захочет — пойдет. Насильно уводить никого не буду.

Очередная феечка выпала из хоровода, сдерживающего зомби.

Я выбрал в Книге заклинаний Стрелу Хаоса, и выпустил ее, ткнув в сторону цели не рукой, как раньше, а крозиусом, и тупо уставился на бар маны, показывающий, что у меня остались аж целых две единицы этой полезной субстанции. В принципе, этого быть не могло. Стрела должна была оставить меня совсем без маны. Максимум, если успела восстановиться за время произнесения заклинания — была бы одна единица. Но их было однозначно две. Впрочем, это могло подождать.

Зомби получил тяжелый удар, но не был упокоен. Впрочем, приглядевшись, я заметил, что здоровье у него висит уже «на последних хитах».

— Швырните в него чем-нибудь, — приказал я своим бойцам.

Молодой парень, тот самый, который усомнился в том, что можно «слушать и не слушать», кинул в зомби топор. Топор, скорее орудие дровосека, чем оружие воина, с шорохом пролетел через поляну, и ударил зомби в и так кем-то давно покалеченную шею, окончательно перерубив ее.

Победу ознаменовало системное сообщение, осведомляющее меня о том, что второй и последний на сегодня уровень мной получен.

Разбирая системные сообщения, я обнаружил, что пропустил подъем устойчивости к откату на единицу. А вот ап [12] принес мне еще единичку Ментальной выносливости. И выбор между Дипломатией II и Мастером Разрушения материи. Я вздохнул. На данном этапе мне представлялось более правильным собирать встреченные войска под свою руку, чем уничтожать, теряя своих. Да и вообще, из всех достоинств Темного Владыки Ракота мне более всего импонировала его «общеизвестная способность убеждать разумных и неразумных». Так что Дипломатия усилилась. А Разрушение материи… Будем надеяться, оно мне еще встретится. Позже. Вот если бы выбор встал между «Дипломатией» и «Восстановлением маны» — он был бы более сложен. Но, увы, такого выбора — не попалось.