Госпожа Абу-Симбела

— Конечно, но он вызвал силы, которым он больше не хозяин. И Офир, ливийский маг, на службе у хеттов, разбудил злых духов, дремавших в покинутом городе.

Нефертари, закрыв глаза, долгое время молчала. Преодолевая связь с повседневностью, ее мысль устремилась к незримому в поисках правды, спрятанной в лабиринтах будущего. Практика ритуалов развила у Нефертари способность к провидению, прямому соприкосновению с силами, создающими жизнь каждое мгновение. Иногда ей удавалось приоткрыть завесу тайны.

Не без страха ждал Рамзес слов Великой Супруги Фараона.

— Столкновение будет опасным, — сказала она, открыв глаза. — Армии, приготовленные Офиром, будут не менее сильными, чем армия хеттов.

— Раз ты подтверждаешь мои опасения, нужно действовать как можно быстрее. Употребим энергию основных храмов царства, накроем его защитной силой, петли которой будут сплетены богами и богинями. Мне необходима твоя помощь.

Нефертари обняла Рамзеса с выражением бесконечной нежности.

— Разве нужно меня просить об этом?

— Мы предпримем длительное путешествие и будем вместе, если столкнемся с опасностями.

— Разве имела бы смысл наша любовь, если бы не была отдана Египту? Он дает нам жизнь, мы ему отдаем свою.

Молодые крестьянки с оголенной грудью, голова которых была украшена убором из роз, а талия перевязана повязкой из растений, танцевали в честь плодородия земли и перебрасывались маленькими тряпичными шариками, чтобы отвести дурной глаз. Благодаря их искусству злые духи, тяжелые, неповоротливые и бесформенные, не могли проникнуть в сельскохозяйственные культуры.

— Если бы мы могли обладать их сноровкой, — пожалела Нефертари.

— В тебе тоже живет скрытая тревога.

— Меня беспокоит Ка.

— Он совершил серьезную ошибку?

— Нет, это из-за кисточки, которую у него украли. Помнишь об исчезновении моей любимой шали? Вне всякого сомнения, Офир использовал ее, чтобы произнести заклинание, разрушить мое здоровье и ослабить наше супружество. Благодаря вмешательству Сетау я смогла родить Меритамон, избежать смерти, и я опасаюсь нового нападения, и на этот раз на твоего старшего сына.

— Он страдает?

— Лекарь Парьямаху осмотрел его и ничего необычного не обнаружил.

— Этого недостаточно; обратись к Сетау и попроси его создать магическую стену вокруг Ка. С сегодняшнего дня пусть он сообщает нам о малейших подозрениях. Ты предупредила Изэт?

— Конечно.

— Нужно найти вора, неужели предатели действуют во дворце? Серраманна опросит челядь.

— Я боюсь, Рамзес, я боюсь за Ка.

— Будем сдерживать этот страх, он может ему навредить. Тот, кто общается с мраком, будет использовать любую оплошность.

С палитрой писца и кисточками Ка вошел в лабораторию Сетау и Лотос. Прекрасная нубийка заставляла черную кобру выплюнуть яд, в то время как ее муж готовил микстуру для лечения расстройства пищеварения.

— Это ты мой учитель магии?

— Твоим единственным учителем будет сама магия. Ты еще боишься змей?

— О, да!

— Только дураки не боятся рептилий. Они родились раньше нас и знают секреты, которые нам нужны. Ты заметил, что они проскальзывают через миры?

— С того момента, как отец подверг меня испытанию, заставив встретить огромную кобру, я знаю, что избегну ужасной смерти.

— Все же тебя, кажется, нужно охранять.

— У меня украли кисточку, и маг может воспользоваться ею, чтобы навредить мне; царица сказала мне правду.

Серьезность и взрослость мальчика удивила Сетау.

— Околдовывая, — объяснил он, — они учат нас способу борьбы против черной магии. Вот почему я буду давать тебе каждый день микстуру из толченого лука, змеиной крови и крапивных растений. Через две недели к этому я добавлю медные стружки, красную охру, квасцы и оксид свинца: а затем Лотос предложит тебе снадобье, которое она сама придумала.

Ка сделал гримасу, надул губы.

— Это, наверное, не очень приятно.

— Немного вина уничтожит неприятный вкус.

— Я его никогда не пил.

— Заполнишь еще один пробел в своем образовании.

— Вино мутит сознание писцов и мешает иметь им верную руку.

— Избыток воды мешает сердцу расшириться; не поддавайся этому недостатку. Чтобы хорошо различать вина, нужно раньше начинать их пробовать.

— Они охранят меня от злых духов?

Сетау потрогал зеленоватую мазь.

— Тот, кто ничего не делает, не может сопротивляться черной магии; только энергичная работа позволит тебе отвратить нападки незримого.

— Я готов, — подтвердил Ка.

ГЛАВА 18

Уже десять дней в Хаттусе [7] , столице Хеттской империи, основанной на Центральном Анатолийском плато, где пустынные степи чередовались с ущельями и теснинами, шел дождь.

Усталый, сутулый, с короткими ногами, с постоянно бегающими глазами, император Муваттали все время зяб. Даже около камина он оставался, не снимая шерстяной шапки.

7

Современный Богазкей в 150 км на восток от Анкары (Турция).

Несмотря на неудачу при Кадеше и поражение в провинциях, Муваттали чувствовал себя в безопасности в своей столице, состоявшей из нижнего и верхнего города с акрополем, где возвышался императорский дворец. Гигантские укрепления, благодаря рельефу местности, превращали Хаттусу в неприступную крепость.

Однако в гордом и непобедимом городе против императора поднималось скрытое недовольство. Впервые за все время правления Муваттали дважды потерпел поражение.

На девять километров в окрестности, ощетинившейся башнями и укреплениями, воины несли неусыпную охрану, но каждый спрашивал себя, продолжит ли завтра Муваттали вершить судьбу империи. До сих пор тот, кого называли «великим вождем», предотвращал попытки захвата власти, уничтожая самых дерзких; но последние события сделали его правление уязвимым.

Два человека страстно стремились к трону: его сын Урхи-Тешшуб, поддерживаемый военачальниками, и Хаттусили, брат императора, создавший мощную союзную армию против Египта. Союз, который император пытался поддерживать, преподнося большое количество дорогостоящих подарков правителям провинций.

Муваттали провел умиротворенно полдня в обществе очаровательной молодой женщины, забавной и образованной, заставившей его отвлечься на время от забот. Он предпочел бы, как и она, посвятить себя любовной поэзии, чтобы забыть обо всем. Но это только мечта, а хеттский император не имеет ни времени, ни права мечтать.