Госпожа Абу-Симбела

— У вас недомогание, Ваше Величество?

— Вам известно, дорогой Парьямаху, что я не знаю болезней. Будьте добры осмотреть моего личного писца.

Парьямаху обошел вокруг Амени, потрогал кожу рук, послушал пульс и приложил ухо к грудной клетке.

— Ничего небычного на первый взгляд... Нужно подумать.

— Если речь идет об изъявлении, вызванном желудочным расстройством, то нужно приготовить снадобье из измельченных плодов смоковницы, аниса, меда, древесной смолы терпентина, укропа и употреблять его в виде микстуры.

Лекарь Парьямаху принял важный вид.

— Это, может быть, неплохая идея... Попробуйте, мы посмотрим... Идите в лабораторию, моя дорогая, и прикажите приготовить снадобье.

Девушка исчезла, после того как поклонилась Фараону.

— Как имя вашей помощницы? — спросил Рамзес.

— Неферет, Ваше Величество: не обращайте на нее никакого внимания, это просто ученица.

— Она показалась мне очень знающей.

— Она только рассказала рецепт, которому я ее обучил. Простая помощница без большого будущего.

Офир был задумчив.

Снадобья вылечили язвы, а Рамзес все еще не отказался от своего решения. Моисей и Аарон пока поддерживали спокойствие среди евреев, любые их действия могли спровоцировать грубое вмешательство Серраманна и стражников.

К этим событиям добавилось еще одно — исчезновение Долент, сестры царя. Вне всякого сомнения, она потерпела поражение. Нефертари была жива и здорова. Чувствуя опасность, Долент не осмеливалась приходить даже ночью в еврейский квартал, лишая, таким образом, Офира сведений о маленьких секретах двора.

Это препятствие не помешало, однако, хеттскому шпиону смущать умы и разжигать мятеж в кварталах каменщиков; события принимали опасный оборот.

Было бы трудно организовать побег Урхи-Тешшуба. Поселенный в доме, охраняемом днем и ночью воинами Серраманна, Урхи-Тешшуб был недосягаемым. Вместо того, чтобы подвергаться неоправданному риску, не лучше ли было заставить его исчезнуть, чтобы как можно быстрее вызвать благодарность Хаттусили? Умный, хитрый и безжалостный император, безусловно, достоин своего брата Муваттали. У Офира оставался приспешник, о чьем предательстве никто не подозревал: Меба. Конечно, он был ничтожеством, но именно он может уничтожить Урхи-Тешшуба.

Аша сопровождала лишь небольшая группа людей, поскольку он не рассчитывал на радужный прием в Хаттусе. Новый император подозревал его в том, что он позволил Урхи-Тешшубу избежать наказания. Как поведет себя Хаттусили: как злопамятный человек или как мудрый политик? Если он уступит гневу, прикажет арестовать, даже казнить Аша и его людей, тем самым вынудив Рамзеса развязать военные действия, чтобы смыть оскорбление.

Конечно, Путухепа, казалось, желала мира, но согласится она пойти против мужа? Императрица очень практична; и если путь переговоров окажется слишком затруднительным, она выступит за военные действия.

Резкий ветер, нередкий на Анатолийском плато, сопровождал Аша и его людей до ворот хеттской столицы, неприветливость которой показалась еще более устрашающей, чем во время предыдущего визита.

Аша передал верительные грамоты начальнику стражи, и долгий час ожидал у стен города, прежде чем получил разрешение пройти в Хаттусу через Львиные Ворота. В противоположность тому, на что надеялся Аша, его провели не во дворец, а в здание из сероватого камня. Там ему отвели комнату, на единственном окне которой была железная решетка.

Аша это место напоминало тюрьму. Чтобы вести игру с хеттами, требовалось умение и удача, много удачи; будет ли и на этот раз судьба благосклонна к Аша?

После заката военный в шлеме и тяжелых доспехах попросил его следовать за ним. На этот раз он пошел по маленькой улочке, ведущей к акрополю, где возвышался дворец императора.

Час истины, если она существовала в мире дипломатии, настал.

Огонь горел в очаге приемного зала, украшенного коврами. Императрица наслаждалась приятным теплом.

— Пусть египетский посол соизволит занять место около меня перед этим огнем: ночь может быть прохладной.

Без лишних церемоний Аша расположился на стуле, стоявшем на почтительном расстоянии.

— Я высоко оценила письма царицы Нефертари, — заявила императрица. — Ее мысль ясна, слова убедительны, намерения открыты.

— Должен ли я считать, что император согласится начать переговоры?

— Император и я сама надеемся на конкретные предложения.

— Я податель текста, согласованного Рамзесом и Нефертари и написанного самим Фараоном, он послужит основой наших переговоров.

— Это то, чего я желаю; конечно, у империи есть свои требования.

— Я здесь, чтобы услышать их, и прибыл с твердой волей прийти к согласию.

— Тепло этих слов так же приятно, как тепло этого огня, Аша. Вы удивлены таким... сдержанным приемом?

— Это было бы неуместно, не так ли?

— Хаттусили простудился и останется некоторое время в постели: мои дни очень загружены, вот почему я вынуждена была заставить вас ждать. С завтрашнего дня император будет в состоянии начать переговоры.

ГЛАВА 51

День еще не наступил, и Рамзес направился в храм Амона, когда путь ему преградил Моисей. Царь удержал руку охранника, сопровождавшего его.

— Я должен с тобой поговорить, Фараон!

— Будь краток.

— Разве ты не понимаешь, что до сих пор Яхве проявлял снисходительность? Если бы он этого захотел, ты и твой народ были бы уже уничтожены! Он оставил тебе жизнь, чтобы лучше заявить о своем всемогуществе, о могуществе Его, не имеющего соперников. Позволь евреям покинуть Египет, не то...

— Не то...!

— Седьмая кара принесет твоей стране невыносимые мучения. Пойдет град такой силы, что будут многочисленные жертвы! Когда я протяну свой посох к небесам, раздастся гром и ударят молнии.

— Разве ты не знаешь, что один из этих храмов посвящен Сету, властелину грозы? Он — гнев небес, и я сумею успокоить его ритуалами.

— На этот раз тебе не удастся. Люди и животные умрут.

— Уйди с моей дороги.

Сразу же после обеда царь побывал у «жрецов времени», наблюдавших за небом, изучавших движение планет и предсказывавших погоду. И в самом деле, они предвидели сильные ливни, которые могли уничтожить часть урожая льна.