Госпожа чародейка

Я неоднократно пыталась избавиться от магической нити еще в Дорфе, но у меня ничего не вышло – банально не хватило сил. Собственно, недостаток магии – проблема решаемая, есть множество рецептов волшебных снадобий, при помощи которых на некоторое время ее уровень можно увеличить. Тут, правда, возникают некоторые сложности. Во-первых, для изготовления такого зелья нужно специализированное оборудование и набор ингредиентов, которые продаются далеко не в каждой аптеке. А во-вторых, существует вероятность, что, даже выпив зелье, я не обрету достаточной мощи, чтобы разорвать браслет Дорна без последствий.

Впрочем, и эти задачи были вполне решаемы: ингредиенты можно собрать постепенно, для изготовления состава получить доступ в лабораторию, где для этого имеются соответствующие условия, а для того, чтобы снадобье наверняка получилось таким, каким нужно, использовать засушенную стратиберию, которую мне когда-то подарил Алекс.

И если со стратиберией, набором трав и реактивов все было относительно понятно, то с лабораторией – нет. Собственно, поэтому я и устроилась на работу в КМИ – уж там-то наверняка должно было быть все, что мне необходимо.

В целом, днем моя жизнь проходила так, как было нужно – тихо, незаметно, без возмущений и потрясений. А по ночам, в тишине, наедине с собой начинался кошмар.

Уже в первую свою ночь в Кирии я до самого рассвета не могла сомкнуть глаз. Сначала долго вертелась в кровати, удивляясь, насколько она холодная и неудобная. А потом пришли мысли.

Как он там без меня? Бесится? Разносит дом? Или сидит, уставившись в одну точку, как делал это в последнее время? Сдержал ли Ротен другое свое обещание и дал ли ему успокоительное?..

С тех пор, как я сбежала в Кессель, каждый вечер, стоило лечь в постель и закрыть глаза, в моей голове возникал образ Эрика. Не того безумного тирана, в которого он превратился сейчас, а прежнего – заботливого, нежного, мудрого, надежного. С чудесными глазами-озерами, озорной улыбкой и удивительным бархатным смехом.

Боги, как я по нему тосковала! В памяти постоянно всплывали наши прогулки, совместные пробежки, жаркие бессонные ночи… От этих воспоминаний сердце скручивалось в узел, из глаз сами собой лились слезы и так хотелось выть в голос, что приходилось руками затыкать себе рот.

Люблю тебя… Боги всемогущие, как же я тебя люблю…

Чтобы не впасть в депрессию и не сойти с ума, я старалась максимально загрузить себя делами. По вечерам время от времени приходилось принимать успокоительное, чтобы просто упасть на кровать и без снов проспать до самого утра.

А еще приходилось уговаривать саму себя, что тот Эрик, в разлуке с которым мне хотелось биться головой об стены, и тот, от которого я сбежала – два совершенно разных человека. В этом мне существенно помогали новости, приходившие из Кетля. Так, на следующий день после того, как я прибыла в Кирию, местные газеты написали про землетрясение, которое впервые за последние сто лет случилось в Левантийских горах. Обошлось, правда, без жертв, но пищу для размышлений и страха я получила.

Масла в огонь подлила и моя тетушка. Когда я вышла с ней на связь, она сообщила о странном страшном колдуне, который накануне нашего с ней разговора ворвался к ней в дом и потребовал рассказать, где я сейчас нахожусь. Тетя ужасно испугалась, ведь из волшебников она общалась только со мной и нашим местечковым чародеем, поэтому не знала, что ожидать от взбешенного мага. Когда же этот самый маг понял, что мирная пожилая женщина действительно не знает, куда именно я сбежала, он упал на ближайший стул, закрыл лицо руками и просидел так почти десять минут, пока за ним не пришли какие-то неизвестные ей люди.

Это событие стало для тетушки настоящим стрессом, ведь я, жалея ее чувства, не рассказывала ей ни о том, что стала любовницей своего научного руководителя, ни о его планах на меня, ни о своем побеге. Пришлось вкратце прояснить некоторые аспекты своей жизни в доме Эрика Дорна. Правда, в весьма сокращенной версии, чтобы не очень шокировать и так не на шутку взволнованную старушку.

Если мой рассказ тетю Марту и обеспокоил, то виду она не подала, только предложила найти какой-нибудь другой способ связи, чтобы «тот ужасный чародей, не дай боги, тебя не нашел».

Идея была правильной, ведь место нахождения моего старенького магбука (новый принципиально оставила Эрику), через который я имела возможность поддерживать связь с родными и друзьями, при желании можно было отследить. Поэтому для разговоров с тетушкой я завела несколько новых аккаунтов, в которые заходила через магбуки разных салонов магической связи Кирии. С друзьями общение я временно прекратила – если Дорн наведался к тете, он наверняка прошерстит и всех моих знакомых.

В какой-то момент, когда ножевая боль в сердце при воспоминаниях об Эрике стала невыносимой, я просто запретила себе о нем думать. И обо всем, что с ним связано.

Была неудачная незаконченная стажировка. Была давно, в прошлой жизни. И на этом все.

Психологические установки уже помогали мне переживать сложные периоды, помогла и эта.

Жаль только, что время от времени она давала сбои. Так, на утро после особенно ярких снов я просыпалась с красными от слез глазами, а мое хладнокровие в какой-то момент могло быть нарушено сущими мелочами. Такими, например, как бабушка, расплатившаяся за баночку с лекарством корзинкой куриных яиц. Или нежный запах булочек с корицей…

***

Во вторник в аудитории колледжа Магических искусств № 15 «а» меня ждал сюрприз. Окинув взглядом занятые места, я с удивлением отметила, что моих «детишек» стало гораздо больше, чем было на прошлой неделе. Если в пятницу ко мне на факультатив пришли семь человек, то сегодня никак не меньше пятнадцати.

– Это что же, у нас теперь так много нарушителей?
– удивленно спросила я, с интересом рассматривая лица «новеньких» юношей и девушек.

– Мы не нарушители, - серьезно ответил незнакомый паренек, кажется, с четвертого курса. – Мы просто пришли на занятие по психологии.

– И что же вас на это сподвигло? – весело поинтересовалась я.

– Говорят, тут теперь интересно, - пожал плечами мой собеседник.

– Госпожа Лорт, мы составили список всех присутствующих, - вклинилась в беседу Индира Дайе. – Он у вас на столе.

Я взяла со столешницы лист бумаги, внимательно пробежалась глазами по фамилиям, которые кто-то аккуратно записал столбиком и с указанием курса и факультета. Да, к семи студиозусам прибавилось еще восемь – один с первого курса, трое со второго, остальные с пятого.