Госпожа императорского гарема

– У них очень много правил, за нарушение которых строго карают, - прошептал мне на ушко Варша, заметив, как у меня дёрнулось веко от раздражения. Да, дорогой, я уже начинаю жалеть, что согласилась. – Но они прекрасные воины и ласковые любовники. Многие на их родине считают, что быть выбранным шаркарийкой или вирой из высшего рода – честь для рода мужчины и его семьи.

Если всё так, то его же свои превозносить будут, если узнают, кто я! А делать его наложником точно не получится. По тому, что он наговорил, меньшее, что между нами будет, - это за ручки подержаться, когда он станет женихом. Ну, может ещё и поцелуйчик невинный… Аж плакать захотелось. Такой красивый, а попробовать нельзя.

Такой себе тепличный цветочек на первый взгляд. Вот только глаза… «Цветочек» пожирал меня глазами отнюдь не невинно, и то, что виделось мне в его глазах, совсем противоположно тону его слов и описанию будущего. А что если его слова – это только дань традициям, раз на нас направленно так много глаз, среди которых и его семья?

Кстати, о семье. Если женщина не заинтересована в происходящем, то вот мужчины смотрят и слушают очень внимательно. А один из них и вовсе усмехается как-то надменно. Навевает прям мысли о споре или «ты не сможешь, тебя не примут – а нет, так докажи обратное». Это мне не понравилось от слова «совсем». Не люблю такие ситуации, тем более, когда на них ведутся и страдает тот, на кого такое внимание направленно.

Но как тогда мне быть? Не хочу быть игрушкой в чужих спорах и выяснений «у кого яйца звонче». Мне это ни в одно место не упёрлось. Но я уже втянута. Тогда… Как бы я могла отыграться? Будь я просто собой, прогнала бы и ещё в довесок наговорила об обоих мужиках нелестного. Но я теперь при власти, просто так не поговорить. Правда, я уверена, что Райгран бы просто разнёс тут всё и плевать ему было бы на то, кто что скажет.

– Правила, за которые карают, - проговорила я, не шёпотом, как Варша, а так, чтобы нас слышали. От слов Вион чуть дёрнулся, но быстро взял себя в руки. Да, зелёненький ты мой, моя вежливость растаяла, как иней на стекле от дыхания. – А могу ли я покарать, не будучи частью их рода?

Но это был риторический вопрос. Ответа я не ждала, поэтому встала со своего места, заставляя охрану тоже встать и отойти с моего пути. Вышла из-за стола под взглядами притихших посетителей. В зале и правда стало слишком тихо, все смотрели только на нас. И от этой тишины ливит стал бледно-зелёным. Не переживай цветочек, тебе тоже достанется, но сначала…

Хотели хлеба и зрелищ? О, я не против, только добавим-ка масштаба. Добавим ещё и оскорблённой невинности и побольше скандала.

– Ты, - указала я некультурно рукой и пальцем на того, кто усмехался. – Подойди! – и это ещё в приказном тоне.

Все растерялись. Теперь даже женщина в их компании посмотрела в нашу сторону удивлённо. Кажется, она не может решить – в шоке ли она или в ярости от происходящего.

– Госпожа, - к нам уже спешил явно кто-то из управляющего персонала, надеясь решить назревающий конфликт. – Позвольте узнать, что так не пришлось вам по вкусу. Мы решим любое возникшее недоразумение.

– Я в состоянии решить его сама. И пока мирным путём, - не согласилась я, вызывая теперь бледность и на лице менеджера или кто он там. Но он быстро справился с эмоциями и даже попытался быть грозным:

– Если вы продолжите, я попрошу вас удалиться из нашего заведения.

Смело, очень смело. Нужно будет попросить выписать ему премиальные.

Это уже не понравилось охране, что просто вытащили свои пушки, откуда-то из-за пазухи, окружили меня и оттеснили ливита с такими оскалами, что проще ему было бы на месте самому застрелиться.

– Давайте, мы с вами поговорим, - к нему подошёл словоохотливый охранник и приобнял за плечи, чтобы чуток отвести в сторону для профилактической беседы, - пока наша госпожа милостива.

– В нашем заведении запрещены конфликты на расовой почве, я не могу допустить… - продолжил настаивать менеджер, стараясь держаться, хотя на лице начала появляться испарина, а голос едва ли не дрожит.

Слушала его и вспоминала одного известного по фильмам персонажа, который решил, что, чтобы не было проблем с рестораном, его можно просто купить. И пока разгневанная дамочка-ливит поднималась и грозно топала в нашу сторону, ведя за собой выводок своих мужчин, обернулась к одному из охраны.

– Я могу купить это заведение? – спросила громко, чётко, и чтобы слышали все.

Дамочка запнулась и застыла, хлопая тёмно-зелёными глазками и раскрывая-закрывая рот, как рыба. Менеджер крякнул и бросился на утёк, видимо, звать начальство. А гости стали перешёптываться, предполагая и ожидая, чем же всё закончится.

– Вы вправе делать всё, что пожелаете, госпожа, - с кривой многообещающей усмешкой, больше похожей на оскал, ответил охранник. – Хоть разнести тут всё на атомы после, - это он уже добавил, чтобы припугнуть и покрасоваться перед публикой.

– Это бы решило возможный конфликт интересов, но родило бы много других, - подошёл ко мне Варша и приобнял за талию. – Думаю, адмирал не обеднеет, если узнает. Это будет отличный подарок к свадьбе.

Адмирал? Ронша? Кажется, мой капитан не знает главного и думает, что я – максимум невеста его адмирала. Может, когда он очнулся, адмирал был рядом и рассказал, что мы связаны, но про императора решил умолчать или не успел поделиться, а может не знал, как такое сообщить?

– Ты не посмеешь, - начала было дамочка, что уже пришла в себя и решила начать нападение. Но была мной перебита:

– Твои мужчины посмели, и ты их не остановила. Теперь поздно.

– Не понимаю, о чём ты, - отмахнулась она, делая вид, что причина конфликта ей безразлична.

– А стоило бы, может не нарвалась бы, - говорила я холодно, даже не смотря на её перекашивающееся лицо.

– Это моё заведение! Оно принадлежит моему рода! Я сказала – ты не посмеешь его купить и так себя вести! – женщина же, наконец, сказала главную мысль.

– Значит, раз ты из близкой родни владельца, то твоя семья смеет оскорблять гостей? – спросила я напрямую, заставив её прикусить свой язык и начать гневно смотреть то на одного своего мужчину, то на другого.

И только после этого ливит, что подошёл ко мне, решил вступить в разговор:

– Разве я чем-то оскорбил вас? Ни одно моё слово не было направлено против вас и вашей семьи.

– Слово? А как на счёт поступков? – я даже не взглянула на него, зато смотрела на того, кто тогда ухмылялся. Сейчас ему что-то смешно не было. – Или так весело морочить женщине голову наспор? – и открыла очевидную, пока что только мне вещь. И зал сразу наполнился охами, вздохами и осуждающим шёпотом. – Хотите опровергнуть? – и лишь сейчас я посмотрела на женщину-ливитку.